Екатерина Хайрулина - Игры в вечность

– Тебе тоже надоело? Хочешь домой?

Она бросила крутить ложкой чай, нахмурила тонкие брови, став вдруг страшно далекой и отстраненной.

– Да. Нет… нет, дело не в этом. Просто не правильно все это.

– Что?

– Ах, Сар, – она тяжело вздохнула.

Было хорошо заметно, как сильно ей хочется рассказать, но толи слов нужных не находится, толи еще чего-то важного. Златокудрая подняла голову, заглядывая ему в глаза, так требовательно, настойчиво. Она хотела понять.

– Сар, ты давно видел людей вблизи?

– Давно, – хмыкнув, признался он.

Нет, у него тут появлялись время от времени прекрасные жрицы Златокудрой, но это, пожалуй, не совсем то, что она имеет в виду.

– Сходил бы, посмотрел, – Лару поджала губы, и снова принялась мешать чай.

– Дай сюда ложку, – не выдержал он, – у тебя даже сахара в кружке нет. Рассказывай лучше, что случилось.

Она долго, сосредоточенно молчала. Сидела на диване, поджав ноги, наблюдая, как в кружке медленно движутся чаинки, ложась на дно.

– Знаешь, я вчера отправила царя убивать лесного стража.

Ее голос дрогнул. Честно говоря, всего трагизма ситуации Эмеш при этих словах не осознал. Златокудрая молчала, словно сказанного было вполне достаточно. Он подождал немного, озадаченно потер подбородок.

– И что? Она только снова вздохнула.

– Думаешь, Гизиду будет ругаться? – осторожно спросил Эмеш.

Фыркнула презрительно – нет, не боится, делать ей нечего, как только бояться какого-то Гизиду? Тут что-то еще. Ладно.

– Думаешь, страж убьет твоего царя? Переживаешь? Она тихо шмыгнула носом. Та-ак.

– Тогда иди, помоги ему.

Интересно, а как вообще царь собирается сражаться? Ему тогда надо брать с собой целую армию. Впрочем, он ведь у нас герой! Героям положено сражаться с чудищами в одиночку, в крайнем случае с верными друзьями, а уж никак не с армией. Армиями на чудищ не ходят. Еще героям положено чудищ побеждать. Живо представилось, как царь размахивая геройским медным мечом, с криком «Ура!» бросается в бой и рубит в капусту восьмимиллиметровую сталь. Герои – они такие! Они могут. Особенно, если Златокудрая поможет, как обычно, так вообще потом легенды ходить будут. Чего тут переживать?

– Сар, ты не понимаешь! Не-а, не понимает. Определено. Златокудрая снова вздохнула.

– Он не хотел… Эмеш выжидающе смотрел на нее.

– Он не хотел, Сар, ты понимаешь?! Он хотел отказаться. Я думаю, он хотел даже послать меня к черту, но он царь, он не станет ссориться… Вот оно что.

– Ларушка, милая… – Эмеш горько усмехнулся, едва-едва, – по-моему, ты просто напридумывала себе все это, и видишь то, чего нет. Ты послала – он пошел, что тебе нужно еще? Что не так? Чего ты хочешь?

Златокудрая не спеша отпила чай, зажимая в ладошках горячую кружку. Кажется, все ее мысли были где-то далеко, не здесь. А ведь, пожалуй, даже не в царе было дело. Нет, не в царе. Эмеш слишком давно ее знал, чтобы понять.

– Слушай, Сашка, а ты сам никогда не хотел вернуться? – тихо спросила она.

Эмеш не ответил. Но только никогда. Не хотел. Зачем? Там, по ту сторону хрустальных небес, у него никого нет.

– Знаешь… ведь у меня тоже нет никого там, – Златокудрая поджала губы.

* * *

Когда боги были людьми… «Атрахасис»

Серый осенний дождь лениво барабанил в стекло, навевая сон. Одинокая машина зашуршала колесами – нет, конечно мимо, только потревоженные лужи взметнулись фонтанами мутных брызг.

Где-то далеко, на кухне, звякнул чайник, надо бы встать, но вставать так лень, совсем обленилась она за выходные. Может ну его, этот чайник? вот приедет Саша, тортик наверняка привезет, вкусный, с орешками, тогда и чайку попьют… только это еще не скоро. Да и прежние чаепития с Сашей, с некоторых пор, перестали радовать. Не весело это стало.

Странно выходит, раньше, в детстве, она называла его дядя-Саша и на «ты», требовала страшных сказок и хулигански кидалась подушками из-за угла… красные такие были, с дивана в гостиной, с бахромой и цветами; папа смеялся, а мама ругалась, но скорее так, для порядка. Сейчас все неудержимо тянет на «вы» и на «Александр Николаевич» – взрослый, седеющий человек, усталый и словно потерявшийся в жизни. Не удивительно, впрочем, после того, что случилось. Какие там подушки, пусть и с бахромой. Да и не дядя он конечно, не родственник – друг семьи, в равной степени старше ее и моложе отца.

– Леночка, и мне завари, если не трудно.

– Да, пап, сейчас. Златокудрая лениво потянулась в кресле, отложив книжку.

– Тебе варенья принести?

– Принеси… – с готовностью согласился он.

Варенье было вкусное, земляничное, ароматное, с приятной горчинкой, в изящной хрустальной пробабкиной вазочке. Как отказаться? Тем более, что землянику Златокудрая собирала сама, даже специально ездила с подругой в лес. А варила конечно мама, только она так умеет.

Жаль мама улетела в Брюссель по делам… не хватает ее, хочется поговорить.

Бывают такие вещи, что все никак не дают покоя, сколько не пытайся скрыться от них в завалах работы или в тягучей лени редких выходных. Не осознаешь их толком, не можешь разглядеть – что за штука, к чему она? А штука все лезет в душу с настойчивостью, с тупым упрямством, хватает липкими трясущимися пальцами, не отпускает.

– Пап… – вздохнула, раздумывая как начать, – возьмите меня с собой, а? Ну, что тебе стоит?

Она прекрасно понимала, что выглядит сейчас как ребенок, клянчащий заветную конфету перед завтраком. Может, так и есть…

Они затевали большую игру, пока Златокудрая еще сама толком не понимала – как и что. Однако, была причина тянувшая ее туда, за собой, неудержимо. Она сопротивлялась, но без особого, впрочем, успеха. Игра… Лару долго не верила, думала, что отец с Сашей просто рехнулись, какой-то демон Уршанаби, какой-то новый мир. Что за бред? Может и бред, но теперь она тоже его хотела. Тот мир казался прекрасным, искрящимся и далеким как мечта.

Атт хмуро качал головой, мешал в кружке сахар, постукивая тонкой ложечкой. Он все пытался отказать, или хотя бы уйти от разговора, но на свете существовало два человека, которым оказать не получалось никак, две женщины – жена и дочь. Остальным владыка небес отказывал не раздумывая.

– Рано тебе еще в эти игры играть.

– Не рано. Я уже давно взрослая женщина, пап, если ты не заметил! Исполнительный продюсер. У меня через неделю съемки в Праге…

– Вот именно, Лена, – в голосе владыки небес прорезались неприятные жесткие ноты, – у тебя съемки. У тебя вся жизнь здесь, и туда тебе не надо совсем.

– А тебе? А у тебя? Или у Саши?