Оксана Панкеева - Люди и призраки

— Господин Хаббард! — изумился король, увидев собеседника. — Как вас угораздило стать призраком? А что, ваши коллеги тоже где-то здесь разгуливают?

— Да нет, — ответил господин Хаббард, зависая над ближайшим креслом. — Черт возьми, ведь прекрасно знаю, что мне не нужно это кресло, а никак не могу избавиться от привычки…

— Я тоже, — кивнул король. — Так что же случилось с вами? Вы сами так захотели, или вас как-то неправильно похоронили?

— Конечно, неправильно, — ответил господин Хаббард. — Я же христианин, а вы меня похоронили по вашим варварским обычаям. Да еще и голову куда-то утащили. Нехорошо, ваше величество. Где моя голова?

— Вот оно что! — рассмеялся Шеллар. — А я еще потешался над рассказами о том, что по дворцу разгуливает ваш призрак и пристает ко всем с расспросами, где его голова! Бедный мой кузен говорил мне истинную правду, а я ему меньше пить посоветовал, в чем теперь раскаиваюсь. Вы бы меня спросили, если уж вам действительно так важно было найти голову.

— Я пробовал, — развел руками господин Хаббард. — Вы меня решительно не слышали. Это один из недостатков моего нынешнего состояния. Нас не все слышат, и почти никто не видит. А являться надо как-то уметь. Я не умею. Так куда же вы мою голову дели?

— Я вашу голову вообще не трогал. Флавиус отнес ее в камеру графине Монкар, наивно полагая, что упомянутую даму хоть немного расстроит наглядное доказательство вашей смерти. А вот куда она делась потом…

— Это-то я знаю… Я слышал ваш разговор с кузеном, когда вы ему рассказывали, как Алиса обошлась с моей головой. Стерва! Сто раз вы были правы, когда не советовали с ней связываться… Мне хотелось бы знать, куда ее дели потом, мою голову?

— Боюсь, я это вряд ли смогу выяснить, — развел руками король. — Мне уже не доведется общаться с людьми. А вам не нравится быть призраком?

Покойный юрист пожал плечами.

— Не знаю. Приятного мало, но в противном случае опять налетят эти морды в капюшонах и начнут меня делить…

— А вы тоже прокляты? Впрочем, чему я удивляюсь, вас, наверное, каждый отбор кто-то проклинал. И что, их много, этих морд?

— Десятка два. Так что, может, призраком быть и лучше. А то еще, может статься, если меня отпоют по-христиански, за мной что-нибудь похуже явится, и потащит в наш христианский ад, а там, уверяю вас, приятного мало. Я, правда, сам не видел, но проверять достоверность нашей мифологии у меня нет никакого желания. Лучше уж так… Скучно, правда, но спокойно. А теперь еще спокойнее будет. Раньше мне все время было ужасно досадно видеть, что вы счастливы и довольны жизнью, разделавшись со мной. А теперь полюбуюсь, как вы умрете, и мне будет легче.

— Ну, любуйтесь, — чуть усмехнулся король. — Если вам от этого действительно станет легче. Мэтр сказал, что я буду умирать долго и мучительно, так что вы должны быть просто в восторге.

— Что-то вы действительно слишком жизнерадостны для умирающего, — заметил господин Хаббард. — Вам что, ни капельки не обидно, или это ваше пресловутое самообладание?

— Не то, чтобы совсем не обидно… Но я все же победил, поэтому у меня такое хорошее настроение.

— Странные у вас представления о победе. Вы умираете, в чем же ваша победа?

— А Кира жива, — серьезно ответил король, не очень, впрочем, надеясь, что его поймут.

— Ах, вот в чем дело… Все-таки женщины — ваше самое слабое место. Впрочем, вам повезло больше чем мне. Ваша вдова оплакивает вас совершенно искренне, и уж ни в коем разе не будет пинать ногами вашу голову.

— Господин Хаббард, — сказал Шеллар, уходя от неприятной темы о плачущих вдовах. — А другие призраки здесь есть?

— А что, — усмехнулся бывший глава Комиссии, — я вам уже надоел?

— У нас впереди вечность, и надоесть вы мне еще успеете. Собственно, вы ведь сами знаете, что надоели мне еще при жизни, и не просто надоели, а остопаскудели, извините за выражение, и общаюсь я с вами только из любопытства — насколько вы изменились после смерти. А насчет призраков — мне просто интересно. Их должно быть множество в этом дворце, как мне кажется.

— Вечность, говорите? Вы что, тоже собираетесь стать призраком? И как вы думаете, это у вас получится? Вас ведь похоронят по всем правилам, пышно и по-королевски, так что шансов остаться у вас не будет.

— А от этого что-то зависит?

— Разумеется, зависит.

— Я подумаю над этим. Но все-таки, как насчет других призраков? Если у меня так мало времени, я тем более хотел бы с ними успеть познакомиться.

— Есть здесь другие призраки, — как-то печально сообщил господин Хаббард, — только они решительно не желают со мной общаться. Видимо, они ваши предки, и в обиде на меня за то, что я хотел утащить у вас корону. И к слову о короне, ловко же вы меня провели! Кто бы мог подумать! Милый симпатяга Жак, который боится крови, оказывается, одержимый! А убийца-мистралиец, который валял передо мной дурачка, был просто отвлекающим фактором! Как я и предполагал, ваша клятва была потрясающе обтекаемой. Никто не обещал, что мы дойдем до кабинета. Равно как и никто не обещал, что мы оттуда выйдем, если все же войдем. Об этом варианте я узнал позже, когда уже был призраком. Я пришел в вашу комнату, чтобы хоть полюбоваться на ваши страдания, раз уж отомстить не получалось, и слышал, как вы рассказывали все вашему придворному магу.

— Да вы поистине находка для шпиона, господин Хаббард! — нахмурился король. — Надо с вами что-то делать. А то ведь научитесь являться, не приведите боги, познакомитесь с каким-нибудь шпионом, и будете ему информацию поставлять. В качестве маленькой мести.

— Хорошая мысль, — засмеялся юрист. — Только это скорее от скуки, чем в качестве мести. Еще один из недостатков моего нынешнего состояния — это то, что мне ничего не нужно. А месть… от нее тоже никакой практической пользы. Может, ваши китайцы что-то в этом находят, но я этого не понимаю.

— Что ж, приятно было побеседовать, господин Хаббард. А где, если не секрет, тусуются эти призраки, которые не желают с вами общаться?

— Да нигде, просто болтаются по дворцу, как и я. Слово-то какое — тусуются! От Ольги нахватались?

— Разумеется, — улыбнулся король. — И за что вы ее так не любили? Очень, очень славная девушка. До свидания, может, еще увидимся.

Он поднялся с кресла, подумывая, куда бы еще сходить, но вдруг неведомая сила рванула его вверх, в глазах потемнело и стало больно. Очень больно.

— Начинается, — сказал где-то рядом голос придворного мистика. — Ваше величество, вам лучше тоже уйти. Это… не слишком подходящее зрелище для женщины.

— Преподобный Чен, — отозвалась Кира. — Я вам не Жак. Я была на войне и видела зрелища похуже. Никуда я не уйду. Я буду с ним до конца. Пусть лучше мэтр Истран уйдет, у него сердце больное.