Юрий Иванович - Торговец Эпохами. Спасение из Ада.

А теперь пятеро диверсантов, оставив за своими плечами обожженную, изуродованную землю возле перешейка, наблюдали за трактом и тщательно выискивали пещерку на отшибе для предстоящего отдыха и ночевки.

Глава третья

Александра пришла в себя от въевшегося в тело холода и сырости. Причем не стала сразу ни дергаться, ни резко открывать глаза, ни выдавать свои мучения стоном. Просто прекрасно зная, как себя ведут люди в бессознательном состоянии, так и продолжила лежать в неудобной позе. Но постаралась сообразить как и где она лежит. Руки оказались связаны за спиной узлами щадящего режима. Вроде и пальцы не занемели, но развязаться или выскользнуть невозможно. Ноги - тоже. Голова гудела и пульсировала жуткой болью, изнутри подташнивало, скорей всего сотрясение мозга обеспечено. Плохо. Сообразительность и логика, глушимые болью, отсутствовали напрочь.

Дождавшись очередного облегчения, сосредоточилась на окружающей среде. Не поверив первому ощущению слегка пошевелила ноготком: так и есть, эмалированная, но уже истершаяся со временем поверхность ванны. Стали понятны и неудобная поза, и сырость, и холод, наверняка поливают время от времени холодной водой.

«Следовательно, раз не сижу привязанная как и прежде к стулу, значит перенесли на другое место. А то и перевезли. Догадаться бы еще как далеко от конторы и сколько времени провела без сознания. И кто здесь находится рядом? Неужели понял, что очнулась и ждет моего первого движения? Хотя какая в принципе разница? В любом месте контора меня не оставит ни на минуту без опеки и не даст единого шанса для случайного спасения. Значит у меня только один шанс оттянуть неизбежное, как можно дольше оставаться без сознания. Вот только как? Может пробовать вспоминать трупы? - в тот же момент Александра стала проваливаться в омут бессознательности и постаралась представить нечто совсем противоположное. Мысленно вздохнула с облегчением: - Ну вот и хорошо! Самая большая моя слабость мне и поможет…»

Где- то вдалеке скрипнула дверь, послышались шаги, затем стукнула вторая дверь, и наконец невидимые посетители вломились в данное ванное помещение. Из-за маленьких размеров даже на слух сразу показалось тесно и оглушающее громко:

- Ну что, очнулась? - раздался отныне мерзкий голос Павла Павловича.

- Как мороженая вобла, - еще более ненавистный голос Бориса Королюхова. Так вот, кто здесь сидел и не спускал с пленницы взгляда! - Скорей всего вы ей мозги выбили окончательно. Даже неинтересно с ней. А у вас как?

- Взяли живчика, хотя и пришлось изрешетить основательно.

От этой фразы девушка чуть не завыла в голос как раненая волчица:

«Неужели я не смогла спасти Дмитрия?! - но тут же вспомнила какими великолепными актерскими талантами обладает старый зубр по специальным операциям. Такой будет врать везде, всегда, просто не задумываясь об этом. Просто имея ввиду предстоящий допрос и действуя подобным образом на тот случай, если девушка очнулась и все слышит. - Не верю! И не поверю, пока не увижу Дмитрия своими глазами!»

- Так что, эту сучку теперь в расход? - оживился еще недавний мнимый миллионер гер Бонке. Потому что в любом случае его дорогостоящую легенду контора теперь прикроет.

- Ты ведь сам мечтал с ней порезвиться?

- И сейчас мечтаю. Только бы привести в чувство, создать для нее надлежащие удобства, гы-гы, - от предвкушающего смеха и рассуждений садиста, тело Александры непроизвольно покрылись мурашками. - А уж тогда, я растяну удовольствие.

- Скорей всего она тебе и достанется, - буркнул шеф конторы с каким-то недовольством, - Только вот и я с ней хочу напоследок побеседовать. А если она так будет валяться, то и концы отдаст от пролежней. Поднимайте ее и в комнату!

Четыре мужских руки выдернули девушку из ванны и беспардонно проволокли метров десять. Затем бросили на некое подобие дивана. Видимо очень старого, потому как сразу чувствовались колющие, выпирающие пружины. Все это время Бориска приговаривал:

- Ну что детка, помыли тебя, теперь скоро и до ласк дойдет. Ты ведь любишь удовольствия? Так и я их люблю! Вот ты мне эти удовольствия и предоставишь в полной мере. Эй, слышишь меня?

- Дайте ей нюхнуть этой гадости!

И опять мерзостное зловоние какого-то средства заставило вывернуться внутренности наизнанку. Делая вид, что только очнулась, Александра хрипло задышала, переходя на стон и быстро, быстро заморгала глазами. Скорей в силу выработанной годами привычки стараясь осмотреться и отыскать хоть какие-то возможности к побегу. Подвальное помещение без окон. Неухоженная, пыльная комната. Второй подобный диван под противоположной стеной, несколько стульев по сторонам, и в центре, бильярдный стол средних размеров. Кричать бесполезно, в такие места никто и никогда на помощь не приходит. Да и не оттащили бы пленницу в иное место, контора подобных промахов в своей деятельности не допускала. Для гарантии два дюжих охранника и стоящий рядом с ними Бориска, с перевязанным плечом, так и сверлят озлобленными взглядами.

Шарящие по сторонам зрачки девушки, не укрылись от внимания шефа конторы:

- Это ты зря, Шурка. Со мной такие номера не проходят. Любой, кто меня обманул - труп. А ты обманула меня дважды. Так что считай сама, что заработала при окончательном оформлении «бегунка». Вначале тебя будут долго готовить к смерти, - кивок в сторону ухмыляющегося Королюхова, - А потом тебя раз двести будут умертвлять в известном тебе институте.

Это была не угроза, это была констатация факта. Александра уже имела неосторожность один раз почти стать подопытным кроликом в бесчеловечных медицинских экспериментах. Тогда только заступничество, поручительство и еще невесть что, со стороны Павла Павловича и его всесильных шефов спасли от такой страшной участи. После этого ей вживили под кожу несколько чипов, и девушка обязалась работать на контору до самой смерти.

Теперь чипов на ней не было, но зато смерть приблизилась вплотную и хищно скалилась из дальних, полутемных углов бильярдной. Вполне понятно что мысли бились в голове одна печальней и пессимистичней другой:

«Судьбу не обманешь… Спасти меня некому… Любовь мне не пошла на пользу, как была наивной дурочкой, так и осталась…»

Но вслух она постаралась высказаться без страха. Еще и чудом не разбитые губы скривила с наивысшим презрением:

- Раз я труп, то мне уже нечего бояться.

- Да? А как же твоя совесть? А как же твои душевные терзания? - глумился здоровенный мужик, нависая над связанной жертвой, и дыша ей прямо в лицо неприятной вонью от испорченных зубов, - Тебе не будет страшно и тоскливо на том свете, вспоминать, что из-за твоего предательства пострадало так много людей? Тебя не замучит совесть, если ты будешь знать, что и твой Светозаров отныне считает тебя предательницей и виновницей его ареста?