Инна Живетьева - Черные пески

Взвились скрипки – и сразу оборвалась музыка. После паузы – начальные такты ладдарского полле. Готовятся к балу. За окном уже темнеет, скоро начнут съезжаться гости, а король все беседует с летописцем за закрытыми дверьми.

– Княжич Наш!

Митька вздрогнул, не заметив, как вошел слуга. Неприятно покоробило обращение, и он глянул угрюмо.

– Пройдите к королю.

Полутемная комната открылась перед Митькой. Между плотно закрытыми портьерами не пробивалось ни лучика. Только лампа на столе освещала Далида и тура. Закрылась за спиной дверь, отрезая льющийся свет и музыку.

– Ваше величество, княжич Дин из рода Орла, – поклонился Митька королю. Тур, стоящий у стола, качнул укоризненно головой.

– Подойди, – негромко велел Далид. Старый король сидел в кресле, накинув на плечи меховую накидку. Митька приблизился, его обдало теплом от алеющих в приоткрытой топке углей.

Далид придвинул к себе лист, один из стопки лежащих с краю. Митька кинул быстрый взгляд – и уже не от огня, от гнева бросило в жар. Это же его записки! По настоянию дяди княжич сделал с них копии, но вот уж не думал, что они окажутся у ладдарского короля. Тур не спросил, даже не сказал, что взял Митькины бумаги.

– Я прочел. Сколько успел, конечно. – Далид говорил очень тихо, и Митьке пришлось напрячься, чтобы не упустить ни слова. – У тебя талант, юноша, уж в этом мне поверь. Ты смог остаться на тонкой грани между навязыванием личного мнения и сухим перечислением фактов. Твои записки отражают не только суть, но и дух происходящего. Конечно, еще нужно учиться, но будет жаль, если ты загубишь такой дар.

Тур незаметно толкнул Митьку ногой, и тот поклонился:

– Благодарю вас, ваше величество.

– Мне известно, что князь Наш готов принять тебя в свой род, но ты необдуманно отказался. Надеюсь, что пребывание в Лодске изменит твое решение. Я дам тебе разрешение бывать в моей библиотеке. Думаю, такой вдумчивый юноша найдет там для себя много интересного.

Ничего себе! Митькин гнев чуть поутих.

– Я ценю таких людей, как твой дядя и как ты, юноша. И потому предлагаю то, что не предлагалось еще чужеземцу. Два года, оставшиеся тебе до восемнадцати, ты можешь продолжать ездить с князем Нашем. Потом поживешь здесь, моя библиотека велика, тебе понадобится время. Ты даже сможешь попасть в закрытый архив, я распоряжусь.

Чем дольше говорил Далид, тем сильнее точила когти о душу тревога. Слишком все хорошо, хоть медом поливай.

– Князю Нашу, понятно, тоже придется задержаться в Лодске, раз уж он решил готовить себе смену.

Митька бросил быстрый взгляд на невозмутимое лицо дяди.

– Ты еще не понял? – удивился король. – Юноша, ты получаешь шанс стать королевским летописцем Ладдара.

Матерь-заступница! Пораженный, Митька повернулся к туру. Золотое перо из хвоста птицы-удачи – вот чем были слова Далида. Стать королевским летописцем – самое дерзкое желание, загаданное княжичем. Вспыхнула радость – и погасла. Остудил ее холодный ладдарский ветер.

– Конечно, это предлагается не илларскому княжичу Дину. – Светлые, водянистые глаза короля в упор смотрели на Митьку. – А княжичу Нашу, подданному Ладдара.

Митька облизнул пересохшие губы.

– Я, ваше величество, род не меняю, а потому…

– Юноша, не произноси непоправимых слов, – взгляд короля потяжелел. Не такого он ждал от княжича из разоренного мятежом королевства. – У тебя еще будет время подумать. И осознать. – Далеким грозовым раскатом прокатилась угроза. От королевских милостей не отказываются, как от сдачи в деревенском трактире – такое не прощается.

– Благодарю вас, ваше величество. – Митька склонил голову, спрятав глаза.

Открытие бала, более строгое, чем в Илларе, почти не затронуло княжича. Не шел из головы разговор с королем. Трудно, когда со всех сторон твердят: ты не прав, так тебе будет лучше, глупо упрямиться, да и никому не нужно. Как бы ни был тверд в решении, а все равно начнет подтачивать изнутри.

– Оставлю тебя, – Весеней тронул племянника за локоть, – встречу маму.

Музыка подхватила первые пары. Пожилые дамы расселись на диванчиках, придирчиво наблюдая за танцующими, мужчины завели разговоры. Кто-то уже уединился на небольших застекленных террасах, сквозь витражные двери виднелись силуэты. Митьку кольнуло: в Илларе мало кто рискнет так сделать – побоятся намека на тайный сговор.

Среди светлых платьев и камзолов мелькнула темная накидка, расшитая рунами. Предсказатель из Дарра неторопливо шел между гостями, отвечая на приветствия. Король Далид ценит мудрость других народов, при его дворе можно встретить и ваддарского поэта, и илларского картографа. Девушки хихикали и прикрывались веерами, провожая старика взглядами. Наверняка каждая мечтала выспросить мудреца о своей судьбе, но подойти не решались. Митька отвернулся, ему вспомнился сочувствующий взгляд купца из лавки с амулетами: «У твоего рода нет покровителя». Бал, волновавший радостными предчувствиями, потускнел. Митька почувствовал себя чужим.

Княжич отошел к окну. Падал снег, и разноцветные стекла раскрашивали его красным, розовым, голубым и зеленым. Дворцовая площадь казалось пестрее, чем бальный зал, полный дам и кавалеров в белом и голубом. Там не затихало гулянье, были видны отблески костров и широкие хороводы. Смутно проглядывался помост, на котором кукольники давали представление. Промчалась тройка, запряженная в сани. Полозья взрывали рыхлый снег и скребли по мерзлой земле. Не верилось, что мама называла Лодск тоскливым городом. Княжич чуть улыбнулся: вот она, ошибка летописца – поверить первому взгляду. Какой бы показалась столица, окажись Митька в Ладдаре месяцем позже? Замерзшим лабиринтом с заметенными улицами?

– Здравствуйте, Грей, – прозвенел знакомый голос. – Ах да, вы же говорили, что непохожи на него, – Митька обернулся: перед ним стояла Лина в белоснежном с голубым кружевом платье.

– Здравствуйте! Очень рад вас видеть. А где же ваша подруга?

Лина развернула веер, спрятала улыбающиеся губы, остались видны лишь смеющиеся глаза.

– Княжна Веталина Вельд даже на Моррин робка и сдержанна. Может, княжич, вашей смелости хватить на двоих?

– Надеюсь, что так и будет.

Как хорошо, что Митьку учили танцевать! Конечно, княжичу давно не доводилось этого делать, но тренированное тело фехтовальщика не подвело. А золотисто-рыжая княжна так легко двигалась, что могла составить пару и более неумелому кавалеру. Веталина молчала, чуть отвернув голову, даже если того не требовала фигура танца. Иногда бросала на Митьку быстрые взгляды из-под ресниц и слегка краснела. Это волновало княжича, но все, на что он решился, – лишь чуть сжать лежащие в его ладони тонкие пальцы.