Василий Кононюк - Все только начинается

«Хорошо тебе, жена, знай греби и греби, а чукча себя на три года в рабство продал. Как мы теперь спать втроем будем? Поздно. Раньше надо было думать. Запал ты, Саня, на Максвелла, совсем о личной жизни забыл. Жене ничего не скажу, а то она нас с архимагом убьет на месте, но меня чужое присутствие будет очень-очень нервировать».

«Уважаемый Александр, я буду отворачиваться и закрывать глаза. Поверь, это наименьшая из твоих проблем. А сейчас твои мысли мне мешают, выкинь все из головы, расслабься и постарайся удерживать состояние безмыслия как можно дольше. Изучай себя. Взгляни на свое тонкое тело. Это тебе первое задание, ученик».

Медитировать Александр Владимирович умел давно, еще со времен увлечения восточной философией и йогой. Представлять себя сидящим на берегу безбрежного океана, изгонять мысли, лезущие как тараканы изо всех щелей, наполнять свое сознание праной, растекаться энергией по чакрам, жаль, выкраивать время для такого содержательного отдыха и самосовершенствования удавалось нечасто. Не понимала любимая жена самой сути духовного развития и заявляла, мол, медитация на коврике перед океаном для нее ничем не отличается от медитации на диване перед телевизором, а здоровому мужику всегда есть чем занять руки и голову для развития чего-то более осязаемого.

Но сейчас ее рядом не было. Получив четкое задание, Александр Владимирович начал привычно изгонять из головы тараканов. Последний тщился сказать, что ему нужно куда-то смотреть и что-то изучать, но перед глазами уже волновался безбрежный океан. Выгнав последнего таракана, вдохнув прану, юный ученик слился с мирозданием.

Хор был доволен проведенным разговором, но отдавал себе отчет, что никакой его заслуги в этом нет. Повезло. Вполне мог попасться разумный, реагирующий на голоса в голове менее адекватно, и тогда — катастрофа. Почему-то вариант, что он не сможет заинтересовать аборигена сотрудничеством, Хор заранее не предусмотрел. Как оказалось на проверку, — глупая самоуверенность. Теперь ему оставалось проделать самую тонкую и ответственную часть работы. Войти в соприкосновение с сознанием разумного. Достаточно плотно, чтоб скрыть свое отражение в Изнанке и остаться при этом довольно далеко от разумного, чтобы не исказить его изображение. Более того. Неизбежное влияние тонкого тела Хора на отражение разумного должно быть настолько точно дозировано, чтобы по прошествии по крайней мере трех сезонов в нем не проступили характерные черты, по которым ищейки Изнанки могли бы его найти. Здешний сезон был чуть короче привычного для него, Хора, но он надеялся успеть.

Он очень устал за этот день, который никак не хотел заканчиваться, и, скорее всего, чуть заступил за ту грань, где следовало остановиться. Не в силах точно скорректировать свою позицию в сознании, Хор мысленно плюнул и решил сделать небольшой перерыв. За это время ничего фатального не случится. Спрятался он надежно, а чуть отступить назад можно и завтра на свежую голову. Еще раз критически взглянув на своего ученика, он вывел его из состояния медитации.

«Хватит бездельничать. Скажи, какое у тебя было задание?»

«Медитировать как можно дольше, изучать себя, взглянуть на свое тонкое тело».

«А ты чем занимался?»

«Медитировал, видел себя сидящим на берегу океана, никакого тонкого тела не видел, даже не знаю, как оно должно выглядеть. Более того, я не понимаю, как можно что-либо изучать, при этом не думая».

«Если ты чего-то не понимаешь, нужно спрашивать до начала выполнения задания. В следующий раз будешь наказан. Скажи, ты можешь удерживать состояние безмыслия и при этом выполнять какую-то работу? Вспоминай все эпизоды, когда ты вольно или невольно пребывал в этом состоянии».

Подумав, Саша ответил: «Бег трусцой, уборка с пылесосом, что-то похожее накатывало в молодости, когда на ринг выходил. В уличной драке тоже один раз накрыло».

«Вот. Можешь, когда прижмет», — удовлетворенно констатировал Хор.

Почему-то Саше показалось, что в следующий раз его прижмет обязательно.

«На сегодня все. Мне нужно немного отдохнуть. Если ты не возражаешь, я буду называть тебя Сеш. У меня даже ученик был с таким именем. Завтра мы уезжаем. Постарайся сегодня уладить все свои дела. Подготовь близких к тому, что видеться вы будете нечасто».

Звучащий в сознании голос пропал, никакого ощущения чужого присутствия не осталось. Александр Владимирович перевел дух, ощущение нереальности происходящего, в котором он пребывал все это время, отступило, и он снова ощутил себя в своей трехкомнатной квартире. За окном уже было темно, субботний день заканчивался, а за стеной все никак не могла распрощаться с подружками его красивая и умная жена. Решительно подойдя к компьютеру и засунув свою физиономию под веб-камеру, он закричал в микрофон:

— Гуд бай, ауф видерзейн, оревуар. Финита ля комедиа, герлы. Все по койкам, где вас ждут ваши мужья или любовники. Надя, переведи.

Надя перевела что-то типа — пришел домашний деспот, за которого ее угораздило выйти замуж, и требует ее к себе. Герлы, не скрывая зависти, начали опять прощаться, уже по седьмому кругу, а Саша выдернул шнур из розетки. УПС начал противно пищать, предупреждая хозяйку, что долго без Сети не протянет. Надя посетовала на нетерпеливость супруга и наконец-то дала команду железяке готовиться ко сну.

Подхватив на руки охнувшую от испуга жену, требующую поставить ее на место, Саша потащил ее в спальню. По дороге в качестве прелюдии рассказывая, что он сейчас будет с ней делать. Надя требовала поставить ее на ноги, угрожая, что в противном случае все мужнины фантазии таковыми и останутся. И не потому, что она не согласна, а по причине переоценки мужем собственных физических возможностей. Саша в ответ утверждал, что недооценка возможностей собственных мужей — те самые гири, которые вешают жены, не давая воплотиться в жизнь всем юношеским мечтам супругов. Так они добрались до кровати, на которую Саша благополучно сгрузил драгоценную ношу.

Разговоры стихли сами собой, их губы были заняты попытками невербально передать друг другу свои мысли и чувства. Какие-то междометия и пожелания продолжали срываться с уст, но к предыдущей теме они не имели никакого отношения.

Саша гладил роскошное тело жены, на котором осень жизни уже оставила первые следы, и слушал, как она увлеченно рассказывала о каких-то проблемах в своем институте, в котором она продолжала мужественно работать на полставки. Этих денег как раз хватало ей на дорогу и на обеды в столовой, но Надя не бросала дышащую на ладан контору, никому не нужную в этой новой американской колонии под гордым названием «незалежна Украина».