Людмила Астахова - Дары ненависти

— Он отдал жизнь за родину и Князя! — Грэйн вскипела и с размаху грохнула стаканом об стол, расплескав вино. — Он…

Она уже готова была разразиться гневной и пламенной речью, чтоб раз и навсегда объяснить этому карьеристу и трусу, в чем разница между ними, но Фрэнген ее опередил. Одним резким движением комендант схватил ее за плечи так, что смял пальцами бронзовые стрелы на новеньких погонах, и практически вытряхнул девушку из кресла. Грэйн испуганно дернулась, дрыгнула ногой, пытаясь вывернуться и отскочить, но он был сильнее, и девушка сдалась, обмякла, с ужасом ожидая, что же он сделает дальше.

Ей показалось, что комендант бесконечно долго сверлит ее тяжелым гневным взглядом, словно ищет что-то, ведомое лишь ему. Грэйн не понять было, что он искал, но, верно, не нашел, потому что в зеленых волчьих глазах промелькнуло разочарование, и Фрэнген брезгливо отпустил ее, толкнув обратно в кресло.

— Твой отец купился на знаменитое обаяние Конри, — сухо сказал он, отворачиваясь и нашаривая на столе свою погасшую трубку. — Мэрид использовал его и выбросил, а когда тот стал опасен — фактически убил чужими руками. Теперь ты попалась на ту же приманку, Грэйн эрна Кэдвен, и с тобой он проделает то же, с той лишь разницей, что ты — женщина, а уязвить женщину можно более изощренными способами. Ты и сама не заметишь, как отдашь за него сперва честь, а потом и жизнь. Что ж, значит, туда тебе и дорога. Ты никогда мне не нравилась.

— Если так, — осторожно поинтересовалась Грэйн, — то почему же вы меня предупредили?

— Потому, — все еще не оборачиваясь, молвил комендант, — что, может быть, я надеялся, что знаю тебя лучше, и вдруг ты окажешься умнее своего отца… Забудь. Я ошибся.

— Но, возможно… — еще более осторожно продолжила она, удивляясь сама себе, — возможно, что вы не так уж сильно ошиблись.

— Хм, — отозвался Фрэнген, занятый своей трубкой.

— Вы были правы, я пошла в армию из-за отца. — Она не знала, с чего вдруг решила стать откровенной, выложить то, что не рассказывала прежде никому. Не оттого же, что откровенным был он? — Но все-таки не только из- за него. Вы сами сказали, что мне должно быть известно мое место. Мне известно. Я слишком хорошо его помню. Мое место — в доме моего отца, на его земле. В моем Кэдвене! Я… — Грэйн осеклась, задохнувшись откровениями.

— Даже затылок коменданта, даже серебристо-русый его «хвост», аккуратно перехваченный уставной черной лентой, излучали сарказм.

— Вот именно поэтому Конри и выбрал тебя, — вопреки ее опасениям, эрн-Фрэнген не улыбался, посмотрев на нее через плечо с неясной грустью во взоре. — Мне неведомо, для чего ты ему понадобилась, но понятно, отчего понадобилась именно ты. Тобою легко управлять, Грэйн. Если не попадешься на верности Священному Княжеству — хотя попадешься, это же у вас семейное! — то клюнешь на улыбочки Мэрида, а если и перед ним устоишь, то уж на возвращение имения он тебя точно поймает. Ты ведь ради своего Кэдвена наизнанку вывернешься, верно?

— Там зрели лучшие яблоки на Островах, — просто ответила Грэйн.

— О да, — серьезно кивнул он. — Но самые чистые родники бьют в изумрудных холмах моего Фрэнгена. Наша земля стоит того, чтоб за нее драться, чтоб за нее умирать. Будь осторожна с Конри, Грэйн. Не продешеви. Мне бы хотелось… впрочем, неважно.

Девушка осторожно поднялась, странно смущенная его тоном. Воистину, этой ночью их обоих словно подменили, во всяком случае, комендант точно был на себя не похож.

— Вы рисковали многим, рассказав мне… — начала она.

— Забудь, — отмахнулся владетель Фрэнгена.

— И все-таки, — Грэйн понимала, что не стоит ей настаивать на объяснениях, но удержаться не смогла, — все- таки почему?

— Ну, хватит. — Комендант стряхнул с себя дружелюбие, как вылезший из озера волк — воду с шерсти. — Я обещал тебе три подарка на прощание, девушка. Это был первый, тот, который хороший. Теперь плохой. Я не стану тебя останавливать, хотя мог бы. Вот твои бумаги, держи, — он быстро подмахнул резким угловатым росчерком ее подорожную и хлопнул сверху печать. Сгреб бумаги со стола и практически всунул их ей в руки, словно они жгли ему ладонь.

— Но… — девушка все еще не понимала. — Ведь вам же не хочется, чтоб я…

— Лучше бы тебе не знать, Грэйн эрна Кэдвен, чего именно мне сейчас хочется, — оскалился Фрэнген, и она прикусила язык. — А впрочем… раз уж ты так настаиваешь…

Грэйн побледнела, отшатнулась и пятилась, пока не уперлась бедрами в край стола. Все шарфы и сабли мигом вылетели у нее из головы, равно как и мысли о возможном сопротивлении; она всего и смогла, как только выставить перед собой руку с зажатым в ней свитком, словно гербовая бумага могла защитить ее.

— Ты — забавное создание, Грэйн эрн-Кэдвен, — комендант подошел к ней спокойно и как-то буднично, небрежно, но крепко обхватил одной рукой, а другую запустил ей в волосы и больно потянул, заставляя запрокинуть голову. — Отслужить три пятилетия и все еще сохранять какие-то иллюзии…

Оцепенев под его взглядом, она не могла не то что вскрикнуть, но даже и просто вздохнуть, только чувствовала, как позорно дрожат у нее губы.

— Наверное, мне и впрямь стоило бы тебя отрезвить, — задумчивый тон Фрэнгена никак не вязался с его, прямо скажем, неуставными действиями. — Заодно и немного повеселиться напоследок. А? Как думаешь?

— Я же… — выдавила Грэйн. — Я же вам не нравлюсь…

— Ну, в подобной ситуации это уже не так важно, — он неопределенно хмыкнул. — Тем более что ты же не только не станешь брыкаться, но даже и не пикнешь, верно? Терпеливая молчунья Грэйн. Ты покорно сносила все, что только может придумать армия для такой, как ты, и не сорвалась ни разу. Все ради великой цели, не так ли? Стало быть, снесешь и это. Рассудок не позволит тебе взбрыкнуть, а гордость — заскулить, так что ты стиснешь зубы и покорно раздвинешь ноги. Ну? — И дернул ее за волосы, окончательно растрепав короткую косу. — Все так и будет?!

Она и впрямь стиснула зубы так, что еще чуть-чуть, и раскрошились бы, и зажмурилась, пытаясь отвернуть голову, но цепкие пальцы больно впивались в растрепанную косу и не давали пошевелиться.

— Смотреть на меня! — рявкнул комендант. — Что, даже и теперь не возмутишься?! Не припугнешь меня своей новенькой саблей, ты, жертвенная телка?! Тебе не мундир, тебе белое платье[5] надевать впору! У любой портовой девки больше чести, чем у тебя! Я окажу тебе очень плохую услугу напоследок, дочь торговки. Я тебя не обесчещу. Хочешь знать почему? Потому что нельзя лишить чести того, у кого ее и так нет! И не было никогда! — Он намеренно грубо оттолкнул ее и брезгливо вытер ладонь о штанину. — Не обольщайся, Конри тоже на тебя не польстится. Зато он наверняка подложит тебя под кого-нибудь очень нужного, а после, если ты хорошо ему прислужишь, прикроет твой срам, да хоть бы и генеральскими эполетами! Так что свои три медянки[6] ты всегда будешь иметь, ведь шлюха никогда не останется без работы, особенно если она напялила мундир! А теперь пошла вон, девка. Через час в форт Бриннан выходит обоз, можешь добраться с ним до первой же почтовой станции. И чтоб духу твоего здесь не было к третьей страже!