Владимир Журавлев - Мы — светлые эльфы

— Дать им золота, и пусть идут с миром! — легко решил проблему воин.

Девочка вздохнула и со взрослой жалостью поглядела на юного мечтателя.

— Что золото? — сказала она. — Оно кончится, а работа будет кормить лесоруба всю жизнь, еще и детям останется. Так что не уйдут лесорубы…

Девочка устало потерла кулачком глаза, ухватила эльфийку за руку и поплелась спать в свою нишу. Ну наконец-то!

— Командир, мы, кажется, все способы нахождения свободных мест перебрали! — с нервным смешком сказал старший следопыт. — Не хотел говорить при Маин, но… все они теперь кажутся какими-то подлыми. Как будто мы разбойники.

— Можно еще помочь одному народу разогнать другой — и сесть на освобожденных землях по праву победителей! — с кривой усмешкой напомнил командир. — Помнится, мы так в предыдущем мире сделали.

— Как р-разбойники! — жизнерадостно подхватил сидевший неподалеку воин.

Командир подарил ему угрюмый взгляд. Воин заерзал, припомнил, что стражу давно не меняли, и благоразумно исчез.

— И что будем делать, командир? — тихонько спросил следопыт. — Девочка — непростое существо! Вроде и бесхитростны ее речи, а душу смутили всем! Мы — победители лихих людишек! Как теперь деревни к вассалитету приводить станем? Как места для эльфийских пущ расчистим? Какими способами? Мы же считаем себя воинами Добра!

— А знаешь, командир, я Маин все же благодарен! — вдруг решительно сказал воин от очага. — Благодарен за то, что впервые за много лет был действительно витязем Света! Не за выгоду, не на благо эльфийской расы, а просто: вот Зло, а вот мы и наши блистающие мечи! И вечный бой!

Воители, очень внимательно прислушивавшиеся к беседе, согласно заперешептывались, а тот, кто осмелился подать голос, порывисто вскочил и обнажил лезвие. Эльфы удивленно охнули — меч сиял, светился изнутри холодным голубым огнем.

— Командир, ты прав! — взволнованно сказал мечник. — Цвет оружия — не просто цвет! Так избавимся от тьмы в сердцах!

Эльф шагнул к выходу из пещеры, и сияние вскинутого меча разогнало тени.

— Когда обступит тьма! — отрешенно сказал эльф. — Когда подступит тьма….

Командир искренне посочувствовал воину. На того явно снизошло вдохновение — но, зараза, ущербное какое-то, без слов! И вот стоит он со своим блистающим мечом, как дурак, и душа рвется на части от переполняющих ее чувств — но излить словами то, что чувствует, не может!

Мечнику-поэту осторожно подсказывали варианты продолжения, эльф напряженно уставился в ночную тьму, весь напрягшись в потугах творчества… Командир подождал, подождал… и произнес замогильным голосом:

— Зловещие огни в холодной стылой мгле — а нас, друзья, так мало!

Сплотим недлинный строй, соратники — так надо!

Пусть с ними — тьма бойцов, хоть в ужасе кричи!

А с нами только мы — да светлые мечи…

— Да! — потрясенно выдохнули воины. — Да, да!

Но воитель с мечом почему-то не разделил общего энтузиазма. Он даже опустил оружие и на всякий случай отступил назад. Видимо, мечником он был все же более, чем поэтом, и расклад, когда против — тьма тьмущая врагов, а за тебя, по сути, никого, его как-то не вдохновил. Постепенно и до остальных дошла опасность заявленной ситуации, и экстатические выдохи переродились в выдохи озадаченные. Командир удовлетворенно улыбнулся и отправился в нишу к провидице. Было нечто, без чего отряду не стоило начинать путь — и вовсе не стихи!

Высшая дама находилась в процессе отхода ко сну, то есть лежала, недовольно уставясь в потолок. Видимо, засыпала она так же, как и просыпалась — долго и утомительно. Командир в который раз задался вопросом, для чего она вообще на свете живет, раз ей буквально все невмоготу и обрыдло?

Эльфийка даже не потрудилась сделать вид, что заметила его появление.

— Провидица, — сдерживая неласковые чувства, процедил командир. — Нам для похода нужна карта. Я понимаю твою страшную занятость, но — без карты нет похода!

— Вы свою карту съели вчера! — раздраженно сказала эльфийка и сердито нахохлилась, умудрившись это сделать в лежачем положении.

— А понятней никак нельзя?!

— Я и говорю понятно! — вспылила волшебница. — Где я энергию возьму, чтоб оглядеть земли с высоты птичьего полета и запечатлеть дивным образом на пергаменте? Вы же моего пони съели? Ну вот и радуйтесь теперь…

— А может, как-нибудь… — растерянно пробормотал командир.

— Никак! — отрезала эльфийка и в злобе отвернулась, натянув на себя шкуру так, что осталась видной только светлая макушка.

Командир страшным усилием воли переборол желание треснуть по ней могучей дланью и вышел. Старший следопыт, увидев диковинное выражение его лица, вскочил.

— Вот теперь мы точно не пойдем привычными путями! — сказал командир. — Теперь мы вообще без путей пойдем! Да защитят нас Владычицы, обе вкупе, и прелести их несказанные… больше и не знаю, на что рассчитывать!

6

Командир в великой задумчивости сидел на камне. Уже и солнце поднялось высоко. Уже воины без напоминаний натаскали в пещеру запас дров и воды. Уже из пещеры, скрывая поспешность, выбралась заспанная провидица. А командир все сидел.

— Маин, попробуем еще раз, — наконец вздохнул он. — Вот если вниз идти, там что?

— Море, Вьехо! Большое! В ясную погоду отсюда видно!

— А до моря?

— Люди везде! Вам места нет!

— Ну, ладно… а если туда?

— Так горы же, Вьехо! Или не видишь? У тебя что, глазки болят? Вот же они, наши горы! Большие!

— А вправо-влево?

— Там деревни наши, — вздохнула девочка, заскучав. — Я говорила уже. И дальше — тоже деревни…

— Замечательно! — саркастически заключил командир. — Я счастлив! Столько направлений, не знаю, что предпочесть!

Воины вздыхали и безрадостно поглядывали на горы. Командир запросто даст команду и вверх идти.

Подошел старший следопыт.

— Друг мой, — шепотом сказал ему командир. — К тебе просьба. Не оставь без внимания нашу провидицу! На юных воинов нет надежды, они больше об упокойной песне думают, чем о женщинах…

— А что с провидицей? — удивился следопыт и оглянулся.

— В платье она. Удирать станем — не угонится за нами, легконогими. Если только подол задерет — но такого она не сделает никогда, ей проще к гоблинам в плен!

Древний воин озабоченно нахмурился. Если командир намекнул на «удирать», значит, основания имелись серьезные! А расклад сил был — ой-йо, только для безрассудных подвигов! Полсотни светлых воинов — против целого мира! Обычно они не воевали, ограничивались разведывательной функцией, но в этот раз все шло не так. Шло — и как бы не пришло к печальному итогу! Удирать… ой-йо… да еще и с эльфийкой на руках?!