Ольга Куно - Торнсайдские хроники

— Не стоило этого делать, — мрачно сказал темноволосый, крепко сжимая запястье Нормана.

Тот снова зашипел, на сей раз от боли, и расцепил пальцы, выпуская мою сумку. Я отшатнулась, а в следующее мгновение аристократ одним движением отправил Нормана в увлекательное путешествие через зал. Отлетев на несколько футов, Норман натолкнулся на стул и упал, в процессе ударившись головой о край стола. Волосы на месте удара почти сразу окрасились кровью.

Такого эффекта темноволосый, кажется, не ожидал и сам. Тем не менее в извинения не ударился и оказывать помощь не спешил, а остался стоять на месте, бесстрастно наблюдая за копошащимся на полу Норманом, сложив руки на груди.

Я прижала руку ко рту, гася чуть не вырвавшийся наружу крик. Когда Норман, застонав, схватился рукой за голову, у меня возникло неодолимое желание подбежать к нему, промокнуть рану платком и помочь подняться…Но я умею сдерживать свои желания, даже непреодолимые. Когда считаю это нужным. И потому не сдвинулась с места, молча следя за тем, как подоспевший трактирщик, для порядка поохав, помог Норману добраться до двери.

— А ты молодец, — заметил темноволосый, усаживаясь обратно на скамью. — Я за тобой наблюдал, ты чуть не бросилась к этому парню, но сдержалась. Кто готов простить близкому человеку любую подножку, сам виноват в последствиях.

— Слушай, я вовсе не нуждаюсь в твоём одобрении, — разозлилась я.

И я вовсе не считаю себя хоть чем-то тебе обязанной, безымянный темноволосый аристократ. Думаешь, я не понимаю, что Норману ты врезал вовсе не из-за меня? У тебя со вчерашнего вечера было плохое настроение, и оно требовало выхода. Ты попытался развеяться в объятиях Бетси, но это не помогло. Вот ты и нашёл себе другой способ выместить собственный негатив. Так что благодарить мне тебя точно не за что.

Начисто позабыв о завтраке, я вышла из трактира, громко хлопнув дверью. Брюнет равнодушно пожал плечами и кликнул трактирщика.

Глава 3

Летучка состоялась неделю спустя. Следовало обсудить, какие материалы каждый будет готовить в новый номер. Редакция размещалась в центральной части города, в небольшом флигеле, принадлежавшем главному куратору недельника. Помещение было простенькое и не слишком просторное, но зато уютное. Две кушетки, несколько мягких кресел, рабочий стол, огромные часы с маятником в углу, и несколько полок, заваленных старыми выпусками и прочими бумагами.

Главным на этом празднике жизни был Фредерик Миллер, главный куратор недельника, сокращённо — главкур, которого мы за глаза называли Петух. Фреду недавно исполнилось сорок четыре года, это был слегка седеющий, вполне импозантный мужчина, нетолстый, но довольно упитанный, с короткой ухоженной бородой, круглыми щеками и карими глазами. Куратором он был прилежным, высокопрофессиональным и чрезвычайно осторожным. И хотя официально правил бал именно он, на деле наша с коллегами функция заключалась в том, чтобы, не развеивая эту иллюзию, неизменно добиваться на летучке своего.

Кроме Фреда на встрече присутствовала Мири Бронкс, личный секретарь куратора, худая девушка с круглым лицом, длинными ресницами и огромными серыми глазищами. В данный момент она была занята тем, что разливала по фарфоровым чашкам свежезаваренный чай. Остальные участники были моими коллегами газетчиками, и в их числе — Люк Гринн. Совсем молодой на вид парень с непослушной копной волос цвета пшеницы и дерзкими голубыми глазами был на самом деле одним из лучших газетчиков, каких я знала. Выглядел Люк года на двадцать два — двадцать три, но в действительности был лет на пять старше. Он освещал такие вопросы, как военные действия, стычки на границе, поединки и кровная месть, всевозможные конфликты и дознавательские расследования. Такая специализация требовала немалого профессионализма и изрядной смелости, в том числе и потому, что, занимаясь столь щекотливыми темами, недолго было навлечь на себя недовольство властей. Впрочем, Люк, как и мы все, неплохо чувствовал грань дозволенного, которую переходить не следовало. Он и не переходил, но иногда топтался аккурат на этой грани, в результате чего уже несколько раз попадал на серьёзную беседу в местное отделение по охранению порядка и даже дважды сидел в КПЗ — каменных подземных застенках. С подобных предупредительных мероприятий он уходил с раскаявшимся видом переосмыслившего всю свою жизнь человека… и снова возвращался за старое.

Для главкура, человека, как я уже говорила, осторожного и не любящего конфликтных ситуаций, мы с Люком были самой нещадной головной болью… но и людьми, приносившими недельнику наибольшее число читателей.

Итак, летучка была в самом разгаре. Мы уже успели обсудить тему Люка, который собирался осветить историю трёхсотлетнего конфликта между двумя соседними государствами. Затем переключились на колонку новостей. Тут всё было более или менее понятно: следовало упомянуть о паре бракосочетаний, рождении наследника в семье одного из баронов, расторгнутую помолвку принцессы Мелинды и несколько казней. Далее настала очередь отдела моды. Руководившая им Эмили Мунрид планировала подготовить на редкость смелую статью на тему длины современных платьев. В статье должен был исследоваться вопрос о том, допустимо ли для современной женщины приоткрывать лодыжки на четыре дюйма, как делали некоторые молодые девушки, или же границей дозволенного следовало по-прежнему считать три дюйма, допускавшиеся в предыдущее десятилетие. Эмили планировала прийти в своей статье к тому смелому выводу, что на сегодняшний день четыре дюйма — это вполне приемлемо.

Тут тоже спорить было особенно не о чем. Если бы все дерзкие статьи ограничивались подобной степенью провокационности, Фред был бы счастлив. Дискуссия возникла лишь с лёгкой руки Люка, с пеной у рта доказывавшего, что тема чересчур абстрактна и потому требовавшего включить в статью иллюстрации женских ножек. Он также предлагал не останавливаться на достигнутом и к следующему выпуску приготовить статью о глубине декольте, также иллюстрированную.

— Ну, а теперь Абигайль, — повернулся ко мне главкур, когда тема лодыжек, наконец-то, была исчерпана. — О чём бы ты хотела написать?

— У меня есть отличная идея для нового проекта, — воодушевлённо сообщила я.

Эту идею я вынашивала довольно давно. Проект требовал поездки в командировку, и я решила, что сейчас, освободившись от бремени семейной жизни, вполне могу приступить к его исполнению. Всё-таки в одиночестве есть свои бесспорные преимущества.

— Постой! — Не слишком вдохновлённый пылавшим в моих глазах азартом, Фред отыскал взглядом своего секретаря. — Мири, у нас есть какие-нибудь сердечные капли? Есть? Хорошо. Абигайль, продолжай.