Кольчугинские сыщики (СИ) - Ирина Владимировна Соляная
Мышь что-то пищала про новогодние приготовления, про раздобытую Агафошей пачку ванильных сухарей, про сюрпризы под ёлкой, про сочиненные Бородой новогодние частушки. Хаврошка её не слушала, думая только о том, как бы улучить минутку и спрятать зеркальце.
Дверь в топочную была приоткрыта, из комнатки выглядывали пушистые елочные ветки и звучали залихватские частушки Бороды. Агафоша бренчал на балалайке.
* * *Мышь не пудрилася,
Не румянилася.
Я не знаю, почему
Мне понравилася.
Степанида юркнула первой, села на задние лапки и грозно спросила:
— Прохлаждаетесь?
— Нет, — заверил её Агафоша, — домовой ждёт свою музу, а я ему подсобляю.
Кикимора протяжно вздохнула. Она подумала, что было бы совсем неплохо тоже быть чьей-то музой, и украдкой взглянула в зеркало. Увы, там отражалась только аккуратная поленницу дров, стопка газет для растопки и привязанные к матице пучки душистых трав. Кикимора разволновалась и обвела взглядом честную компанию. Каждый был занят делом. Домовой привязывал ниточки к конфетным фантикам, Агафоша укреплял алую звезду на макушке, Степанида уплетала сухарь. Никто вроде бы не заметил ничего такого…
— Вот тебе клок ваты, — скомандовала мышь кикиморе, — кромсай на мелкие кусочки, будет волшебный снежок. Насыплем на веточки, отменно выйдет.
Кикимора взяла одной рукой предложенный клок, второй продолжала неуклюже удерживать зеркало. Мышь и домовой переглянулись. Кикимора отвернулась от всех и стала увлеченно драть вату. Агафоша что-то шепнул Бороде на ухо, но тот махнул рукой.
Мышь оставила недоеденный сухарь и шустро забегала от кучки ватных снежков до елочки, бесстрашно карабкаясь по колючим веткам. Домовой вился вокруг елки, привешивая птичек из фольги от шоколадок и бантики от карамельных оберток.
— Как я это роскошество люблю и обожаю… — прошептала мышь, когда новогодний ритуал был завершен.
Кикимора хмуро смотрела на результаты совместного труда.
— Надоть под ёлочку положить подарки! — сказала мышь и захлопала в ладоши, — Но чтобы волшебные были, так что не скупимся!
Агафоша притащил из дальнего угла большое полено.
— Чтобы в нашем отделе милиции было всегда тепло и уютно.
— Годится, — одобрила мышь.
Домовой сунул под елку новый веник с полированным наметельником.
— Для чистоты комнат и помыслов всех оных обитателей.
— Неплохо, — одобрил запечник.
— Для сытости и благоденствия, — пискнула мышь, прикатив невесть откуда взявшийся огромный грецкий орех, — я его цельный месяц прятала. Сама от себя.
Все уставились на Хаврошку, ожидая, что же она положит под ёлочку. Крупная слеза скатилась по грязной щеке кикиморы. Хаврошка вытащила руку из-под передника и сунула под пушистые ветки осколок краденого зеркальца. Домовой присвистнул и почесал в бороде, Агафоша хмыкнул и поскреб в затылке. Мышь поднялась на цыпочках и взглянула на подарок, удостоверившись, что это именно то зеркало, что пропало намедни из-за сейфа следователя.
— Для всеобщей красоты… — прошептала кикимора.
Домовой подлетел к Хаврошке и погладил ее по голове толстой ладонью. Седые космы кикиморы потемнели и разгладились. Они медленно завились в спиральки. Домовой тронул Хаврошку за плечо, и вместо старого ситцевого сарафана появилась белая шелковая блуза, заправленная в жаккардовую многоярусную юбку. На кривых ножках кикиморы заблестели новьем лаковые сапожки.
— До боя курантов недолго осталось, но немного волшебства тебе не повредит, — шепнул он.
— Да-да, — поддакнула Степанида.
— Чаровница! — восхищенно ахнул запечник.
Хаврошка победно посмотрела на обалдевшего Агафошу и по-пиратски воскликнула:
— Тысяча чертей, запечник! Не тушуйся, этой ночкой мы зададим жару!
Налоговичок
В двухэтажках окна пышут
сладко, словно пироги.
© Полина Орынянская
Бодрое утро Степаниды в Кольчугинском отделе милиции всегда начиналось с аппетитной хлебной корочки. Она самозабвенно хрустела, не обращая внимания на происходящее вокруг. Неделикатные звуки из-за сейфа не мешали Бороде штудировать уголовный процессуальный кодекс, восполняя пробелы в образовании, а следователю Матузкову принимать посетителей.
В кабинет вошла стройная женщина средних лет, одетая в клетчатый драповый костюм. Сапожки из хорошо выделанной кожи простучали от двери к столу следователя. Степанида почувствовала сладкий запах духов выглянула из-за сейфа и оценила шляпку с широкими полями. Смахнув с сиденья табурета невидимые крошки, женщина села без приглашения и улыбнулась.
— Мне так нужна ваша помощь! В Кольчугино говорят, что вы волшебник сыска!
«Начала с лести, хитрая какая», — оторвалась от завтрака Степанида и зашептала Бороде на ухо. Но Борода был очарован посетительницей не меньше, чем сам следователь, и не заметил никакого подвоха.
— Да, следствие для кого-то чудо, а для нашего Кольчугинского отдела — ежедневный труд, — скромно потупился Матузков, но улыбнулся и пошевелил ноздрями. Ему тоже нравился аромат, исходящий от посетительницы.
Женщина отрекомендовалась владелицей пекарни «Как у мамы» и пожаловалась на то, что покупателей у неё с каждым днём всё меньше.
— А чем может помочь вам уголовный розыск?
— Именно! Я думаю, что тут происки конкурентов. Знаете, что такое недобросовестное поведение на рынке? — подмигнула Матузкову посетительница, — Это способы переманивания покупателей. Чистая уголовщина: обман, мошенничество.
— Кто же именно вам вредит? — заинтересовался Матузков.
— Да буквально все! Хлебозавод номер два, пекарня «Варенька». Я даже наняла профессионального менеджера, чтобы тот поднял мне продажи, но всё стало только хуже. Может, и он работает на конкурентов?
— Разберёмся! — пообещал Матузков, но кончик носа у него подозрительно побелел.
Степанида знала, что когда веснушки Матузкова бледнеют на его широком и добродушном лице, значит, начальник волнуется и чувствует себя не в своей тарелке. Она раздумывала — вылезти из-за сейфа на помощь следователю, или сидеть тихо. Не каждому пекарю понравится, что в разговор вмешиваются мыши.
— Вот спасибо! — заулыбалась пекарь и поставила перед Матузковым на стол пакет, из которого пахло сдобой, — Это вам угощение к чаю. Именно в следственных целях! Вот скушаете бриошь и сделаете вывод, что моя продукция с точки зрения потребителя — наивысший класс.
