Дмитрий Распопов - Осколки сердец

— Я знаю, какое наказание выберу для тебя, недавно мне рассказали, как воспитывают детей в Роде вампиров, думаю, их наказание тебе тоже пойдёт на пользу.

Эн'рил вскинул голову и внимательно посмотрел на Старейшину.

— С завтрашнего дня и в течение месяца ты работаешь младшим помощником конюха, необходимые распоряжения я отдам.

— Но я воин, — попытался возразить Эн'рил.

— С завтрашнего дня ты помощник конюха, — резко ответил Старейшина, — и на весь месяц.

Я со злорадством посмотрела на уходящего Эн'рила, и присела рядом с отцом. Он посмотрел на меня и ласково спросил:

— Успокоилась? Можем теперь поговорить? Я кивнула головой.

— Ал'лилель, я хочу, чтобы ты меня выслушала и не перебивала, потом задашь мне все вопросы, которые хотела, хорошо? — спросил отец. Я снова кивнула головой.

— Мы сейчас не можем позволить себе шутить с вампирами, тем более с Родом серебряного Тумана, и тем более с самим Повелителем Рода. Ты думаешь, я пошутил, когда сказал что четыре вампира в трансформации Серебряного Тумана, способны уничтожить нашу деревню? Ничуть, я уже не говорю про боевую мощь Повелителя вампиров, ты видела, что их было ещё трое, я представлю тебе их всех, чтобы у тебя ушли все сомнения в правильности моих поступков. Слева от Повелителя стояла Зира — вампирша, которая умрёт по одному слову Повелителя, в начале войны она потеряла всех родных, и Повелитель приютил её у себя и лично обучал всему. Поэтому в конце войны она уже стала Серебряным Туманов на пятьдесят лет раньше положенного у вампиров для этого испытания срока. Думаю, ты понимаешь, что просто так такие испытания не проходят, я тебе рассказывал уже, что выживает лишь десятая часть вампиров, принимающая участия в высшем посвящении? — он посмотрел на меня, и я снова кивнула.

— Далее, справа от повелителя стоял, да ты и сама сможешь назвать мне кто это был, ты же видела его копьё? — спросил он.

— Великий Вализир, Мастер по Оружию Рода Серебряного Тумана — сказала я, — только у него на копье с двадцатью вампирскими рунами с именами наших Старейшин.

— Да, ты права, — грустно улыбнулся отец, — только у него, и четвертым стоял Тарн, лучший ученик Мастера, успевший отличится в войне, я видел, как он дерётся тогда, и поверь мне, я последний кто бы захотел увидеть, как он дерётся с нашими воинами.

— Я вижу, что тебе нравится этот мальчик, мне он тоже понравился, даже не смотря на то, что он вампир, но подумай? Даже если вы будете встречаться сейчас, то, что вас ждёт кроме горечи и разочарований, даже если лично ваших? И это притом, что никто не узнает о ваших отношениях, в чём я глубоко сомневаюсь, вы оба не настолько незаметные личности, что бы ваша жизнь не была у всех на виду. Ты, моя дочь, а он сын Повелителя, ты сегодня сама видела, что тот сам пришёл за своим сыном, не доверив это никому.

— Пройдёт несколько десятилетий, и он станет полноценным членом своего Рода, а ты станешь полноценной женщиной нашего Рода, что будет тогда? Ты уверена, что война не разразится снова? Что вы будете делать тогда? Да взять хотя бы сегодняшних подростков, они грезят мыслями, как бы им убить вампира и нанести себе руну на лук, как у взрослых. Как только они узнают о ваших встречах, в тебя начнут тыкать пальцем, а на Каина устроят охоту. Ты хочешь, что бы его убили? А на следующее утро к нам в деревню пришли Серебряные Туманы? Пообещай мне, пожалуйста, что завтрашняя ваша встреча, будет последней! — закончил свою речь отец.

— Я не могу этого обещать — сказала я, — извини отец, ты прав во всём, но я хочу его видеть, хочу слышать как он говорит, я никогда ещё ничего подобного не испытывала к другим эльфам, и если сейчас отступлюсь от этого, кто может пообещать мне, что такое повторится ещё раз в моей жизни?

— Я постараюсь не допустить ваших встреч, — произнёс отец, — ты знаешь моё слово.

Я действительно знала цену его слова, поэтому с тяжёлым сердцем пошла домой и легла на кровать. Я понимала, что слова отца были только его заботой о Роде и обо мне, но легче мне от этого не становилось. Я действительно хотела видеть Каина, того времени, что мы виделись, мне было категорически мало, и я решила, даже если Каин завтра не предложит ещё раз встретится, я сам скажу ему об этом.

Уже засыпая, я услышала голос отца, разговаривавшего с кем-то. Прислушавшись, я заинтересовалась, разговор шёл обо мне. Тихонько встав, я прокралась к входу в большую комнату и замерла.

— …хозяина ловушек не удалось установить мой господин — услышала я невидимого для меня собеседника. — Все ямы были великолепно спрятаны и делались мастером, одно можно сказать с уверенностью, ловушки делал наш, стиль чисто эльфийский. Ни один вампир не смог бы повторить такого.

— Странно, странно, — сказал мой отец — кому понадобилось ставить не маркированные ловушки, да ещё в таком странном месте, да ещё на них садить травы? Возможно такое, что кто-то из наших знал, что вампирёныш пойдёт за травами? И успел сделать ямы?

— Я скорее допущу мысль, что на вашу дочь было совершено покушение, чем на то, что кто-то из вампиров стал предателем и начал информировать нас об их делах, — ответил собеседник.

— Знаешь, а твоя мысль не лишена оснований, — заметил отец, рассмотри поподробнее эту версию, но без огласки, хорошо?

— Да, мой господин.

— А что у нас по вопросу, как вампир смог подойти так близко к нашей деревне и мы не смогли почувствовать его ауру? — спросил отец. — Насколько я знаю сегодня также никто не смог определить, что он приближается, заметили только воины, когда он подошёл на расстояние взгляда? Неужели их учат скрывать ауру до посвящения?

— В этом вопросе ещё более всё запутано мой господин, — ответил собеседник. — Ауру этого вампира не мог почувствовать никто, возможно Повелитель учит своих детей скрывать ауру от эльфов, в целях их безопасности. Так как наблюдение за замком вампиров дали отрицательные сведения о скрываемой ауре у подростков, я думаю, это исключительный случай.

— Хорошо, спасибо за работу Эг'ниль, — сказал отец. — Предоставь мне, пожалуйста, отчёт через неделю по первому вопросу.

— Да, мой господин, — ответил невидимый мне Эг'ниль.

— А подслушивать не хорошо, — вдруг, сказал мой отец, через некоторое время.

Я вышла из своего тайника, и подошла к отцу. — Отец, ты серьёзно думаешь, что кто-то из наших мог покушаться на мою жизнь? — спросила я у него.

— Я пока ничего не думаю, доченька, — посмотрев на меня, сказал он, — буду думать через неделю, когда будут факты.

— Тяжёлый был сегодня день, — потянулся он.

— Иди, ложись спать, тебе завтра рано вставать, — произнёс он, затем встал, погладил меня по голове и ушёл на улицу.