Кто-то внутри (СИ) - Мусаниф Сергей Сергеевич
И пусть меня никогда не рубили топором, прочие повреждения я получал в количестве, и боль была слишком легкая, слишком слабо выраженная. Словно меня ударили деревянной палкой, довольно увесистой, но все же даже ребра сломать не способной. Мне ломали ребра, я знаю эти ощущения.
Тем не менее, вид собственной крови привел меня в ярость, я рубанул одного демона по ногам, второго приложил щитом, оттолкнув к стене. Он занес топор, но слишком медленно, и я ударил его мечом в лицо, пробив голову насквозь.
Тело его не успело превратиться в прах, как второй демон попытался достать меня в плечо. Но ему тоже не хватило скорости, я уклонился от его удара, швырнул в него щит, и, пока он уклонялся, сократил дистанцию и нашинковал его в фарш.
Точнее, попытался, потому что после третьего удара он все же взял и рассыпался, оставив меня с легким чувством неудовлетворения.
Нет, это какой-то неправильный ад. Мне почти не больно и совсем не страшно.
Да и боль почти сразу прошла, и кровью я больше не истекал.
— Я так целый день могу, — заявил я, и тут меня поразило страшное подозрение.
А что, если мне на самом деле придется только этим и заниматься, и не только один день, а целую вечность? Бродить по этим коридорам, драться со слабыми демонами, сходя с ума от одиночества и скуки? Может быть, мое наказание именно в этом?
Надо запомнить — когда в следующий раз буду умирать, не забыть исповедоваться. Может быть, зачтется.
Правда, сильно сомневаюсь, что германцы предоставили бы мне духовника, пусть даже и католического, если бы я о нем попросил. И где они, кстати?
Мы ведь умерли почти одновременно, и они тоже явно не праведниками были. Забавно, наверное, если бы мы где-то здесь повстречались.
Стоять на месте было скучно, а драки мне еще не приелись, так что я пошел дальше. Демоны теперь встречались только парами, но несмотря на то, что доспехи у них немного отличались, а оружие с каждым разом становилось все экзотичнее и страннее на вид, атаковали они по одной и той же известной мне схеме, так что разобраться с ними не составило труда.
И я больше ни одного удара не пропустил.
Уложив дюжину чертей, я продвинулся по коридору и оказался в небольшом зале, наконец-то узрев нового противника. Это был такой же демон, как и предыдущие, только вместо доспехов он носил длинную, до пола, мантию кровавого цвета, и рога у него были чуть подлиннее и с завитушками. При моем появлении он сразу же наставил на меня длинный когтистый палец и заявил:
— Зря ты сюда пришел, смертный!
На чистом русском языке, должен заметить, заявил.
— Нельзя сказать, что это был мой собственный выбор, милейший, — сказал я, но он тут же развеял все мои надежды на диалог, швырнув в меня файерболом.
Надо заметить, куда медленнее, чем это делали инструкторы императорской военной академии. Я ушел перекатом, благо, нарисованные доспехи не стесняли движений и не могли мне помешать. Он повторил бросок. Я тоже.
Это продолжалось какое-то время, и с каждым перекатом я немного сокращал разделяющую нас дистанцию. В какой-то момент решил, что напрыгался уже достаточно и бросился на него. Он воздел обе руки к потолку, от его фигуры начало распространятся кольцо пламени, и я шагнул в этот огонь, просто потому что особого выбора у меня не было.
Скажу прямо, это был далеко не адский жар. Не тот адский жар, который я был бы вправе ожидать. Меня словно горячим чаем облили, причем, не кипятком, а уже минут десять на столе простоявшим.
Я не дал этой досадной мелочи себя остановить, сделал еще два быстрых шага и одним ударом снес его рогатую голову с широких демонических плеч.
Чертов колдун привычно рассыпался в прах, и тут часть стены осыпалась грудой щебня, и в зал вышел новый противник.
Ростом метра под два, плюс еще метр рогов, почти голый, в одной только набедренной повязке, и все его тело бугрилось мышцами. В каждой руке он держал по мечу.
— Наконец-то достойный враг! — взревел он. — Лорд Идразель приветствует тебя, смертный!
Что-то мне подсказывало, что пытаться вступить с ним в диалог бессмысленно, но я все равно попробовал.
— А нам обязательно драться?
— Умри же страшной смертью! — возопил он и набросился на меня, вращая своими мечами, как пропеллерами.
Со скоростью у лорда Идразеля все было в порядке, как и с силой. Я прикрылся щитом, и ему потребовалось всего четыре удара, чтобы изрубить его в щепки. После чего мне пришлось скрестить с ним клинки.
Он был гораздо более искусным фехтовальщиком чем я, это стало понятно почти сразу. Мы обменялись парой ударов, а потом — и я даже толком не успел понять, как он это сделал — он выбил меч из моей руки.
— Недостаточно хорош! — заявил он.
Я сделал шаг назад, но это не помогло. В следующий миг он вонзил оба своих клинка мне в грудь, и перед моими глазами возникла кровавая пелена.
Последним, что я слышал, был его демонический смех.
* * *
Я обнаружил себя стоящим на том странном каменном пьедестале, покрытом светящимися рунами. Меч покоился в ножнах, в руке оказался целехонький щит, а на голове был шлем и оказалось, что он каким-то образом совершенно не мешает обзору.
Я сошел с пьедестала и повернул за угол, там, где в прошлый раз меня ждал первый демон. За углом никого не было.
Как и дальше по коридору.
Я беспрепятственно добрался до зала, в котором сражался с лордом Идразелем — а больше-то тут идти было и некуда, и он снова взревел при моем появлении.
Правда, на этот раз ему не было нужды выходить из стены, он ждал меня в центре зала.
— Наконец-то достойный враг! Лорд Идразель приветствует тебя, смертный!
— Привет, — сказал я.
— Умри же страшной смертью!
На этот раз я продержался секунд на десять дольше, а потом снова обнаружил себя в самом начале пути.
Так вот значит, какой это ад.
Довольно компактный.
Меня охватил злой азарт. Я — граф Одоевский, потомок великого княжеского рода, повелитель молний, поручик семьдесят первого гвардейского, и ни один козлорогий сатир не будет указывать мне, что я недостаточно хорош.
Мне потребовалось еще пять попыток, и я убедился, что несколько переоценил фехтовальные способности лорда Идразеля. Его преимущество было в том, что он сильнее и быстрее меня, но атаковал он все время по одним и тем же алгоритмам, а значит, был предсказуем.
Как говаривал папенька, если ты предсказуем — ты мертв, и лорд Идразель убедился в справедливости этого высказывания на собственной шкуре. Как только он бросился на меня, я швырнул в него щитом. Вместо того, чтобы просто уклониться, он встретил его обоими своими клинками, что позволило мне сократить дистанцию. И когда он уже собрался по привычке нарубить из меня котлет, я воткнул длинный кинжал ему в грудь.
Он возопил, а меня обдало почти безобидным пламенем из его раны. Он не утратил ни силы, ни скорости, но я легко предугадывал, куда он двинет, а потому мне не составило труда обойти его сбоку и всадить меч ему в левую сторону груди.
Впрочем, за это я поплатился пропущенным ударом в плечо, и руку обожгла боль, но все равно какая-то придуманная, словно в меня тонкую иголку воткнули, а не полметра стали.
Но мне уже ничего не могло помешать. Он был мой.
Я позволил ему сделать еще три выпада, а после этого он открылся, и я нанес финальный удар ему в шею, наполовину отрубив голову. Но лорд Идразель, скотина этакая, все равно не признал мои навыки достаточно хорошими или хотя бы приемлемыми, и рассыпался в прах молча. Впрочем, в отличие от всех остальных, он оставил мне трофей — один из своих рогов.
Я лениво пнул его ногой, и рог отлетел к стене.
Сел на пол, не снимая шлема. Спортивная злость испарилась, враг был повержен, ну а дальше-то что? Выход из зала был только один — через сотворенный лордом Идразелем пролом, и я сомневался, что увижу с той его стороны что-то принципиально новое. Может быть, там будут другие виды демонов с другими видами оружия и другими стилями боя, но, в сущности…
