Эолин (ЛП) - Гастрейх Карин Рита

Церемонд

С того момента, как Кедехен взял Бриану в жены, и до того дня, когда воительница-мага сразил ее, Церемонд наблюдал за ситуацией с неустанным вниманием.

Кедехен всегда поражал волшебника своим ясным и уравновешенным мышлением, но когда дело касалось черноволосой волшебницы из Восточной Селен, король, как правило, терял разум. Напряжение, связанное со сдерживанием силы Королевы Ведьм все эти годы, настолько проникло в жизнь Церемонда, что он не осознавал своего истощения до того дня, когда Боги освободили его от долга.

«Как интригует ирония моего избавления, — часто размышлял он, — что мага-воительница положила конец самой беспокойной ведьме из всех».

Убрав Бриану с дороги, Церемонд обратил свои надежды на возможность появления новой королевы и подходящих наследников. Хотя Акмаэль унаследовал дар своей матери к магии, он не обладал качествами настоящего короля. Его мятежный характер мешал его продвижению в колдовстве, а насильственная смерть его матери только усугубила ситуацию.

Пока Акмаэль оставался единственным наследником Кедехена, королевство было в опасности. Однако после убийства Брианы прошло уже три года, а король все еще отказывался искать другую невесту.

Теперь, когда Церемонд сидел на совещании с остальными членами Совета, будущее его народа тяготило его сердце.

Совет собрался вокруг длинного полированного дубового стола в самой большой из прихожих королевских покоев. Двенадцать Высших Магов занимали места в Совете, среди них было много лучших учеников Церемонда. Комнату украшали военные и магические артефакты. Восточную стену покрывал изысканный гобелен, изображающий явление Дракона древнему вождю Вортингену. Большие окна вдоль южной стены обеспечивали стратегический вид на холмистые равнины Мойсехена, зеленеющие под лучами позднего летнего солнца.

— Принц продолжает быстро прогрессировать, мой король, — говорил сэр Дростан. — Если он сохранит сосредоточенность, которую показывал в последние недели, из него выйдет свирепый воин и способный лидер.

— Его внимание вернулось, — сказал Церемонд, — но его упрямство не исчезло.

Внимание Совета переключилось на волшебника, как это всегда бывало в тот момент, когда он решал заговорить.

— Он борется со своими наставниками на каждом шагу, бросает вызов нашей мудрости на каждом шагу, — продолжил Церемонд. — Его навыки в магии не вызывают сомнений, но ему трудно понять более глубокие истины того, чему мы учим. Он трудный ребенок, мой король, и меня беспокоит, что будущее этого королевства лежит исключительно на его плечах.

— При всем уважении, мастер Церемонд, — сказал сэр Дростан, — я считаю, что одаренный ученик должен бросить вызов своим учителям. В самом деле, было бы гораздо большим беспокойством, если бы вопросов принца Акмаэля было слишком мало, а не слишком много.

— Он исчезает, мой король, — Церемонд не сводил глаз с Кедехен. — На длительные периоды времени. Иногда может пройти целый день, когда никто не знает, где он.

— Эти отлучки не мешали его урокам, — настаивал рыцарь. — Для мальчика четырнадцати лет естественно исследовать мир. Он принц, а не заключенный.

— Сэр Дростан, я говорю в интересах принца Акмаэля, — Церемонд повернулся к рыцарю. — Молодой маг, оставшийся без присмотра, может попасть под множество злых влияний даже в этих залах.

Дростан вдохнул, будто собираясь что-то сказать, затем замолчал, почтительно кивнув. Перед войной этот рыцарь тренировался у магистров Старого Ордена, слабых волшебников, чье потворство женской магии едва не привело Мойсехен к гибели. Хотя его доблестная служба завоевала доверие короля, Дростан не был настолько глуп, чтобы спорить с Церемондом в вопросах подрывной магии. По крайней мере, не на открытом совете.

— Я подозреваю, мастер Церемонд, что пламя женской магии погасло как в этих залах, так и снаружи, благодаря вашим кропотливым усилиям, — сказал Кедехен. — Суды и казни за колдовство теперь редкость в Мойсехене.

Церемонд принял комплимент короля любезным кивком.

— Усердие наших магов в поиске и уничтожении женской магии сослужило нам хорошую службу, а надзор со стороны магистратов в провинциях является образцовым. Тем не менее, тень маг цепляется за эту землю. Наши гадальные инструменты посылают противоречивые сообщения относительно нашего успеха. С одной стороны, они указывают на то, что с Орденом Маг покончено. С другой стороны, они настаивают на том, что скоро наступит новая эра женского колдовства.

— И что вы думаете об этом противоречии? — спросил король.

— Я полагаю, ваша светлость, что грядущая угроза будет настолько новой для нашего опыта, что мы можем ее не распознать. Мы охотимся на маг старыми методами. Нам нужны новые стратегии для поиска ведьм, предсказанных нашими прудами видения и священными символами.

— Конечно, — король погладил бороду. Его темный взгляд метнулся через стол к магу Цетобару. — У вас есть что добавить к наблюдениям мастера Церемонда?

— Я разделяю его беспокойство, мой король.

Круглые щеки Цетобара, казалось, постоянно горели под густой светлой бородой. Как и Дростан, он обучался у Старых Орденов, но Цетобар часто проявлял большую мудрость и благоразумие в делах, которые предстояло решать Совету.

— То организованное сопротивление, которое существовало после войны, давно рухнуло в ходе чисток, — сказал Цетобар. — Там, где память о великом конфликте еще не угасла, работает страх. Внимание людей вернулось к сельскому хозяйству, торговле и ремеслам, но мы достигли шаткого мира. Нельзя легкомысленно относиться к возможному возрождению любой подрывной магии.

За столом пронесся общий ропот согласия.

— Могу ли я сделать предложение, мой король? — теперь заговорил Верховный Маг Телин.

Самый молодой член Совета, Телин, мог похвастаться поразительным выражением лица, подчеркнутым редкой бородкой. Один из немногих, добившихся после войны звания Высшего Мага, был отличником с острым умом. Церемонд порекомендовал его королю, полагая, что Телин внесет большой вклад своим пониманием сложных тайн Первобытной Магии.

— Я считаю, что было бы разумно начать всестороннее изучение альтернативных форм магии, — сказал Телин. — Магия в том виде, в каком она практикуется за пределами этой земли, например, у сырнте или горцев. Эту идею я подробно обсуждал с некоторыми другими Высшими Магами. Такая попытка может дать нам лучшее представление о том, что искать.

— Интересная рекомендация, — признал король. Это был тот проект, который понравился Кедехену. Хотя у него не было естественных способностей к магии, его жажда знаний заставляла его работать усерднее, чем любой ученик, которого когда-либо учил Церемонд, превратив молодого принца в грозного волшебника. — Что вы думаете, мастер Церемонд?

— Я поддерживаю предложение мага Телина, мой король. Как он сам упомянул, мы долго это обсуждали.

— Работа, которую предлагает Телин, должна выполняться с большой осторожностью, — Цетобар, всегда осторожный, вмешался. — Мы были бы благоразумны, если бы скрыли наши усилия под маской дружбы, сотрудничества и обмена магическими традициями.

— Очень хорошо, — сказал король. — Позаботьтесь о том, чтобы это было сделано, мастер Церемонд. Я ожидаю периодических отчетов о вашем прогрессе.

— Конечно, мой король.

Кедехен хотел отпустить их, но Цетобар неуверенно поднял свою румяную руку.

— Если позволите, мой король?

Кедехен кивнул и откинулся на спинку стула. Голубые глаза дипломата ненадолго встретились с глазами Церемонда, прежде чем вернуться к регенту.

— Я подумал, что мы могли бы использовать эту возможность, чтобы проанализировать предложение, сделанное королем Рёнфина, — сказал Цетобар.

Широкие плечи Кедехена напряглись.

— Я уже принял решение, маг Цетобар, как вы хорошо знаете.

За столом повисла напряженная тишина. Церемонд поерзал на своем месте. Если Цетобар не мог решить этого, то, возможно, никто не мог.