Брендон Мулл - На тёмной стороне

— Она постарается еще больше нас запутать, — фыркнул Коултер. — Нельзя доверять ни одному ее слову! Уж слишком она опасна. Лично я считаю, если мы позволим ей глотнуть свежего воздуха, мы попадемся прямиком в ее ловушку. Правду она написала или нет, единственная цель ее послания — выйти из Тихого ящика!

— Согласна, — кивнула бабушка. — По-моему, если бы она действительно что-то знала, написала бы в послании. Оно, кстати, было довольно длинное.

— Ванесса нам еще пригодится, если выяснится, что она права, — сказал дедушка. — Она ведь знает, кто еще из Общества Вечерней звезды проник в орден «Рыцари рассвета». Мы, конечно, предложим ей разоблачить своих сообщников, а она постарается воспользоваться предлогом выйти из Тихого ящика. Справиться с ней я пока не готов. Попробуем поискать подтверждение ее словам самостоятельно. Может, вам вчетвером удастся узнать больше на общем собрании.

— Значит, я еду? — спросила Кендра.

Взрослые молча переглянулись и кивнули.

— Теперь остается обсудить только один вопрос, — громко заявил Сет.

Все повернулись к нему.

— Как мне получить приглашение?

Глава 3

ОТКРЫТИЯ

Кендра лежала на животе в своей спальне и читала огромного размера фолиант, исписанный уверенным наклонным почерком, похожим на тот, каким была написана Декларация независимости. Дневник давным-давно вел Пэттон Берджесс, бывший хранитель «Дивного», тот самый, что выманил из озера наяду Лину и женился на ней. За лето Кендра не раз пролистывала дневник Пэттона, и история их любви все больше завораживала ее.

Выйдя из воды, Лина становилась смертной и все же старела гораздо медленнее своего мужа. После того как Пэттон скончался, Лина объехала весь свет, но в конце концов вернулась в «Дивное» и стала работать вместе с дедушкой и бабушкой Кендры. Кендра познакомилась с Линой прошлым летом; они очень подружились. Их дружба оборвалась после того, как Кендра обратилась за помощью к Королеве фей. Вместе с армией выросших фей она победила ведьму Мюриэль и освобожденного ведьмой демона по имени Багумат. Феи пленили Мюриэль и Багумата и снова посадили их в заточение. Выросшие феи ликвидировали вред, нанесенный заповеднику ведьмой. Они вернули прежний облик заколдованным дедушке, бабушке, Сету и Дейлу, а Хьюго воссоздали заново из кучи земли. Ну а потом они забрали блудную фею обратно в озеро, и Лина снова стала наядой. Едва Лина очутилась в своей прежней стихии, как забыла о своем смертном существовании. Кендра предлагала ей помочь, но Лине как будто не хотелось возвращаться на сушу.

У Кендры имелся еще один веский повод читать дневник Пэттона. Живя в «Дивном», Ванесса старательно изучала старые дневники прежних хранителей. Кендра решила, что предательница не случайно так сосредоточенно предавалась этому занятию. В них наверняка содержится ценная информация. Пэттон оставил записей вдесятеро больше остальных хранителей; вот почему Кендра уделяла ему особое внимание.

Чтение оказалось весьма увлекательным. При Пэттоне в «Дивном» построили новый дом хранителей, конюшню и хлев, которыми в заповеднике пользуются до сих пор! Пэттон не дал великанам-людоедам под корень истребить друг друга; он уговорил их покончить с древней враждой.

Он помог воздвигнуть застекленные купола, ставшие убежищами в опасных местах заповедника. Пэттон овладел шестью языками, на которых говорят магические существа, и с помощью своих знаний наладил отношения со многими самыми опасными и неуловимыми обитателями заповедника.

Его интересы не ограничивались только «Дивным». Приведя заповедник в надлежащее состояние и внедрив всевозможные улучшения, Пэттон не стал сидеть в доме безвылазно. Он активно путешествовал по всему свету еще до того, как самолеты сделали земной шар очень маленьким. Иногда на страницах дневника он подробно описывал визиты в экзотические места — например, в иностранные заповедники, но чаще умалчивал о том, куда именно ездил. Зато он весело рассказывал о своих приключениях и часто именовал себя «самым большим на свете авантюристом».

Пэттон не скрывал своих намерений относительно Лины. Он добивался ее руки и сердца. Свои ухаживания он подробно описал в дневнике. Пэттон играл для Лины на скрипке, посвящал ей стихи, развлекал занятными историями. В его любви не приходилось сомневаться. Пэттон знал, чего хочет, и не успокоился, пока не достиг цели. Как раз сейчас Кендра перечитывала страницы, на которых Пэттон описывает свою победу:

«Успех! Виктория! Ликование! Я словно не живу, хотя никогда еще не чувствовал себя более живым! После долгих месяцев… нет, не месяцев — лет ожидания, надежды, борьбы она наконец переступила порог моего дома! В то время как я пишу эти торжествующие слова, она отдыхает в моей спальне. До сих пор не верю, что это свершилось! Никогда еще на землю не ступала дева красивее моей драгоценной Лины. Ничье сердце не переполняла такая радость!

Сегодня я бездумно подверг ее чувства испытанию. Мне стыдно признаваться в собственной глупости, но восторг вытесняет позор. Плывя по озеру, я склонился слишком близко к любимой, ее презренные сестры тут же воспользовались моей оплошностью и выволокли меня из лодки. Если бы не Лина, я бы сейчас спал вечным сном в подводной могиле. В воде мне с наядами не тягаться. Но любимая приплыла мне на помощь. Лина была великолепна! Она победила не менее восьми своих сестер, вырвала меня из их рук и вынесла на берег. В довершение чуда она и сама вышла ко мне на землю, наконец-то приняв мое приглашение, и отказалась от бессмертия.

В конце концов, что значит бессмертие, если приходится влачить свои дни в жалком озерце, в обществе мелочных, ограниченных спутниц? Я покажу ей чудеса, какие ее сестры себе и не представляют. Она станет моей королевой, а я — ее самым пылким обожателем и защитником!

Наверное, мне следует благодарить ее злорадных сестер за то, что они попытались лишить меня жизни. Если бы не это происшествие, возможно, Лина так и не решилась бы прийти ко мне!

От моего внимания не ускользает, что многие окружающие за моей спиной высмеивают мое увлечение и относятся к нему с презрением. Они предвещают повторение череды гибельных несчастий, уничтоживших моего дядюшку. Вот бы им испытать хотя бы отдаленное подобие моей любви! Это не пустяковый флирт с дриадой, не легкомысленная интрижка, выросшая до непропорциональных размеров. История не повторяется; мы установим на будущие века новые правила любви. Время подтвердит мою преданность! Вот за что я с радостью и охотно заложил бы душу!»

Последние слова не переставали волновать Кендру, сколько бы раз она их ни перечитывала. Она невольно задумывалась о том, что в один прекрасный день кто-то, возможно, испытает подобные чувства и к ней. Поскольку Кендра уже слышала от Лины историю их с Пэттоном совместной жизни, она знала, что любовь Пэттона и Лины была взаимной, а их роман продолжался всю жизнь. Кендра гнала прочь мысли об Уоррене. Он, конечно, очень симпатичный, храбрый и веселый. Но он гораздо старше ее. К тому же они родня, пусть и дальняя!