Валерия Чернованова - Наследница темного мага

Лелия только хлопала длинными пшеничными ресницами, когда я рассказывала ей о разговоре с ректором и о заклятии, которое превратило меня в пленницу дархова замка.

— Значит, ты здесь застряла, — грустно заключила сестра.

— Ненадолго, — постаралась ее успокоить. — Только пока не найду способ разбить заклинание.

— А это вообще возможно? — В глазах Лелии читалось сомнение.

Я заверила сестру, что все будет в шоколаде. И что ей не из-за чего переживать. Я успею улизнуть отсюда прежде, чем меня выведут на чистую воду.

— И когда я снова тебя увижу? — вздохнула Лелька, и в ее васильковых глазах засверкали первые слезинки.

У меня сердце сжалось от мысли, что она останется там одна — в котловане безумной столицы. Пока я буду прохлаждаться здесь: сытая, одетая и в безопасности. Относительной.

— Поживи пока у элики[9] Бависы, — проговорила я, ободряюще сжимая теплую ладошку сестры. — Баронесса добрая женщина и не откажет тебе в приюте.

Лелька открыла было рот, но я строго покачала головой, пресекая тем самым всякие возражения. Я старшая сестра или как?

— Мне будет спокойнее, если ты будешь под присмотром элики Бависы. Не дай Диара, этот ловелас, наш квартирный хозяин, пронюхает, что ты одна дома ночуешь.

Уже три месяца мы снимали комнату у альва Лиарема. Никаких претензий к нему у меня не было, кроме одной: в последнее время этот трехсотлетний извращенец стал заглядываться на мою сестру. Я как-то намекнула ему, что любое поползновение в сторону Лелии будет для него чревато последствиями. Причем самыми непредсказуемыми. До альва вроде дошло. По крайней мере, больше я его рядом с Лелькой не видела. Но стоит ему узнать о моем отсутствии…

— Решено! Прямиком отсюда отправишься к элике Бависе! — отрубила я, стараясь прогнать навязчивую картину, в которой сластолюбивый эльф был главенствующей фигурой. Голой.

Баронесса являлась клиенткой Лелии, за небольшие вознаграждения сестра обшивала всю ее большую семью. Элика искренне привязалась к очаровательному доброму ангелу, коим являлась Лелия, и, думаю, не откажет ей в гостеприимстве. Всего-то на несколько дней, от силы на неделю. Пока я не решу здесь свои проблемы.

— Но мы ведь скоро увидимся? — Лелия смахнула слезу и по-детски шмыгнула носом.

— Ты еще спрашиваешь! Приходи ко мне завтра, — обняла я сестренку. — Я сейчас дам тебе платье, якобы на подшив. Будет предлог, чтобы вернуться.

Тут Лелия заметила ворох нарядов, которые я, устав наводить порядок, просто скинула на кресло. Глаза у сестры заблестели.

— Можно потрогать? — Не дождавшись моего ответа, она коснулась тончайшего виссона и восторженно ахнула. — Какая же счастливица эта Рамина, что может носить такие наряды, — бормотала сестра, с трепетом перебирая юбки, шарфики, сорочки и прочие атрибуты женского туалета.

Лелька настояла, чтобы я примерила хотя бы одно платье. Пришлось послужить ей в качестве манекена. Оказалось, что мы с Раминой не такие уж одинаковые. Все платья, которые перемерила, были великоваты мне в груди и талии. А так как своих вещей у меня здесь не имелось, Пришлось загрузить Лельку работой.

— А что скажет Рамина, когда узнает, что ты посягнула на ее гардероб?

— Спасибо скажет. Что за нее отдуваюсь. И вообще, захочет вернуть себе свои шмотки — сядет на диету!

Отдав сестре чехол с двумя платьями и часть денег, которые эл Долэри передал любимой дочурке на карманные расходы, мы вышли из комнаты. Возле лестницы столкнулись с той самой младшей учительницей, которой я днем передала записку. Вейла пообещала проводить юную портниху к выходу.

Выход… Звучит так заманчиво.

Я бы и сама была не прочь скоротать несколько лишних минуток с Лелией, но был риск снова заблудиться. Или напороться на невменяемого метаморфа. До сих пор мурашки по коже, когда о нем вспоминаю. Одним словом, неприятный тип. Хоть и красивый…

Когда вернулась в комнату, застала соседку вертящейся перед зеркалом и расчесывающей свою огненную шевелюру. Платье цвета опавшей листвы очень шло ей. Удачно оттеняло большие зеленые глаза и делало Рыжика похожей на сказочную принцессу.

— Отлично выглядишь! — похвалила я выбор девушки. — Тебе очень идет этот цвет.

Соседка лишь мрачно хмыкнула в ответ. Совсем нелюдимая.

Я плюхнулась на кровать и заложила руки за голову. Есть хотелось неимоверно, а вот идти на праздничный ужин — не очень. Инстинкт самосохранения шептал, что одной попыткой мне отомстить зеленоглазый не ограничится. При всех, конечно, выяснять отношения не станет. А вот подкараулить в темном углу и на сей раз задушить меня шторой — это запросто.

— А ты почему не собираешься? — снизошла до вопроса соседка.

— Неохота идти, — я зевнула.

— Охота не охота, а на первом школьном ужине должны присутствовать все. Такова традиция! — вскинув подбородок, нравоучительно возвестила Рыжик.

Дарх бы их всех побрал вместе с традициями.

— А если скажу, что у меня голова болит?

Соседка хмыкнула:

— В прошлом году у тебя голова болела каждое утро, день и вечер. Навряд ли тебе поверят.

Ясно, уловка Рамины не пройдет. Придется идти социализироваться.

Рыжик накинула на плечи шаль, ловко вдела в уши янтарные сережки-капли и, удовлетворенно оглядев себя в зеркале, сказала:

— Советую сначала принять душ. И не жалей шампуня!

— А где он? В смысле душ. И шампунь, — нисколько не обиделась я на откровенные намеки. По мне и вправду мочалка плачет.

Рыжик подошла к маленькой дверке, которую я прежде не замечала.

— Ты сегодня сама не своя, Мина. Совсем тебя не узнаю, — наградив меня очередным недоумевающим взглядом, она вышла из комнаты.

Душ — это то, что мне сейчас действительно было нужно. Скинула на пол мантию, в которую обрядилась после примерки платьев, и поспешила в фаянсовый рай.

Мне, конечно, приходилось слышать, до чего докатился прогресс. Помню, как Лелия восторженно рассказывала о белоснежных ваннах, мягких, как бархат, полотенцах и душистых шампунях. Всю эту прелесть сестре довелось видеть в домах клиентов. А теперь вот мне самой представилась возможность побаловать себя благоухающей пеной.

Наплескавшись вдоволь, подсушила волосы полотенцем и снова вернулась к изучению бездонного саквояжа. Отыскав в незамеченном прежде отделении интимные предметы женского туалета, аккуратно сложенные вместе с холщовыми мешочками, наполненными пахучими травами, уловила в одном из мешочков характерный запах. Табак.

Невольно прониклась уважением к Рамине.

Каюсь, водится за мной такой грех. Обожаю трубки и сигары. Знаю-знаю, не женское это дело — курить табак, но ничего не попишешь. Привычка — наше все. Кажется, мой двойник тоже страдает табачной манией.