Неклассический некромаг (СИ) - Двинская Мария
— И не увидишь. Истинное не проникает через препятствия. Его используют в основном для изучения заклинаний и определения по ауре, кого видишь перед собой. А для остального есть заклинания обнаружения жизни, не жизни и нечисти.
— Сложные?
— Не очень. Смотри на руки. Вот так выглядит поиск жизни, — Андин создал заклинание, но не активировал его, позволяя рассмотреть структуру. — Долго в таком состоянии заклинание не удержать, поэтому заранее их не готовят, — пояснил он, развеивая структуру через четверть доли. — Ну, что, успел рассмотреть? — он обращался к спутнику в мужском роде, чтобы не путаться в дальнейшем.
— Вроде да.
— Повторяй.
— Как?
— Собирай искры в нужную структуру. В одну руку помещаешь заклинание, другой помогаешь его сформировать и наполняешь силой. Несколько искр хватит.
— А теперь по порядку. Что такое искры и как ими наполнять структуру заклинания, если я не знаю, как его вообще составить? — у Эсме на удивление корректно получилось указать Андину на ошибки в преподавании. Он привык, что ученики, научившиеся истинному зрению, уже знают, как минимум, основы и умеют более-менее оперировать магией, а совсем с нуля он никого ещё не обучал.
— Магическая сила вокруг нас. Где-то её больше, где-то чуть меньше. Своей волей маги могут заставить её принимать разные формы, называемые заклинаниями. Чтобы они действовали, нужно эту же силу собрать и разместить в структуре заклинания. Если же просто собрать силу и выпустить, то получится пучок разноцветных искр. Минимальное количество силы, чтобы они были видимы, называется искра. Сотня искр — огонь, сто огня — пламя. Большинство заклинаний требуют до пятидесяти огней, боевые чаще начинаются от пламени. Я сейчас покажу, а тренироваться будешь на привале.
Андин продемонстрировал, как выглядят искры и ещё раз показал структуры заклинаний поиска. И демонстративно запустил поиск нежити.
* * *После краткого отдыха мы продолжили движение по лесу в прежнем порядке. Андин впереди, постоянно норовя убежать далеко вперёд, я позади, стараюсь хотя бы не потерять его из виду, потому по сторонам почти не смотрела. По тому, что я успевала увидеть, лес казался пустым. Обычное дело для современных пригородных лесов, да и не только пригородных. Но тут ведь людей намного меньше, должны же встречаться какие-нибудь непуганые олени? Переход на истинное зрение не помог — я по-прежнему видела только фиолетовую ауру идущего впереди лича. Об этом я и спросила у Андина, когда удалось его догнать. Раз назвался учителем, так пусть учит!
В результате я получила три почти одинаковых фигуры на запоминание и краткую лекцию о магии, из которой я сделала вывод, что розовое марево — магическая энергия. Под конец Андин решил продемонстрировать действие поиска нежити и активировал заклинание. Выглядело красиво. От фигуры на руке вытянулись во все стороны длиннющие нити, уходящие так далеко, что я их окончание теряла из виду. Эти нити слегка шевелились, будто под ветром и, примерно через половину минуты, почти все исчезли, только небольшой пучок остался медленно истаивать, растворяясь в мареве магической энергии.
— А вот и улов, — Андин прокомментировал результат действия заклинания, скидывая с плеч свой походный мешок. Видел лучи? — я согласно кивнула. — Шагах в пятидесяти в том направлении есть нежить. Слабенькое умертвие. Сейчас сюда подойдёт, и упокоим окончательно.
— Он идёт сюда? — несмотря на заверения Андина, сам по себе чужой мир, и на явное существование магии, в ходячих мертвецов ещё не верилось.
— Конечно. Нежить, как всякая нечисть, хорошо чувствует направление на живых людей.
— А если он там не один?
— Боишься, что ли? Это же слабое умертвие.
— Пока нет. Но мы столько времени шли, вдруг, за нами уже толпа идёт? — в почти всех виденных ужастиках зомби шлялись исключительно большими группами, вытянув вперёд руки и протяжно стоная. Я невольно чуть нервно обернулась.
— Они толпами не ходят, — успокоил лич. — И редко долго преследуют, разве что они успели заматереть. А вот и наш красавец!
Из кустов не торопясь вывалилось тело. Весьма неприятного вида создание, не разбирая дороги, ковыляло в нашу сторону. Серая кожа, белые глаза с точкой зрачка, всё в грязи, противных пятнах, прилипших листьях и мелких веточках. А ещё оно воняло. Дикая смесь выгребной ямы, помойки и запаха разложения намного опережала умертвие.
— Классический случай самоподнятия без дополнительных источников энергии. Самый распространённый вид нежити и самый безопасный.
Андин, рассказывая об умервтии, подошёл к нему вплотную, на что существо никак не отреагировало, целенаправленно двигаясь в мою сторону. Скорость у него была очень низкой, даже не торопясь от него можно спокойно уйти. Но всё равно мне было не по себе. Хотелось убежать подальше от его вида и запаха.
— Как ты можешь увидеть, оно идёт к живому человеку, а на меня не реагирует — лич продолжал лекцию, вышагивая рядом с этой гадостью. — Уйти от него не сложно, далее сотни-другой шагов уже не почует. Такие умертвия относятся к первой категории и опасны только для тех, кто не может передвигаться или спит.
Пока он рассказывал, это самое умертвие первой категории подошло ко мне шагов на десять. На нём теперь хорошо виднелась рана, полученная при жизни. Она грубо разрезала живот, и сквозь испорченную одежду, залитую старой бурой кровью, проглядывали части внутренностей. Это оказалось последней каплей для моего организма. Зажав рукой рот, я метнулась в кусты, подальше от этого зрелища.
Пустой желудок ещё сжимался болезненными спазмами, а мой учитель уже упокоил умертвие и даже не побрезговал его обобрать.
— Извини, не подумал, — в его голосе и правда, звучало сожаление. — Обычно в поле выходят подготовленные после тренировок на лабораторных трупах.
Андин протянул мне чистую тряпку. Вытерев рот, я вернула её хозяину, стараясь не смотреть на лежащее в стороне тело.
— Они всегда так воняют?
— Сама по себе нежить не пахнет. Это ему брюхо распороли и кровь с кишками протухли. Хотя, почти все самоходы с душком, энергии не хватает на консервацию.
— Ты его убил? Он больше не встанет?
— Упокоил, — Андин сложил что-то в свой мешок и надел его. — Умирают лишь дважды. Теперь его никто не поднимет.
Дальше идти стало совсем тяжко. Хотелось пить и есть. Во рту стоял гадостный привкус, от чего я всё время отплёвывалась, мечтая увидеть какой-нибудь более-менее чистый ручеёк, и никак не могла определиться, чего же хочется сильнее. Желудок, пустой ещё до дневного привала, избавился от последних остатков еды вместе с драгоценной влагой. Хотя, если я не ошибаюсь, в рюкзаке должна быть бутылка с минеральной водой. Надо будет разобрать его содержимое, я сейчас не могу точно сказать, что же у меня есть. Съедобного точно нет, а всё остальное я часто дома выкладывала и перекладывала.
Маленький, едва заметный ручеёк спас рюкзак от немедленной инспекции. Холодная прозрачная вода подняла настроение и отдала бразды правления желудку, так что небольшие чёрные ягоды на растущий около ручейка кустах не остались без внимания. Я сорвала несколько штук и размяла парочку. Запах у ягод оказался нейтральным, почти незаметным. Сок и мякоть почти как у смородины. Но тянуть в рот неизвестно что, несмотря на недовольство желудка, я не спешила. Даже дома, в родной тайге, ядовитых ягод достаточно, путь от них разве что понос сильный прохватит, но, всё равно, неприятно. А тут совсем всё чужое.
— Андин! — я протянула ягоды спутнику. — Они съедобные?
Он равнодушно скользнул глазами по ладони.
— Не знаю. Но я в ядах хорошо разбираюсь. Попробуй. Если ядовитые, то откачаю. На крайний случай подниму.
— Хорошо пошутил.
Ягоды отправились под ноги, и мы продолжили движение по лесу. Шли долго и почти без остановок. Андин иногда запускал заклинания поиска всех трёх состояний существования, но ничего достойного, по его мнению, они не показывали. Несколько раз после этой проверки мы делали большой крюк, обходя что-то или кого-то, с кем маг не хотел встречаться. Я, как обычно, не замечала ничего, крупнее белки.
