Практикант 6 (СИ) - Дмитрий Анатольевич Гришанин
Полыхнувший, меж тем, вокруг тела багровый огонь мигом спалил плавки со шлепками — собственно, предвидя подобный исход, я и был изначально столь скудно одет. Гудящее пламя превратило меня в огромный огненный фаербол, и, наскочив на первого подвернувшегося под горячую (в прямом смысле слова) руку живоглота, в высоком прыжке я яростно пробил кулаком в область глаза инстинктивно отшатнувшейся от огня рептилии. Крепчайший череп монстра от этого единственного, укрепленного огненной абилкой, удара пошел трещинами, и в образовавшуюся на месте выбитого глаза безобразную кровавую рану, как пылесосом, буквально всосало багровое пламя с моего кулака. Через мгновение содержимое черепушки живоглота превратилось в горящий костер.
Одновременно с атакой кулаком первого врага, правой горящей ногой, доворачивая прыжок, я пробил по затылку шарахнувшегося в сторону живоглота-соседа, так же запросто сминая (словно не крепчайшую кость, а хрупкую бумагу) и его черепную коробку. В образовавшуюся на затылке кровавую пробоину снова словно насосом затянуло пламя с ноги… И вот уже пара гигантских зубастиков, с горящими факелами вместо голов, мертвыми на все сто тушами оседают в розовую траву.
Я же приземляясь на третьего, поскользнувшегося секундой ранее и не успевшего, на свою беду, подняться с земли живоглота, и огненными ступнями, вбитыми в хребет бедолаги, прожигаю огромные дыры в горбатой спине страшилища.
Отталкиваюсь от забившегося в смертельной агонии третьего монстра и вторым широким прыжком настигаю и атакую четвертого живоглота. Буквально испепеляю его верхнюю челюсть своим цепким, как стальной капкан, захватом… Продержавшаяся лишь один удар сердца под пылающей дланью твердая опора позволяет-таки сменить в полете угол атаки и дотянуться носком левой ступни до шеи пятого живоглота. Из проделанной, словно концом лома, широкой обугленной раны ручьем хлещет кровь вперемешку с вонючим паром, и очередной смертельно раненый враг, почти выскочивший из зоны моего поражения, на следующем шаге без сил оседает в траву. Смертник же, с обгоревшей челюстью (остатки верхней части которой багровыми головешками осыпаются под пылающей ладонью), конвульсивным движением коротких верхних лап неожиданно отталкивает меня. Его конечности мгновенно воспламеняются в моей огненной защите, но крепкие длинные когти до углей прогорают не сразу и, пробившись сквозь пламя, таки добираются до моей груди.
Кровь из нанесенных живоглотом болезненных порезов тут же запекается в гудящем наружном пламени. Полученное легкое ранение не мешает в бою, а напротив лишь подстегивает мою ярость. И, оттолкнувшись пяткой от шатающегося живого трупа с пылающими верхними лапами и обуглившейся челюстью, уподобившись жуткому огненному царусу, я перескакиваю на следующую потенциальную жертву…
А потом снова…
И снова…
И снова…
Хоть я и старался двигаться с максимально доступным ускорением, за отведенные «Танцем огня» восемь секунд успел прикончить лишь пятнадцать живоглотов из двадцати. Троица самых дальних подранков успела вырваться из зоны моей досягаемости и без оглядки сбежала восстанавливаться подальше от кошмарного огненного человека. Еще пара вырвавшихся из огненного прессинга бедолаг, из-за предыдущих ранений иглами стужи и дополнительных ожогов, быстро сбежать с моих глаз не смогла, и по истечении срока действия огненной абилки я спокойно добил обоих бесшумными выстрелами в спину из крупнокалиберной винтовки с оптическим прицелом. Последнюю, разумеется, достал из безразмерного кармана на джинсах, благополучно переживших фаер-шоу в огнеупорном титановом футляре.
Обнаруженные на теле после боя царапины, с ожогами вокруг рассечений, лечить стал активацией «Целебного пота». А пока запущенная абилка успешно латала немногочисленные болячки, я спокойно занялся извлечением и сбором залуженных трофеев, к коим относились кристаллы из сердец и почек перебитых живоглотов. Благо жуткие вопли и свирепое рычанье умирающих гигантов-рептилий разогнало всю живность на ближайший километр вокруг места побоища, и помешать мне копаться в потрохах мертвых живоглотов никто даже не пытался.
Глава 7
Внимание! Полный отчёт за бой со стаей живоглотов:
Всего вами было убито 17 живоглотов 47, 48(2), 49, 50, 51(2), 52, 53(4), 54(2), 55, 57 и 59 уровней. За убийство 17 живоглотов вам начисляется 6925 (188+222×2+260+300+342×2+386+434×4+484×2+534+649+773=6925) очков теневого развития. В качестве поощрения, вам начислено так же: 16 теневых бонусов к Силе, 20 теневых бонусов к Ловкости, 11 теневых бонусов к Выносливости, 5 теневых бонусов к Интеллекту, 17 теневых бонусов к КЭП.
Прогресс таланта Настройщик: +0,05 %.
Загоревшийся перед глазами итоговый лог я прочел вторым потоком сознания, продолжая под контролем первого параллельно потрошить туши поверженных исполинов. Ну как потрошить, так-то фактически с каждым телом приходилось проводить натуральную пипец-утомительную операцию. Вначале, для вскрытия от глотки до паха крепчайшего кожисто-рогового панциря живоглота я использовал портативную болгарку с алмазным диском. Затем домкратом разводил створки выпиленного разреза примерно на десять сантиметров и стальными штырями фиксировал по краям разлома образовавшийся доступ к ужасно пахучим потрохам, вонь которых проникала даже через фильтры заблаговременно одетого противогаза. Ну и на завершающем этапе натягивал на руки толстые резиновые перчатки и буквально по локоть забирался ими в мерзкую требуху… Весь вышеперечисленный инструментарий для «операции» предварительно, разумеется, извлекался из растянутого эблюсом безразмерного кармана.
Когда полтора месяца назад я впервые разделывал живоглота, вышеописанная операция растянулась на добрые полчаса. И это стали, пожалуй, самые зло-вонючие полчаса в моей жизни. За неимением до этого навыков обращения с болгаркой, сперва долго не выходило элементарно пропилить толстую шкуру твари. Когда ж, наконец, вышло пробиться к мягкой требухе живоглота, из пропила по обонянию шарахнуло таким лютым амбре, что я тут же согнулся рядом в мощнейшем рвотном спазме. И дальнейшее вскрытие пуза ящероподобного превратилось в эдакий аналог потрошения банки «Сюрстрёмминга», только раз в сто большего объема… Увы, противогазом тогда предварительно запастись меня некто не надоумил, а спешно намотанные вокруг носа пара полотенец от стремной и стремительной вони из растущего пропила практически не спасали. Я старался дышать только ртом, сперва выходило не очень, но худо-бедно постепенно приноровился. Однако когда перешел к расширению пропила домкратом… Короче, я уже смутно помню, как тогда смог вытащить-таки из требухи сердце с почками. Видимо, функционируя, как зомби, держался исключительно на морально-волевых, просто чудом желудок тогда себе не выблевав. И за испытанные мучения получил даже в конце от системных щедрот дополнительное поощрение в виде аж двадцати теневых бонусов к
