Надежда Мамева - Магометрия. Институт благородных чародеек

Воспользовавшись тем, что рыжий на мгновение перешел из нападения в защиту, я перекатилась и сумела в отчаянном броске ухватиться за хвост демона.

То ли пятая конечность была диэлектриком от магии, то ли мой план попросту не сработал, но стареть демон не стал, лишь прошипел с матерными интонациями:

— Отпусти!

Чувствовалось, что ему жутко больно: в хвост я вцепилась мертвой хваткой и тянула на себя, как антропо-зоологическая очередь приснопамятную репку. Причем намерения у меня были такие же, как и у сказочных героев: не отпускать то, что попало в руки, и по возможности выдрать со всеми корнями.

— И не подумаю, — осмелела я, как мышь, продегустировавшая коньячную пробку и решившая пойти набить морду коту.

В следующую секунду почувствовала, как по хвосту пробегает электрический разряд, не иначе. Ладонь я рефлекторно разжала, отчего демон все же пошатнулся и с ненавистью посмотрел на меня. Впрочем, в произошедшем был один плюс: загребущих рук в перчатках он ко мне больше не тянул.

Так прошло несколько мгновений: мы оба, тяжело дышавшие, готовые к новому выпаду противника, пристально смотрели друг на друга.

Сейчас я могла лучше его рассмотреть: поджарый настолько, что еще чуть-чуть и эпитет «тощий, как щепка» будет комплиментом. Не привыкший проигрывать и прощать — опасный противник.

Первым заговорил рыжий. Слова давались ему с трудом, и чувствовалось, что он борется с желанием заменить их явно членовредительскими действиями в мой адрес:

— Зачем вы побежали от меня?

Более идиотского вопроса трудно было ожидать.

— Зачем мышь пытается скрыться от змеи? Ответ очевиден: мышь не хочет умирать.

Я выплюнула эту аксиому, хотя чувствовала: ситуация обратная. Я скорее была змеей, не слишком опасной, но к которой приближаться с голыми руками не стоит. Вот только демон полевкой, увы, не был. Скорее змеелов, у которого не оказалось рогатины.

Рыжий же понял мои слова по-своему.

— Вы посчитали, что я убил эту девушку? — И, не дожидаясь моего ответа, продолжил: — Можете не говорить. Вижу, что так и подумали. Тогда вынужден вас огорчить: я не являюсь душегубом. Меня вызвала сюда директор этого почтенного учебного заведения, поскольку не далее как сегодня утром здесь было найдено тело одной из институток.

Он выражался витиевато, пытаясь за словесной конструкцией скрыть чувства, которые в нем бушевали. Что же, ему это прекрасно удавалось: холодный взгляд, лицо без тени эмоций, сдержанная поза. Все, кроме пресловутого хвоста, соответствовало образу бездушной машины. А вот конечность, которую я так усиленно пыталась купировать методом разрыва пару минут назад, недовольно била по бордюру.

Страх отпустил. Вместо него пришла усталость: следователь. А я-то подумала… Хотя… в обычной жизни на место убийства выезжает сразу бригада. Кто же знал, что тут могут обойтись одним специалистом… или не могут?

— А где остальные… следователи?

— Вы хотели сказать — инквизиторы? — теперь уже демон с интересом осматривал меня, впрочем, не делая ни малейшей попытки предложить свою помощь по приведению девичьего тела в вертикальное положение.

Я пыталась встать самостоятельно, кривясь от боли. Увы, ничего не получалось. В голове стойко утвердилась мысль: «Я ненавижу инквизиторов».

— Не суть важно, — прошипела я. Еще одна попытка не увенчалась успехом, и я вновь упала на брусчатку, — как называть. Смысл вы поняли.

— Мы прибыли чуть раньше. Директору не пришлось даже накидывать полог стазиса на место, где обнаружили труп. Магистры уже все осмотрели и задокументировали. Я лишь ожидал, когда откроется телепорт для транспортировки тела в морг, и решил еще раз осмотреть убитую. Сожалею, что увиденное вами получило иную интерпретацию.

— Я тоже искренне сожалею, что чуть не оторвала ваш хвост.

Смысл сказанного был вежлив, как речь министра иностранных дел Лаврова: вроде все по этикету, но меж слов проскальзывает совершенно иное. Да, ни рыжий демон, ни я не сожалели о потерях противника (как моральных, так и физических), а лишь отдавали дань этикетной вежливости.

— Помочь? — все же проявил участие демон.

Хотелось гордо ответить: «Нет», но, увы, как недомедик я понимала, что с такой ногой можно только ползти. До здания же института расстояние было изрядное.

— Буду благодарна.

Я думала, что рыжий протянет руку, помогая обрести равновесие, но демон просто подхватил меня на руки и понес в сторону скамейки, где обитал труп. То, с какой легкостью он держал меня на руках, поразило. Да, пятьдесят килограммов — это, конечно, не тонна, но все же…

— Как вас зовут? — демонюка решил то ли поддержать начавшуюся беседу, то ли просто выяснял имя той, что доставила ему за короткое время столько непередаваемых хвостовых ощущений.

— Светлана Смирнова.

— Значит, Лючия… — протянул он.

В первое мгновение озадачила эта интерпретация моего имени. Ну да, я знаю, что греческим аналогом «Светланы» является «Фотиния», а на латинский же переводится как «Светящаяся», «Лючия». Но видно, что-то с межъязыковым переводчиком было не так, раз демонюка обозвал меня на итальянский манер.

— А вас? — решила и я проявить светскость.

Демон от этого простого вопроса аж споткнулся.

— А вы не в курсе? — холодно и подозрительно, словно проверяя меня на вшивость, спросил он.

— Откуда? — невежливо, вопросом на вопрос, зеркально ответила я.

— Тогда простите. Лим Дейминго.

— Отвыкли, что вас не узнают? — съязвила я, сопоставляя дортуарный диалог и живой предмет матримониальных планов институток.

Мы как раз пришли, и вместо ответа демонюка мне решил подло отомстить: посадил на ту же скамейку, где ожидала телепортации мертвая институтка.

— Да, — с ухмылкой заключил он, а потом резко сменил тему, поясняя: — Сейчас я отправлю тело в морг и донесу вас до лазарета.

Я представила себе эту картину и ее последствия: если это увидят те, кто метят в жены к этому графу, то меня просто порвут, придушат, изничтожат, как помеху к этой их, как они говорили, «брачной сережке». Захотелось малодушно ответить: «Я уж как-нибудь сама, на одной ножке допрыгаю», но прикусила язык. Отказаться от помощи всегда успею. А судя по надменной роже этого аристократа, второй раз услуги носильщика он предлагать не будет.

Я повернула голову. В метре от меня был труп. Может, какая другая экзальтированная девица и решила бы испугаться и лишиться чувств, но, увы, я видела не просто трупы, я видела людей без кожи, мышц и с распоротой брюшной полостью. Пытаться напугать медика мертвяком так же бесперспективно, как роженицу — дефлорацией.