Чёрный фимиам (СИ) - Алена Харитонова
Сумел ли уйти Пэйт? Не натворит ли глупостей? Если послушался и ничего не перепутал, то всё должно быть хорошо. Главное, чтобы не мешкал, когда получит деньги, и чтобы выкупил обратно перстень у этого своего Кир Ашха.
Обмана Сингур не боялся. Пэйт был слишком боязлив и осторожен, потому и балаган его оставался таким нищим.
Он снова свернул на очередную лестницу и остановился. Не запыхался, нет. Но сердце колотилось так, что перед глазами темнело. Сингур привалился плечом к ровной стене незнакомого дома. Попытался сосредоточиться. Девяносто ударов. Это предел. Больше нельзя. Надо успокоиться. Успокоиться… Он сделал медленный глубокий вдох. Успокоиться. Восемьдесят пять. И всё ближе неминуемый откат.
Не поддаваясь желанию тела бежать, он по возможности быстро направился дальше.
* * *
Стройная дева в богатом синем платье вышла из-за увитой виноградом арки. Нижнюю часть её лица скрывала тонкая, расшитая серебром вуаль.
— Постой! — незнакомка окликнула беглеца, торопливо поднимающегося по лестнице.
Сингур замер и медленно оглянулся.
— Иди своей дорогой, женщина, — посоветовал он.
Сдерживаться было всё труднее… Тело начинала пробирать мелкая дрожь, дыхание прерывалось.
В этот миг между незнакомкой и стоящим в нескольких шагах от неё собеседником вырос мужчина. Крепкий, тоже очень дорого одетый, с недлинным широким мечом на поясе. Руку мужчина недвусмысленно положил на эфес.
— Я не несу зла, — продолжила незнакомка из-за спины своего защитника. — Лишь хочу узнать, откуда у тебя это, — она кивнула на засаленную плетёнку на запястье вальтарийца.
— Оттуда, — ответил он и отправился дальше.
Однако женщина крикнула ему в спину:
— Я могу заплатить за ответ! Сколько ты хочешь?
Кровь грохотала в висках, и в голове шумело так сильно, что Сингуру становилось невыносимо трудно не то что отвечать учтиво, но и просто говорить. Он снова стиснул зубы.
— Госпожа… — негромко и спокойно заговорил спутник женщины в синих шелках. — Это человек очень зол, лучше нам его не задерживать.
Сингур хрипло подтвердил:
— Послушались бы вы своего спутника, госпожа. Дело говорит.
— Пожалуйста, скажи, откуда у тебя… — воскликнула женщина, но побледнела и отступила на шаг. Сингур знал, почему: его лицо сделалось землисто-серым, а зрачки стремительно побелели. Охранник подобрался, а женщина за его спиной испуганно попятилась и сдалась:
— Иди… иди… прости меня…
Сингур в несколько широких шагов преодолел последние ступеньки и скрылся за поворотом.
* * *
— Эная, — с нотками осуждения в голосе сказал мужчина, — нельзя было его останавливать.
— Нельзя, — ответила спутница, по-прежнему глядя в ту сторону, в какой исчез человек, который так её заинтересовал. — Прикажи, чтобы его проводили, Стиг.
— Я уже приказал, — ответил он.
— И скажи, чтобы ему не навредили, — добавила она.
— Уже сказал, — снова ответил мужчина. — Идём, нет смысла тут стоять.
* * *
…Сингур слышал, что его преследуют: сперва довели до красных лестниц, затем звук шагов изменился. Беглеца проводили до синих лестниц, там опять кто-то шёл следом. Несколько раз он нырял в арки, переходил через короткие дворы. И слушал шаги. Идут. Всё равно идут… Кто может так легко и быстро устроить слежку с подменами? Почему они до сих пор не потеряли его, не отстали? Как могут преследовать, не показываясь на глаза?
В голове уже шумело так, что даже звук собственного дыхания причинял боль. Стены домов будто пришли в движение, Сингуру показалось: улочки стали еще теснее и уже. Солнце скрылось за тучей. Над городом повис серый полумрак. Почудился запах прели и сырости, гулкое эхо шагов, давящая тишина… А потом донесся утробный гул ворочающихся в недрах подземелий камней.
Время сперва замедлило, а потом вовсе остановило бег. Сингур замер. Морок оплел рассудок, окутал липким туманом. Гулко шумела в ушах кровь, пульсируя в такт биению сердца. Издалека доносились шаги преследователей. Он отчетливо слышал их, а потому понял, наконец, как был обнаружен.
Они видели его мерцание! Нить жизни вилась бордовыми и алыми сполохами боли. Тот, кто успел ухватиться за неё — уже не отпустит. Будет идти следом, пока не настигнет, если только его не обмануть: не погасить или не изменить цвет, не переплести нить с другими. Это можно было сделать, можно было разорвать соприкосновение. Раньше у Сингура всегда получалось. Но с тех пор многое изменилось.
Беглец привалился к стене одного из домов и глубоко втянул носом воздух.
Да. Многое изменилось. Просто он забыл. Эта темнота вокруг — всего лишь морок. Он рассеется, если слушать биение сердца.
Шаги звучали всё ближе. Но сердце билось глуше. Постепенно липкий туман отступал. Сингур понял, что по-прежнему стоит на пустынной узкой улице. Ему по-прежнему было больно, но теперь он видел, куда идти. Дорога развернулась под ногами, и переливающиеся искры понеслись вперед.
Беглец устремился туда, куда их нёс ветер.
Через пару лестниц он выскочил к колоннаде богатого дома удовольствий и с облегчением нырнул в её тень. Здесь его не найдут. Слишком много людей, слишком много нитей, и все они горят цветами похоти. Есть среди них и багровые отблески боли, и пурпурные краски исступления, и алые сполохи желания.
Он нарочно захлестнул своей нитью пару других, выбирая самые яркие, а потом зло усмехнулся, когда его мерцание сменило цвет. Где-то позади преследователь затряс головой, безуспешно пытаясь отыскать ускользнувшего беглеца. Увы ему. Нити перепутались и увидеть среди них ту — единственную — больше не получится.
Сингур же толкнул дверь, прошёл через просторную залу, по которой сновали разодетые и полуголые девки, сунул в руки встречающему его евнуху монету, схватил за локоть какую-то чёрную и поволок вверх по лестнице.
Шлюха, которую вальтариец подцепил, бежала рядом, лопоча на ломаном дальянском. Он понимал с третьего слова на пятое, да и всё равно было, чего она там болтает. Однако на втором этаже девка вывернулась, взяла Сингура за руку и повела вперёд.
Всеотец, какие длинные у них тут коридоры! Сколько ещё идти?
Но вот, наконец, черномазая толкнула дверь в просторную светлую комнату и тут же принялась раздеваться. Впрочем, Сингур даже не посмотрел на неё, оттолкнул, сам запер дверь и мягко скользнул к окну. Внизу никого не было. Он вернулся к двери и подпер её кроватью, которую сдвинул одним рывком.
Девка стояла, прижавшись к стене, и в ужасе глядела на происходящее. Глаза у неё были… Такие только у шианок увидишь — огромные, как тарелки, и кошачье-зелёные.
— Спать хочешь? — спросил её Сингур на
