Александр Больных - Снежные волки

— Дороги для мирных путников по-прежнему открыты, — возразил десятник. — И смутные времена войн, крови и пожаров не наступили, и мы не желаем, чтобы они когда-либо наступили. Мы делаем все для этого. Вот потому дороги закрыты для вас.

Брови Рюби взлетели вверх.

— За что же нам оказана такая высокая честь?

— Вчера в наш город прискакали вестники магистрата Акантона.

— А вы уверены, что они именно из Акантона?

— Это не мое дело, верить или не верить, — качнул головой десятник. — Я маленький человек, я только выполняю приказы. Мне сказали, что прибыли гонцы из Акантона, значит они действительно прибыли оттуда. Я не имею права сомневаться в приказах Директории свободного города Келхоупа.

— А свое мнение у тебя есть? — начал злиться Чани.

— Мнения нет, есть приказ. Нам прислали дружеское предостережение, сообщив, что по дороге идут трое, несущие с собой те самые кровь и огонь, избежать которых мы хотим.

— И описали наши приметы, — зловеще закончил Чани.

— Да, — подтвердил десятник.

— На-адо же, — растягивая слова, произнес Чани. — Почему нас так боятся?

— Это не мое дело, — упрямо повторил десятник. — Мне приказывают — я исполняю. И мне приказали предупредить вас, что ворота Келхоупа не откроются перед вами. Вам лучше свернуть.

— В Черные горы?

— Да.

— Ну, это мы посмотрим.

Чани медленно потянул меч из ножен. Десятник, заметив это, слегка побледнел, но не отступил. Он был храбрее акантонского капитана. Быстрым движением он поднес к губам изящный серебряный свисток и выжидательно замер. Хани тоже обнажил свой меч и приготовился драться, он ждал только знака старшего брата. Но Рюби остановила их.

— Подождите. — И снова обратилась к десятнику. — Но мы не собираемся останавливаться в Келхоупе. Мы сразу пройдем дальше, старой королевской дорогой.

— Нет. Дорога закрыта, — стоял на своем десятник. — Старая королевская дорога, так же, как и северный тракт, проходящий через наш город, закрыты для вас.

— Куда же нам идти?

— Это ваше дело. Я только выполняю приказ, — с упорством деревянного истукана повторил десятник.

— Зачем ты слушаешь это расфуфыренное чучело? — шепнул на ухо Рюби Чани. — Они же не умеют сражаться. Опрокинем их и пойдем дальше, куда нам нужно.

Его глаза мрачно загорелись, так внезапно пламя почти потухшего костра прорывается синеватыми языками сквозь толстый слой остывшего пепла, чтобы опалить неосторожно поверившего в спокойствие кострища. Напуганный этим, десятник нервно дернулся и пронзительно засвистел в свисток. Мгновенно откуда-то из темноты возникло множество воинов, заблестели лезвия обнаженных мечей.

Рюби покачала головой.

— Нам нужно уходить.

— Ты испугалась? — насмешливо спросил Чани.

— Нет. Просто нам сейчас невыгодно привлекать лишнее внимание. Мы должны идти по возможности скрытно. Не прячась специально, но и не крича о себе на всех углах.

Десятник, ободренный их заминкой и появлением подкрепления, давшего ему численный перевес, властно крикнул:

— Схватить их!

Однако прежде чем солдаты успели сделать хоть один шаг, Рюби щелкнула пальцами, и вспыхнул ослепительный клубок прозрачного красного сверкания, напоминавшего расплавленное стекло. Это был необычный огонь, так как не чувствовалось никакого жара, но красный свет был так ярок, что заставлял жмуриться и буквально пронизывал насквозь. Ослепленные воины выронили мечи и с криками начали кататься по земле, закрывая ладонями лица. Рюби с горечью смотрела на них. Хани понял, что ей сейчас так же больно, как и этим людям.

— Кажется, спектакль окончен? — Чани хладнокровно спрятал меч в ножны. — Можно идти дальше? Я полагаю, нам не помешают.

5. ГРИФОН И ТУМАН

Холмистая зеленая равнина незаметно превратилась в почти безжизненное каменистое взгорье. Теперь слева от них тянулись на север унылые поля, покрытые чахлой травой, ничуть не напоминавшей густую буйную поросль приморских лугов вокруг Акантона. Пропали пестрые пятна цветов, только унылые сизые колючки репейников торчали на глинистых проплешинах. Далеко-далеко, чуть заметной серой полоской извивалась дорога, с которой им все-таки пришлось свернуть, а еще дальше, на самом горизонте, поднимались к небу странные сиреневые клубы тумана или пара, подсвеченные снизу мерцающим, призрачным серебристым светом. Когда ветер ненадолго заходил к северу, до путников долетал гнилостный запах разложения — это было зловонное дыхание Большого Болота.

Справа холмы становились выше и круче, в их глинистых боках все чаще поблескивали гранитные прожилки, отсвечивавшие красным и коричневым. Чуть дальше, в колеблющемся жарком мареве виднелись отвесные каменные стены, изрезанные ветром и дождями. Это был авангард могучего войска — исполинские громады камня, увенчанные белыми искрящимися снежными шлемами, стояли за ними. Леденящий тело и душу ветер долетал с Черных гор.

Хани невольно передалась тревога Рюби, и он постоянно оглядывался, ему мерещилось, что кто-то следит за ними, что за ближайшим холмом их ожидает засада. Он то и дело хватался за меч, приставлял ладонь ко лбу, вглядываясь вдаль. Даже вечно хмурый Чани развеселился, видя его суету. Но Хани никак не мог забыть случившегося недавно.

Едва они отошли от жалобно кричащих воинов Келхоупа, как громадная серая тень стремительно пролетела над ними, в лицо пахнуло ветром. Громкий резкий клекот оглушил их. Чани от испуга едва не упал на колени, Хани согнулся, обхватив голову.

Еще раз большая птица скользнула над ними и растаяла в сером небе.

— Ну и чудовище, — сказал Чани, тяжело дыша.

— Это и есть Орлиный Патруль, — безразлично сказала Рюби. — Они хотят знать получше, что происходит.

Поэтому Хани ничуть не удивился, когда утром одиннадцатого дня пути их разбудили истошные вопли и громкое мяуканье — словно большого кота защемило в мышеловке, и он никак не может вытащить лапу. Это было именно то, чего Хани ждал. Вопли раздавались из узкой расселины, вымытой водой в склоне холма.

— Мне это мерещится, или я действительно слышу знакомый голос? — спросил Чани, вслушиваясь.

— Почему кажется? — звонко рассмеялась Рюби. — Это наш добрый старый простофиля.

— Опять попался, — сочувственно кивнул Чани.

Хани послушал минуту-другую, а потом расхохотался.

— Да ведь это Грифон!

— Он самый, — скорбно поджала губы Рюби. — Судя по крику, снова вляпался в какую-то скверную историю.

— Идем выручать, — рванулся Хани.

— Подожди, — осадил его брат. — Не нужно так спешить. Ты ведь еще не знаешь, что случилось с этим недотепой. Не стоит бросаться очертя голову неведомо куда.