Valery Frost - И ниёр вурту (Я найду тебя)

Тут же всплыла картинка: я, сидящая в котле, меня посыпают приправами, поджигают хворост под котлом, а я такая вся розовощекая громко распеваю гимн Советского Союза.

Юмор всегда помогал в трудных ситуациях с психологическим давлением. Вот и сейчас помог. А еще сподобился подбросить смысл сказанной гномом чуть ранее фразы.

— Как это — тише думать?! Ваш хозяин мысли читает?

Гном тяжко вздохнул, но движения не прекратил — мы продолжали идти по мрачно-зеленому коридору.

— Дом наш мысли читает, научили на свою голову, — пожаловался карлик, — а потом начинает свои истории придумывать. Скучно ему тут, одному. Летом-то хоть с деревьями поговорить можно, а зимой — все спят. Все…

Мать моя женщина, куда я попала? Читающие мысли строения, говорящие деревья…

— Тише думай, говорю!

И слышащий чужие мысли карлик. Ох, куда ж я попала?

— А меня отсюда выпустят? — решила я уточнить на всякий случай.

— А вот завтра и посмотрим, — в последний раз шаркнул ногой мажордом и толкнул дверь.

В образовавшуюся щель тут же высунулись щупальца флуоресцентного марева. Болотный огонек радостно запрыгав на месте, через два подскока с разгона врезался в туман и растворился в нем.

Пропускать меня вперед никто не стал, пришлось самой придерживать тяжелую дверь и протискиваться в щель.

Комната освещалась огнями дискотеки. Скучной монотонной дискотеки. Дымное марево «росло» на стенах, выбрасывало споры светящегося тумана, шевелило щупальцами воздушных медуз. Жуть! Именно этот туманный свет я видела в освещенных окнах поместья, когда шла по аллеям парка.

Я поежилась, и в ту же секунду туман ринулся ко мне. Сгустился, завис большой белой кляксой на стене. Я краем глаза видела, как из молочной густоты выполз отросток, погладил меня по волосам, попытался дотронуться до кожи, и вдруг отдернул свою туманную лапу, словно обжегся. Брызнул искрами и пустился наутек. Я, как и карлик, внимательно следили за передвижениями флуоресцентного дымка.

Похоже, подобные выкрутасы исполнялись дымкой впервые. Мажордом глядел на представление не с меньшим удивлением и интересом, чем я.

Тем временем туман перебрался на потолок, растекся тонким слоем, и даже пыхтеть перестал. Я стояла, задрав голову, однако предусмотрительно передвинулась к двери.

Страшно ведь! Пускай и мой сон, но все же…

Стоило мне подумать про собственные авторские права, как марево пошло рябью, волны становились все больше, к зеленому цвет стали добавляться оттенки синего, затем желтого и, в конце концов, потолок превратился в необычайной красоты звездное небо. Миллионы вселенных кружились и перемещались по потолку, искрись, взрывались, перемешивались.

Казалось, комната стала раскручиваться, под ногами пол зашелся пляской. Кончики пальцев стало покалывать, по телу разлился жар.

Свистопляска ночного неба усиливалась. Сыпались звезды, летали метеориты, кометы расчерчивали своими хвостами пространство галактик. А я стояла с открытым ртом и ждала продолжения. Такого приема ни один дом еще не устраивал мне. Вот вам и планетарий местного пошива!

Пш-ш-ш! Взорвалась очередная сверх-новая и с потолка полетели звезды. Они оседали на волосах, на опушке накидки, на подставленных дождю ладонях — везде. Светились, но не обжигали. А затем погасли. В комнате стало темно.

— Чего это было? — совсем не шепотом и совсем не мужским голосом сказала темнота.

— Ш-ш-ш, — знакомый тембр, — хозяина разбудишь!

О, так нас тут уже больше, чем двое.

— А пускай бы и проснулся! — негодовал второй голос, но шепотом. — Такой концерт пропустил!

— Эм, — вступила я, — а можно зажечь свет?

Боевой запал спорщиков разом стих. Я ждала света, мои невидимые собеседники ждали неизвестно чего. Я попыталась сменить положение тела, обратив на себя внимание шарканьем ног.

— Свет, свет, — забурчал знакомый голос, — и чем вам тьма не угодила?

Карлик прошаркал мимо меня и щелкнул выключателем. Да-да! Именно щелкнул! Комната вмиг озарилась светом потолочной люстры, заставляя зажмуриться. Волшебство магии бледной молью забилось по щелям. А я разочарованно вздохнула.

— У вас тут электричество есть?

— Ну, есть, а куда ему деваться? — скорчил недовольную рожицу карлик. — Не продавать же его!

Над непонятной мне шуткой расхохоталось эхо разнообразных голосов — от тонко-писклявых до басисто-голосистых.

— Кто это?

— Что кто это?

— Кто смеется?

— А кто смеется?

— Не повторяй за мной!

— Не повторяю за тобой!

— Кто здесь?

— Где здесь?

— Да ты издеваешься! — я грюкнула рукой по столу, нахмурилась.

Карлик тут же вжал голову в плечи и вдруг стал еще меньше ростом.

— Ну, вот, — злобно зашипел мажордом, — теперь ты точно разбудила хозяина.

Словно отвечая на опасения гнома, на стене почти под самым потолком зазвенел колокольчик.

— Вот! Вот! Видишь! — карлик тыкал пальцем-сарделькой в трезвонящий музыкальный инструмент, — вот теперь сама будешь его убаюкивать!

Картинка, как живая, снова встала перед глазами: котел, приправы, гимн Советского Союза.

— Не буду! — заявила я, отворачиваясь к стенке и по-детски надувая губы. И тут же отпрянула — со стены, с освещенной привычным желтым светом стены на меня смотрело бородатое лицо. Все так же клубилось зеленоватым туманом, и внимательно рассматривало.

Густые брови, широкая переносица, клочковатая борода, и абсолютно бесцветные глаза.

Проекция, я понимаю, но все равно страшно.

— Хозяин, хозяин, — зашептал гном, оттесняя меня от стены, — дом сам пустил ее. Это не мы…

Туман сдвинулся немного, лицо снова стало меня рассматривать невидящим взглядом.

Потом совсем по-старчески зашамкало губами и спустилось на уровень цветочного вазона.

Карлик снова втянул голову в плечи.

— Мням, — сказал туман и потерял очертания лица.

— Пойдешь на ужин, — обернувшись ко мне, грозно провозгласил гном.

— Первым блюдом?! Ни за что! — я рассвирепела. — Если вы решили меня сварить, предупреждаю — я вас всех поджарю!

И протянула руку к испачканному копотью очагу. Не знаю почему, но в этот раз я была уверена, что смогу извлечь огонь даже без присутствия искры.

— Любишь с огоньком побаловаться? — карлик сузил глаза, похоже, его ни капельки не напугали мои кукольные угрозы. — Дура! Никто тебя худосочную жрать не будет!

— Как… Как это — худосочную?! — возмутилась я, пропустив самое главное — никто меня жрать не будет.

— Эх, — снова вздохнул карлик, и направился к кухонному шкафу.