Ирен Блейк - Предназначение

Лагерь- место спокойное, поэтому народ был расслаблен и работал вполсилы, а то и как охранник - только для вида. Между прочим, это было только нам на руку.

Мы вышли на дорогу, и я включила фонарь. Его одинокий луч указывал нам путь, освещая дорогу в тёмном лесу.

Молодой месяц закрыло облаком, но кое-где в прорехах туч светили звёзды. Было зябко и немного жутко. Я никогда раньше не прохаживалась по ночам, поэтому очень нервничала, прислушиваясь к малейшим шорохам и шелесту. Всё было тихо, только стрёкот кузнечиков сопровождал нас в пути. Бен уверенно шёл вперёд, таща меня за руку. Видно было, что ему не впервой идти здесь.

- Ты раньше здесь был?- спросила я.

- Да, - просто ответил он. - Когда ты спишь, мы с мальчишками обследуем окрестности. Знаешь, здесь много интересного. Про эти места много чего рассказывают.

- Типа, городских легенд? - уточнила я.

- Скорее, деревенских, но это секрет. Смотри, никому не проболтайся, даже своей тощей подруге.

- Юлиане?

- Ей, кому же ещё. Ты только с ней и общаешься.

- Буду молчать, держа рот на замке.

Я сделала вид, что закрываю рот на замок и выбрасываю ключ. Бен улыбнулся, снимая напряжение.

Мы подошли к открытой поляне. На качелях сидел мой брат Сигизмунд. Даже в темноте я узнала его черты лица и фигуру. На его коленях пристроилась Кристина, свернулась, словно большая белая кошка. Она что-то шептала ему на ушко. Подойдя ближе, я услышала:

- Гиза, милый, если ты захочешь, ты будешь у меня первым. Ты только скажи. Я ради тебя пойду на всё.

Дальнейшего я не расслышала. Но и этого мне хватило с лихвой. Похоже, у них всё серьёзно. Всё равно как-то мерзко, девчонке только двенадцать, о чём она думает? Внезапно, Бен споткнулся о выступающий древесный узловатый корень. Резкий треск - и я, подпрыгнув, выронила фонарь. Луч света покатился, мельтеша, прямо к качелям. Кристина завизжала, толкнула Гизу, и тот, не удержав равновесия, повалился на землю. Сверху на него приземлилась мисс Нортон. В тишине раздавалось противное 'скрип, скрип' железных качелей. Они словно смеялись.

Мы с Беном подошли поближе: возможно, пострадавшим нужна помощь.

Возле качелей мне стало зябко, нахлынул неведомый страх, и под ложечкой засосало. Мио волосы медленно поднимались. Я застыла, мне трудно было дышать. Сердце заколотилось пойманной в плен птицей, холодный ком застрял в сухом горле. Мне захотелось завопить и бежать со всех ног, прочь от этого непонятного, жуткого места. Я чувствовала здесь, ощущала неведомое нечто, злое и очень голодное. Мне казалось, что тёмная ночь обступает меня со всех сторон, зажимает в тиски, скручивает и душит чернотой, наваливается огромной, непереносимой тяжестью. Я, наверное, стояла, как столб, с бледным, перекошенным от ужаса лицом. Я никогда не была так напугана , даже в кошмарном сне.

Я резко пришла в себя, со свистом втянув в лёгкие воздух.

- Айрис, ты как! - взволнованный Сигизмунд тряс меня и вопил.

Бен хлопал меня по щекам.

- Я в порядке. Всё нормально,- ватным языком, который с трудом ворочался во рту, отвечала я.

- Ты до смерти нас всех напугала, - сказала побледневшая Кристина. - Мы думали, что у тебя припадок.

Теперь пострадавшей была я. Мы поменялись местами с парочкой упавшей с качелей. На вид у них было всё в порядке. Пара царапин и синяков, которые вскоре заживут. Ничего серьёзного. Мой брат и его подруга отделались лёгким испугом. Ярость от нашего присутствия была забыта. А я боялась реакции Сигизмунда, он всегда был очень вспыльчивым, просто взрывным. Гиза спокойно спросил:

- А что вы здесь делаете?

Бен робко ответил:

- Вас спасаем.

- От чего?- дружно спросили Кристина и Гиза.

- От вас самих, - ответила я.

Сложившаяся ситуация меня рассмешила. Я стала смеяться, заражая своим нервным смехом и их. Первым не выдержал Бен. Он захихикал, затем к нему присоединилась смеющаяся парочка. Напряжение и конфликт исчерпали себя. Моё странное чувство тревоги ушло, и было забыто.

Мы катались по траве. Я поднялась, у меня болел живот.

- Всё, больше не могу. Пойдём в лагерь, а то нас хватятся.

Я посмотрела на часы, была половина третьего. Мы молчали, только Бен говорил с Сигизмундом, объяснял своё поведение. Он рассказал ему о подозрении Фитча и мисс Симмонс. Он сказал, что если мы их выследили, то уж взрослые поймают их в два счёта. Тогда беды не миновать. Спокойный, размеренный голос Бенджамина действовал успокаивающе. Его логические доводы доходили до Сигизмунда.

Казалось, что Гиза всё понял, по крайней мере, он обещал подумать. На первое время, сказал, отменит ночные вылазки. Этого было достаточно. Я и Бен вздохнули с облегчением.

Мы чудом пробрались незамеченными в лагерь. Ещё чуть-чуть - и мы попались бы.

Когда мы заходили в корпус, то охранник начал обходить территорию прямо возле нашего места вылазки: тропинка и забор были видны для него как на ладони.

Сегодня удача была на моей стороне. Я разделась и юркнула в кровать. Мгновенно заснула, так как события этого дня и большей части ночи вымотали меня до полного изнеможения.

Третья неделя пролетела незаметно. Я уже привыкла к режиму и тренировке. Моё тело стало более выносливым. Оно уже само требовало нагрузки.

Я загорела ровным золотистым загаром. На удивление, моя кожа не облезла и не пошла красными пятнами.

Мои братья тоже отлично загорели. Солнце и морская вода идеально подействовали даже на Бенджамина. Нашего заумного ботаника трудно было узнать. Его голубые глаза и пепельные волнистые волосы выглядели очень привлекательно на фоне золотистой коже. Девчонки стали его замечать. Бен повзрослел, стал энергичным и очень походил на своего брата - спортсмена. Гиза шутил, что Бен закинет учёбу и начнёт наконец-то уделять время спорту. Может, и результат появится.

По вечерам нам организовали нечто вроде дискотеки. На стадионе поставили музыкальный центр и повесили прожектор, который отбрасывал световые разноцветные блики, летящие во все стороны. Меня даже приглашали танцевать мальчики постарше. Я робко терялась, так как парни были выше меня, и я смущалась. Видя мою реакцию, они перестали меня приглашать, говоря: ' Подрасти крошка'.

Я танцевала с Юлькой. Она тоже была очень робкой. Даже если её приглашали на танец, то она всегда отказывалась.

Её мать категорически запрещала моей подруге дружить с мальчишками.

Часто мы просто сидели с Юлей на лавочке и болтали. Общаться с ней было для меня легко, оказалось, и ей со мной тоже. Подруга рассказала мне много того, о чём поведала ей её мать. Юлька верила во всё, о чём говорила. Как-то она спросила: