Выжигаю имена в сердце своем (СИ) - Надежда Светлая
— Серая рутина скромного бытия.
Дойдя до окна, возле которого обеспокоенно топтался Ян, мужчина взглянул на далекие звёзды, что в сотнях тысячах километров сжигали свои последние искры. Они лучились завораживающим светом, привлекая торопливых мотыльков, что видят их отражения в уличных фонарях, а также могучих белых медведей, что холодными ночами глядят на отражение звёзд в море, усыплённое стаями уплывающих в иные края рыб.
Звёзды рождались одна за одной, бороздили просторы Вселенной, исследуя пространство и время, и умирали, оставляя за собой едва различимый шлейф угасающей жизни. Угасающей, но не бесцельной.
— Не для того ты был рождён, чтобы проживать нашу жизнь. Не для того, чтобы вывозить на себе вся тяготы, как это делали мы с матерью, когда нам пришлось затянуть ремень потуже, воспитывая тебя с сестрой, — в упор глядя на сына, произнёс Назар. Все заученные слова, которые он обдумывал последние несколько дней, вылетели из жужжащей мыслями головы. — Мы бесконечно тебе благодарны, но сейчас, когда действительно есть шанс изменить что-то в себе, разве ты так легко его упустишь? До конца хочешь видеть мир сквозь страницы вызубренных от корки до корки учебников, в то время как буквально перед тобой расстилаются миллионы неописанных растений и нужно лишь отложить учебник в сторону и протянуть руку вперёд?
Сделав последний, заключительный шаг, Назар твёрдо положил огрубевшую руку на юношеское плечо, успокаивающе похлопывая по нему. Зелёные глаза ласково улыбнулись, возвращая одолженные когда-то у этого же ребёнка смелость и спокойствие. Веру, что всё непременно будет хорошо. Пришло время возвращать долги.
— Рано тебе ещё превращаться в морального старика, сложив парадные одежды на полочку в затхлый шкаф и ждать, когда они пригодятся.
Глава 3
— Великий Ванабавл, не могу поверить, что манипуляции моих родителей достигли таких высот.
Небольшая стопка необходимых вещей была постирана и идеально выглажена. Стальной кинжал с овальной рукояткой из бука мирно ждал своего часа в кожаных ножнах. Редкими видами зелий были до краёв наполнены разной формы склянки, искажавшие реальные цвета этих снадобий. Инструкции по их применению, выведенные аккуратным женским почерком, были перехвачены тонкими прозрачными резинками. Провизия, которой с лихвой хватило бы на две недели, была разложена по маленьким пакетикам, что должно было уменьшить смешение запахов.
— Только начни мне тут жаловаться! Я пытаюсь устроить твою жизнь. Потом ещё будешь благодарить.
— Ага, если доберусь живым, конечно, — проворчал Ян, за что получил лёгкий подзатыльник от матери, после чего, следуя золотому правилу семьи Башазаг, как ни в чём не бывало продолжил: — Даже если попаду на тот свет, я навещу вас. Отправлю вещее напоминание о себе, так сказать. Надеюсь, вы не слишком будете шокированы видом сына, состоящего лишь из костей да мышц.
— Откуда столько дерзости, молодой человек? И какие ещё мышцы, о чем вы? Небось, бредите со вчерашнего вечера.
— Учусь у лучших, матушка, — игнорируя последние слова, Ян перепроверял список взятых в поход предметов. Последние приготовления были закончены, оставалось совсем немного времени до начала путешествия в неизвестность.
— Я смотрю, ты, наконец-то, дал второе дыхание своей шевелюре. Смотрится весьма… — Назар сделал небольшую паузу, стоило ему поближе разглядеть коротко постриженные пряди — всё, что осталось от густой львиной гривы, — удобно.
— Это неудачная попытка сделать комплимент или довольно отчётливый намёк больше не менять свой стиль? — покосился на него Ян.
— Одно другого не исключает.
Яна такой ответ не удовлетворил.
— Тебе идёт, но давай лучше не травмировать психику местных людей.
Ян всё ещё не был доволен ответом.
— Как я вижу, дело осталось совсем за малым, — кашлянув в кулак, отец семейства сложил руки в замок. — Может, поговорим как мужчина с мужчиной? Могу научить парочке фраз для обольщения, если захочешь вскружить девушке голову в пути. Ну, или не совсем девушке. Наш дом открыт для людей разных полов и возрастов.
Тем временем руки его то и дело сжимались в кулаки.
— Можешь идти обратно в дом, я передумал. Мне не нужна твоя помощь, — потуже затягивая узлы на вещмешке, Ян повернулся к отцу. — В нашем семействе точно ещё остались, помимо меня, воспитанные люди, что соблюдают хоть какие-нибудь рамки приличия?
— Учитывая, что ты сам вырос в такой же среде, — задумчиво произнёс Назар, — шанс того, что ты воспитан, крайне маловероятен. И в этом нам помог убедиться вчерашний случай, когда выяснилось, что третий том «Лесных растений Пансо» уже был выдан какому-то школьнику.
Ян с ещё большим рвением начал проверять наличие всех необходимых предметов.
— Неужто у тебя действительно не осталось другого выхода, кроме как выследить этого несчастного мальчика, прокрасться к нему в дом и забрать этот томик, оставив маленькую записку: «Прости, скоро верну»? Ты даже не уверен, скоро ли вернёшься сам, не говоря уже о возвращении книги.
— Каждый человек совершает ошибки, — философски отметил Ян.
— Если осознал это, верни бедняге его книгу.
— Она не его, — раздосадовано бросил Ян, вызвав на лице Назара сочувствующее выражение. Лечится ли это, он не знал. — И, вообще, спишем это на непреодолимую тягу к знаниям.
Назар хотел возразить, но был остановлен поднятой рукой.
— Возвращать не собираюсь.
Мужчина лишь с глубоким сожалением покачал головой.
— Ребятки, готовы? — живая улыбка не сходила с лица Ярославы со вчерашнего вечера.
Хлопоты и тревоги последнего месяца, оказавшегося непростым для всех членов семьи, в особенности для матери, наконец-то, закончились. Начиналась новая глава в жизни семейства Башазаг. Все недопонимания, что успели прорасти, были вырваны с корнем и засеяны ростками исцеления, давшими ранние всходы в виде воодушевлённой больше сына женщины.
Напевая про себя молитвенные песни, Ярослава гнала тянущиеся за юношей неизвестные кошмары. Единственная помощь, скрытая за густыми лесами и одинокими горами, находилась в сотнях километров. Поэтому долгий и изнурительный путь был неизбежен, как и неминуемый печальный исход
