Дракон, осторожней с любовью! - Сергей Борисович Куликов
– В Материнской долине, – сказала подруга, – куда ты пришёл когда-то после победы в ритуальном кругу, мы все смиренно принимали слепой выбор. Но времена шли, жизнь наша хорошела с тобой. Мы видели, как заботлив ты, Властитель Неба, как нам с тобой покойно в ожидании светлого завтра. Верим, будем мы все Матерями Драконов однажды.
– Отлично сказано, – проговорил Рог’И. – Давай же, однако, узнаем, каково твоё мнение о высказанной мной альтернативе? Ты, лично ты, за что встанешь?
– За тебя, Властитель Неба!
– И?
– Пусть будет путь за море, каким бы сложным и опасным он ни был!
– Остальные что скажут?
– Мы единодушны с сестрой! – ответили две оставшиеся бездетные подруги.
– Решено!
Рог’И резко поднялся на лапах, расправил крылья и пустил в небо сноп вечного пламени. Подруги ответили ему нежным рёвом поддержки. Завершив ритуал, Рог’И развернулся и стал к подругам спиной. Тем показал глубочайшее доверие. Затем, словно вспомнив что-то, обернул голову назад и проговорил:
– Путь предстоит трудный и полный риска. Расстояние бросает вызов нашим силам. Но не это главное! Могут попасться нам на пути Владыки Моря. С ними в поединке даже мне не гарантирована победа. Клянитесь, если паду я, поведаете сыну всю правду о нашем решении и причинах его созревания. А если пробьёмся и угнездимся там, за морем, и появятся новые сыновья, так пусть и они познают истину от вас.
– Клянёмся!
Нестройный хор голосов растаял в надвигающейся на горы вечерней мгле.
Дорог повороты. Начало
По цепочке личных контактов, передаваясь из уст в уста, известие о событиях, связанных с семейством Рог’И, дошло до членов Совета Старейшин. Действия своенравного Властителя Неба, шедшие в разрез с традициями, вызвали смуту в умах членов Совета и дали повод к их сбору для обсуждения ситуации.
Вскоре на уступ, достаточно обширный, чтобы вместить Семерых, прилетели первые два члена. Они решили скрасить ожидание частной беседой, которую можно было вести вольно, без строгого соблюдения правил и условностей.
– Мне кажется, или драконы-простаки теряют к нам уважение? – спросил Первый.
– Отчего такие грустные мысли?
Второй член Совета был младше и меньше своего собрата. Между тем всем известна была его мудрость, к которой он припал, едва-едва ответив на первый зов и поборов второй. Проявленное благоразумие выделило новоявленного мудреца среди прочих Властителей Неба, стремящихся к покою и предпочитающих добрую беседу семейному счастью.
Более того, дальнейшее раскрытие совершенства ума и благородства в поступках открыло мудрецу путь в Совет. Он ритуально отрёкся от родового имени и получил Седьмой номер, подобающий новичку.
Тем не менее, и в Совете Седьмой проявил себя с наилучшей стороны. Первый отметил его и приблизил, желая именно с ним разделять сокровенные мысли, лишь позже доступные остальным членам Совета. Так Седьмой стал Вторым, что вызвало перестановки и даже отодвинуло ритуальный расчёт каждого из более ранних членов на одну позицию назад.
Впрочем, все были равны в Совете Старейшин и номера принимали лишь для отличия себя от остальных членов. За пределами круга Совета слово каждого было весомо для остальных Старейшин, ибо Совет всегда судил солидарно. В остальном Семеро ничем не выделялись среди мудрецов, даже роль свою в цепи Посвящённых для «простых» Властителей Неба явно не выражали. Впрочем, это было излишне, поскольку все и так знали, кто и что из себя представляет в узком кругу гордых владык горной страны.
– Смотри, что получается, – проговорил Первый. – Наш достопочтенный Рог’И…
– Когда он успел стать достопочтенным? – спросил Второй.
– Ведёт себя дерзко, потому так его и называю.
– Иронизируешь?
– Увы, приходится! Но я отвлёкся. Рог’И дважды проигнорировал мнение Старейшин. Не стал советоваться в воспитании сына, когда тот открыл глаза…
– А должен был?
– Как ещё ему проявлять нам почтение? Да и нам, как влиять на простаков? Думай, брат, думай! Не только из-за красоты рогатой головы и осанистой походки я тебя приблизил. Хочу видеть тебя надёжным советником, а не только лишь…
– Я думаю, брат, думаю неустанно! Но не всякая твоя мудрая мысль открывает мне глубину сразу! Потому приходится переспрашивать и уточнять.
– В том греха нет, но помни, что я сказал!
– Постараюсь. Так что там по поводу второго проступка «достопочтенного» Рог’И?
– Он получил проклятие. Да и ладно бы! Кто не получает?
– Увы, я трижды был проклят, пока не стал Старейшиной…
– Вот видишь. И ничего! Не так себя повёл Рог’И.
– Слышал, слышал. Он возомнил себя борцом с судьбой.
– Глупец! Зачем вообще обращать внимание на то, что простаки именуют «судьба». И ведь говорил же я ему, предупреждал. Ещё до первого его зова советовал задуматься, верное принять решение…
– Как хорошо, что я тебя послушал!
– Ты не Рог’И, уж сильно не возносись! Но тебя я тоже ценю, пусть меньше. Впрочем, какие тут меры применить? Летишь ты уже высоко, выше лишь я да…
– Не будем поминать всуе!
– Верно говоришь!
– Но что насчёт стремления Рог’И побороть судьбу?
– Постой с этим! Видишь, остальные на подлёте. Сейчас всё обсудим.
Прибывали остальные члены Совета. Первый приосанился, готовясь занять место в круге и начать сбор, как подобает ему по статусу.
***
– Братья, встаньте в круг для расчёта! – проговорил Первый.
Он уже стоял на уступе, заняв место в глубине и обратившись мордой к открывающимся горным видам. Так спина его, почти касающаяся скалы, была надежно защищена. Сходным образом стояли трое из Совета, по правое и левое крыло, но уже Четвёртый и Пятый стояли боком к открытой части уступа. Шестой и Седьмой вообще оказывались к нему спиной.
Все члены Совета считались равными, но в момент сбора логичным виделось прикрыть Первого и его сподвижников от возможной случайной атаки со стороны. Не находилось безумцев, которые осмелились бы напасть на Совет. Между тем благоразумие «рядовых» Старейшин, хорошо известное среди Властителей Неба, не всегда было очевидно в Совете.
Совет принимал решения, которые исполнялись «рядовыми» Старейшинами. Слово же каждого Старейшины неукоснительно выполнялось прочими Властителями Неба. Так велела традиция. Несогласных не было, ибо та же традиция побуждала Старейшин основное время воздерживаться от суждений, вынося их в прямом
