Александр Лидин - Пески смерти

На первый труп они натолкнулись только в угловой комнате — бывшем кабинете Юсупова. Там за столом сидело то, что некогда, видимо, было Савелием Прохоровичем Петренко. Отважный искусствовед и смотритель музея умер на своем «боевом» посту. Цербер откусил ему голову, а сам Савелий Прохорович, залив кровью оббитые шелком стены и антикварный письменный стол, так и остался сидеть на своем месте, сжимая в руках стакан с зеленым чаем.

Василий постарался не смотреть на покойного. Чем меньше крови в памяти, тем меньше кошмаров будет сниться… А кошмаров и без того хватало.

По пути к главному входу они нашли еще тела пяти красноармейцев, растерзанных адской тварью. «Ну и сука же ты, товарищ Шлиман, — подумал Василий, таща по анфиладе комнат пленника. — Ты бы хоть кого-то из них предупредил, а лучше отослал куда подальше». Но Василий отлично понимал, что и сам хорош. Ведь он-то тоже мог предотвратить эти смерти. Например, насыпал бы освященную землю перед главным входом во дворец, и всё… И что всё? Со временем защитный круг все равно стерся бы. Все равно кто-то случайно нарушил бы его целостность, и тогда эти твари все равно бы пришли. Они явились бы сюда рано или поздно, потому что им так приказали, и они не смели ослушаться приказа. Только Василий тогда ничего бы не узнал…

Через несколько минут они оказались у огромных дверей главного входа. Подмога была где-то недалеко — отчетливо слышались гудки и завывания сирен. Резким движением Василий стянул ремень с рук пленного и дал ему сильный пинок в пятую точку, отчего тот вылетел из здания, кубарем скатился с лестницы и упал на проезжую часть прямо под колеса подъезжающему грузовику, полному красноармейцами — долгожданной подмогой, а точнее, новым мясом для Цербера.

Все получилось точно так, как рассчитал Василий. Он не убил тварь, согласно своему обещанию, и теперь злобный дух не станет преследовать его, чтобы отомстить за обман. С другой стороны, он узнал все, что хотел. А то, что грузовик размазал его пленного по брусчатке, в буквальном смысле размазал… Что ж! Это перст судьбы, а Василий тут совершенно ни при чем. Однако прежде чем умереть, тварь еще несколько раз дернулась, пытаясь восстановиться, но слишком большие были повреждения плоти — это не пули, которые, прошив желеобразное тело чудовища, оставляли лишь маленькие дырочки.

Василий повернулся, сделал несколько шагов и опустился на ступени лестницы, ведущей на второй этаж. Тут хоть не было крови. «Интересно, остался ли в живых кто-нибудь из охраны дворца? Например, тот парень, которого я послал звонить по телефону? Жаль, если такой молодой боец умрет», — Василий вздохнул. Бессмысленные рассуждения.

Двери со скрипом открылись, и на пороге Главного парадного вестибюля показался Шлиман. За ним, ощетинившись штыками, наступали солдаты. Лица у всех были перепуганными. Казалось, стоит шикнуть на них как следует, и они разбегутся в разные стороны, словно тараканы.

Шлиман, увидев Василия, сразу направился к нему. Он еще только собирался задать вопрос, но Василий опередил:

— Один мертв. Останки в Мавританском зале. Второго вы сами грузовиком раскатали.

— Но ты хоть что-то узнал? — требовательно спросил Шлиман.

— Кое-что, — уклончиво ответил Василий.

— ?..

— Их и в самом деле послал гауптштурмфюрер Вальтер Хек. Что за твари… Не знаю. Первый раз с такими столкнулся. Но с ними был Цербер — адский пес. Вот он-то и перебил всех ваших ребят. Пса я смог лишь остановить, а потом мои «гости» вынуждены были отпустить его. Он мог и на них наброситься.

— Зачем они приходили? Что им тут было нужно?

— Шкатулка.

— Икра Ктулху?

— Не уверен, что это правильное название. Как мне показалось, эти шарики своеобразный ключ, вот только к чему? — Василий сделал паузу. Но и Гессель Исаакович молчал. — Что такое Гоцлар? Одна из тварей сказала, что это город Великих Старцев, и находится он неподалеку от Коммунарска.

— Впервые слышу, — пожал плечами Шлиман. — Надо посмотреть в архивах профессора Троицкого. Но Великие Старцы… Неужели немцам удалось… — тут он замолчал и с подозрением посмотрел на Василия.

— Я знаю, немцы сталкивались с ними там, в Антарктиде. Но это были деградирующие твари — опасные хищники, полностью утратившие интеллект, присущий разумным созданиям. Так как насчет Гоцлара?

Шлиман покачал головой.

— Коммунарск? Это один из новых городов где-то в Средней Азии, а что до Гоцлара… Я впервые слышу это название.

— Ну, тогда наведите справки. Быть может, кому-то что-то известно об этом. А я… Надеюсь, я свободен? Очень хочется спать. Могу я отправиться домой? — и после кивка Шлимана добавил: — Да, и непременно поставьте в Мавританском зале охрану. Не думаю, что сюда снова кто-нибудь пожалует, но береженого бог бережет… А я пошел.

И устало поднявшись, Василий прошел мимо Гесселя Исааковича, направляясь на улицу.

— Подожди. Возьми мою машину, она мигом… — в спину оперуполномоченного начал Шлиман.

— Не стоит, пустое, — отмахнулся Василий. — Я прогуляюсь…

И лишь оказавшись на улице и вдохнув полной грудью холодный невский воздух, он понял, насколько же устал за эти последние дни. Только еще не время расслабляться, впереди, судя по всему, масса работы. Но прежде чем идти дальше, он должен посмотреть записки Фредерикса. Если это и в самом деле ключ от города Великих Старцев, то, быть может, там найдутся ответы на многие вопросы, которые сейчас крутились в голове Василия.

Глава 2

Записки Григория Арсеньевича Фредерикса

Начало

Страшно вокруг,

И ветер на сопках рыдает,

Порой из-за туч выплывает луна,

Могилы солдат освещает.

Белеют кресты

Далеких героев прекрасных.

И прошлого тени кружатся вокруг,

Твердят нам о жертвах напрасных.

(Первые несколько страниц рукописи отсутствуют)

Сегодня принял боевое крещение.

Это было ужасно. Вокруг рвались снаряды, а мы бежали! Бежали! И эти крики-вопли раненых и умирающих, которые перекрывали канонаду орудий…

Нет, не так я представлял себе войну. Иногда во снах, там, в далеком Петербурге, мне грезилось, как мы победно маршируем по улицам экзотичных восточных городов. Вокруг высятся минареты и зиккураты. Над головой развевается андреевский стяг, бьют барабаны, трубят слоны, а вдоль улиц столпились азиаты — в основном девушки в экзотических шелковых платьях, расшитых драконами. Они приветствуют нас и бросают нам под ноги цветы. Мы четко, как на плацу, держим строй и чеканим шаг. Девушки прекрасны и влюблены в нас — красавцев-освободителей. А япошки? Они бегут при одном упоминании о генерале Каульбарсе. А потом вечером, когда томную тропическую жару разгоняет ветер с океана, мы празднуем победу, кружимся в вальсе с самыми очаровательными дочерьми Востока, и в лунном свете блестят новые лычки и эполеты…