Рик Риордан - Перси Джексон и похититель молний

Я бросился к ним, понимая, что должен остановить смертоубийство, но бежал я как в замедленном кино. Я понимал, что опоздаю. Я видел, как орел ринулся вниз, целясь клювом в широко раскрытые глаза лошади, и я завопил: «Нет!»

Проснулся я как от толчка.

Снаружи действительно штормило: такой шторм ломает деревья и сносит дома. На берегу не было ни лошади, ни орла, только молнии, озарявшие все как днем, и двадцатифутовые волны, с грохотом разрывающихся снарядов рушащиеся на дюны.

Следующий удар грома разбудил маму. С широко раскрытыми глазами она села на кровати и промолвила только одно слово: «Ураган!»

Я понимал, что это безумие. В начале лета над Лонг-Айлендом никогда не бывает ураганов. Но, казалось, океан про это забыл. Сквозь рев ветра я расслышал вдалеке утробный звук, полный злобы и муки, от которого волосы у меня встали дыбом.

Затем, уже куда ближе, раздался странный звук — будто кто-то бил по песку молотком для игры в крокет. И чей-то отчаянный голос — кто-то пронзительно вопил, стуча в дверь нашей хибары.

Мама выскочила из постели в ночном халате и откинула задвижку.

В дверном проеме на фоне сплошной стены ливня стоял Гроувер. Но это был не… был не совсем Гроувер.

— Я искал всю ночь, — задыхаясь, произнес он. — О чем вы думали?

Мама в ужасе посмотрела на меня, не потому что испугалась Гроувера, а оттого, зачем он пришел.

— Перси, — она старалась перекричать дождь, — что случилось в школе? Почему ты мне ничего не рассказал?

Я застыл как вкопанный, глядя на Гроувера. Я не верил собственным глазам!

— O Zeu kai alloi theoi! — возопил он. — Оно прямо за мной! Ты не рассказал ей?

Я был слишком ошеломлен, чтобы обратить внимание на то, что он выругался на древнегреческом и я прекрасно его понял. И слишком потрясен, чтобы задуматься над тем, как Гроувер сам добрался сюда посреди ночи. Потому что на Гроувере не было штанов, а вместо ног у него были… вместо ног у него были…

Мама сурово посмотрела на меня и произнесла таким тоном, какой я слышал от нее впервые:

— Перси! Скажи мне немедленно!

Я, запинаясь, стал нести что-то про старых дам за фруктовым прилавком и миссис Доддз, а мама в упор уставилась на меня, и лицо ее во вспышках молний было мертвенно-бледным.

Схватив сумочку, она швырнула мне мой дождевик и скомандовала:

— В машину. Оба. Немедленно!

Гроувер побежал к «камаро», но сказать «побежал» было бы не совсем точно. Он скакал рысцой, тряся лохматыми бедрами, и внезапно история о мышечном расстройстве его ног обрела для меня совершенно иной смысл. Я понял, как он мог мчаться с такой скоростью и при этом хромать при ходьбе.

Потому что вместо ступней у него были раздвоенные копыта.

Глава четвертая

Мама учит меня бою быков

Мы мчались сквозь ночь по темным проселкам. Ветер хлестал по «камаро». Дождь сплошным потоком стекал по лобовому стеклу. Не понимаю, как мама могла что-то видеть, но она изо всех сил давила на газ.

Всякий раз при вспышке молнии я смотрел на сидевшего рядом со мной на заднем сиденье Гроувера и гадал: то ли я сошел с ума, то ли он вырядился в какие-то замысловатые лохматые штаны? Но нет, запах был точно такой же, как тогда в детском саду, когда нас водили на экскурсию на площадки молодняка: пахло ланолином, как от шерсти. Запах скотного двора.

— Значит, ты и мама… знакомы? — только и сумел сказать я.

Гроувер стрельнул глазами в зеркало заднего вида, хотя машин сзади не было.

— Ну, не то чтобы знакомы, — ответил он, — я имею в виду, мы никогда не встречались лично. Но она знала, что я за тобой наблюдаю.

— Наблюдаешь за мной?

— Вроде смотрителя. Чтобы удостовериться, что с тобой все в порядке. Но я был твоим другом и не притворялся, — торопливо добавил он. — Я и вправду твой друг.

— Хм… а кто же ты на самом деле?

— В данный момент это неважно.

— Неважно? Начиная от пояса, мой лучший друг оказался ослом…

Гроувер издал резкий горловой звук, напоминавший ржанье.

Я слышал, как он ржал, и раньше, но всегда считал это приступом нервного смеха. Теперь же я понял, что это, скорее, раздраженное мычанье.

— Козел! — вскрикнул он.

— Что?

— Нижняя часть у меня козлиная.

— Ты только что сказал, что это не важно.

— Мэ-э-э! Есть сатиры, которые забили бы тебя копытами за такое оскорбление!

— Вот это да! Постой. Сатиры! Ты вроде как… из мифов мистера Браннера?

— Выходит, те старые дамы за прилавком с фруктами тоже миф, Перси? И миссис Доддз миф?

— Так, значит, ты допускаешь, что миссис Доддз была на самом деле?

— Конечно.

— Тогда почему?..

— Чем меньше ты будешь знать, тем меньше монстров навлечешь на свою голову, — сказал Гроувер так, будто это было совершенно очевидно. — Мы навели на людей Туман. Надеялись, что ты примешь это за галлюцинации. Но все без толку. Ты стал понимать, кто ты.

— Кто я… погоди-ка минутку, что ты имеешь в виду?

Странный рев снова раздался позади нас, я уже слышал его, но на этот раз он приблизился. Кто бы за нами ни гнался, он по-прежнему несся по нашему следу.

— Перси, — вмешалась мама, — слишком многое надо объяснить, а времени мало. Мы должны доставить тебя в безопасное место.

— Безопасное? Но от кого и от чего? Кто за мной гонится?

— Ничего особенного, — ответил Гроувер, явно задетый моим замечанием насчет осла. — Всего лишь повелитель мертвых и несколько его кровожадных любимчиков.

— Гроувер!

— Простите, миссис Джексон. Пожалуйста, не могли бы вы ехать немного быстрее?

Я старался рассудком охватить все, что происходит кругом, но мне это не удавалось. Я понимал, что это не сон. С воображением у меня было туговато. Мне никогда не могло присниться что-нибудь настолько странное.

Мама круто свернула влево. Мы выехали на более узкую дорогу и помчались мимо темных фермерских домов, лесистых холмов и надписей «ЧУЖУЮ КЛУБНИКУ НЕ РВАТЬ» на белых частоколах.

— Куда мы едем? — спросил я.

— В летний лагерь, про который я тебе говорила. — Голос матери звучал напряженно, ради меня она изо всех сил пыталась скрыть свой страх. — Туда, куда хотел отправить тебя отец.

— Туда, куда ты не хотела, чтобы я ехал.

— Пожалуйста, дорогой, — взмолилась мама. — Все слишком серьезно. Попробуй понять. Ты в опасности.

— Потому что какие-то старые дамы перерезают пряжу?

— Это были не старые дамы, — сказал Гроувер. — Это были богини Судьбы. Понимаешь ли ты, что это означает… то, что они явились перед тобой? Они делают это, только когда ты… когда кто-нибудь вот-вот умрет.