Маргит Сандему - Весеннее жертвоприношение

На следующий день погода изменилась. Солнце сильно припекало, особенно на южных склонах гор, снег стал интенсивно таять, зажурчали обильные весенние ручьи. Появились даже мухи, одураченные теплом солнечных лучей. Мягкие теплые дожди, прошедшие в последующие дни, окончательно покончили с зимой. Самые последние, уже насытившиеся водой пятна снега, журча, исчезли на глазах. Это можно было наблюдать и даже слышать.

Затем снова на небе появилось солнце. Оно высушило все вокруг и обогрело землю. Обманчивое тепло, ибо под верхним слоем земли все еще пряталась мерзлота. Но все же природа оживала — наступало весеннее равноденствие…

Вечером в среду Хейке на кухне в деревянном ушате вымылся с головы до ног. На этот раз он постарался, чтобы никто не смог заглянуть в окно. В четверг утром после беспокойной ночи, во время которой он несколько раз просыпался, он надел на себя чистое, высушенное ветром белье. Еще раз прошелся в уме по всей церемонии; при мысли о том, что ему предстоит, почувствовал легкую тошноту, проверил все, что он собрал, и верхом на лошади отправился в Элистранд.

Ему не хотелось встречаться со Снивелем или его людьми, поэтому он поехал по небольшой лесной дороге, кончавшейся на берегу моря вблизи дома Винги.

Она встретила его с таинственной миной на лице и приветствовала его шепотом, видимо, под влиянием серьезности момента. Слуги были отпущены ею и уехали в город. В поместье остались только работники, ухаживающие за скотиной. Они жили не в главном доме.

— Как ты прекрасен, — прошептала Винга. — Я тоже оденусь красиво.

— Думаю, для тебя более важно будет одеться потеплее, — сухо ответил он. — Так, чтобы с тобой было что-нибудь такое, что ты могла бы потом накинуть на себя.

Он начал по порядку раскладывать, как и в прошлый раз, на столе все, что привез с собой. Затем он взял из клада Людей Льда те средства, которые они отобрали раньше. Винга принесла небольшую бутылку, которую протянула ему, отвернув лицо.

Хейке сдержанно поблагодарил и смешал содержимое с кровью козла и курицы. Что еще было в этой смеси, Винга знать не хотела.

Приготовление зелья из их старых снадобий вместе с теми препаратами, которые принес Хейке, заняло много времени, да почти целый день.

Когда на улице начало смеркаться, Винга сказала:

— С погодой нам повезло.

— Да. Но все же ночь может быть холодной.

— Конечно. Время года такое. Я испекла хлеб, как ты просил. Положила в него все заказанные тобой травы.

— Превосходно. Давай-ка лучше сейчас поедим. Я проголодался от этой работы!

Винга понимала его. Ему ведь придется пройти через всю сложную процедуру этой ночи. Сама она весь день была словно натянутая струна. Глядя на свои руки, она видела, как подрагивают пальцы, и эта дрожь вызвана ничем иным, как огромным напряжением во всем теле. Дрожал и подбородок, поэтому зубы ее изредка постукивали. От сильного нервного напряжения по спине бегали мурашки.

Когда Хейке наконец удовлетворился результатом (недоставало нескольких корней, но он нашел им замену), они сели на кухне за стол и поели, первый и последний раз в этот день. Хейке было разрешено съесть только хлеб, испеченный Вингой, а она не хотела уступать ему. Но хлеб, впрочем, был достаточно хорош. Винга смотрела на огромное создание, сидевшее по ту сторону стола. Тот же углубился в свои мысли и не замечал, что она наблюдает за ним. Кожа Хейке была темно-коричневой от загара, ибо он все время проводил на свежем воздухе. Поэтому его желто-зеленые глаза казались еще светлее, чем были на самом деле. Винга не могла понять, как он сам и все другие могут считать его отталкивающе страшным. Для нее он был бесконечно очаровательным и привлекательным своими взъерошенными волосами, которые никто не мог уложить послушно. Едва заметное косоглазие придавало его лицу печально-мечтательное выражение, и, если нос и не был аристократически благородным, то он, во всяком случае, гармонировал с его варварским лицом, похожим на лицо тролля. Однако она лучше других знала, что Хейке не варвар. Он был лишь несчастным и одиноким, это было ей хорошо известно, а сейчас он должен был отправиться в такой путь, по которому в его возрасте не проходил никто. Может быть, она потеряет его?

Нет! Этому она воспрепятствует всеми доступными ей силами. Она только не знала как.

— Ты пьешь много, — констатировала она. Кувшин с вином был уже почти опустошен. Он поставил локти на стол и закрыл лицо руками. Задумался.

— Да, — коротко ответил он на ее критическое замечание. — Мне это необходимо.

Это тоже она может понять. Четверо добрых гениев разрешили ему выпить.

— Сохрани только контроль над собой, — тихо промолвила она.

— Конечно. Больше сейчас не пью.

Легко и осторожно она спросила:

— Ты… встречался со своим другом?

Хейке приходил в себя медленно, но когда до него дошел смысл ее вопроса, он внезапно рассердился.

— Почему ты спрашиваешь об этом именно сейчас? — дал он волю своим чувствам.

Винга была поражена. Никогда раньше она не видела Хейке таким озлобленным. И тем более разозлившимся на нее.

— Я… я хотела только разрядить обстановку. Выйти из этого тягостного напряжения.

Он встал и начал ходить по комнате, срезая углы. Изредка у него вырывались звуки, похожие на беспокойный стон:

— Нет, я его не встречал, но в следующий раз он приедет со мной. Ты довольна?

Винга была в нервном напряжении целый день. Сейчас она просто беспомощно и громко зарыдала.

— Почему ты так рассердился? — пропищала она высоким фальцетом.

Он прекратил хождение, стоял и смотрел на нее. Потом глубоко вздохнул, склонился к ней и спрятал свое лицо в ее коленях.

— Именно этот вопрос и вывел меня из равновесия, — выдавил он из себя. — Сейчас, когда я могу довериться одной лишь тебе, такие проблемы я решать не в силах.

— Да, но я-то как и раньше существую, — прохныкала она, — я не понимаю тебя, Хейке, ведь это был лишь обычный вопрос вежливости!

Он снова поднялся и с раскаянием в голосе произнес:

— Только так? Нет, можешь не отвечать, я, может быть, не вынесу, услышав ответ. Не плачь, сейчас у нас нет для этого времени, прошу, не принимай все так близко к сердцу, ты права, когда тебе кажется, что ты… Нет, не будем говорить об этом! Ты готова? Хорошо, тогда идем.

Она все еще смотрела на него с удивлением, но апатично послушалась его, взяла свою часть ноши, которая была довольно велика.

— Я возьму с собой эти покрывала, — смиренно произнесла она. — Будет на чем сидеть или во что закутаться, если придется долго ждать на холоде.

— Отлично! — ответил он, открыв перед ней дверь.

Они заперли дом и вышли в весенний вечер.