Время Перемен - Анвар Кураев

— Как себя чувствуешь?

— Осталась только боль от раны, и голова немного дурная, — ответил мальчик, глядя на него.

— Это от наркоза, к вечеру пройдёт. Учти, первую неделю нужно лежать. И ещё три нельзя поднимать ничего тяжёлого, иначе можешь до конца не поправиться. Исполнишь мои указания — будешь здоров, как бык.

Мальчик кивнул, а мать одарила древнего холодным взглядом. Он никак не отреагировал и поехал прочь. Всем не угодишь, это давно известно.

К полудню дорога стала полегче. До Страны Оазисов оставалось суток восемь. Его целью был первый оазис, самый крупный, Бен-Изирь, стоящий на границе степи и пустыни. До темна отряд решил сделать привал: небольшая речушка, бегущая со стороны леса, изгибалась петлёй к их дороге, приглашая на остановку. Берущая начало где-то в лесу, здесь она была мутная и медленная, но хоть какой-то источник воды.

Вечером Александр сидел возле костра, укутанный в одеяло, глядя, как тётка стирает его вещи в большом котле, одолженном у солдат за деньги.

«И все эти танцы с бубном для показухи. Для убеждённости всех и вся: они заплатили древнему за операцию, как и положено. Глупо. Но кодекс есть кодекс».

Тётка натянула верёвку меж двух телег и сейчас развешивала постиранное.

К костру подсел Байл:

— Ну и задал же нам мороки твой кодекс. Опять жрать сушёное мясо, так ещё и котёл мыть.

— Ничего лучше я придумать не смог.

— Ты платишь…

Байл часто это повторял — дескать, мы, наёмники, сделаем всё, что сможем, если у тебя хватит денег. Денег всегда хватало — древние не бедствуют. Но Александра вечно подмывало спросить: «А что, если я попрошу без денег, Байл? На что ты готов?» Александр хотел задать этот вопрос и одновременно боялся. Не знал, какого ответа ждать, и будет ли их дружба прежней после? Ему не хотелось портить то, что уже есть.

«Лучшее — враг хорошего» — в очередной раз сказал он себе и ушёл спать.

Под утро тётка принесла чистые вещи. Он уже не спал и слышал шорохи за палаткой. Потянулся, прогоняя остатки сна, укутался в одеяло и вышел, съёжившись от утренней прохлады, и порадовался. «Три недели в дороге, а у меня одежда чистая. Это очень положительный момент». Штаны оказались сыроваты и кое-где с песком. Рубаха ещё ничего, а куртка в пятнах, еле как застиранных и не отмытых до конца. Александр разозлился и уверенным шагом направился к палаткам путников.

«Он тут оперирует в полевых условиях, а мать не удосужилась вещи как следует выстирать».

Две палатки на семь человек — вот они, в стороне от остальных, неуклюжие, кривые. Сейчас он разбудит тётку.

— Чего ради я корячилась всю ночь? Не нужно было соглашаться на это, — послышался раздражённый голос женщины, приглушённый палаточной тканью.

— Как не заплатить древнему? — возразил муж.

— Очень просто. Проезжал бы мимо со своей кавалькадой и не резал моего сына. И платить ничего не надо.

— Ты сама слышала, что он сказал. Мы могли потерять Иллая.

— А вдруг бы он не умер? Вдруг всё это враньё, и этот садист только напрасно раскромсал ему живот?

— Сынок сам говорил, что ему гораздо лучше, — не сдавался отец.

— Да, сейчас живот прошёл. У меня тоже живот иногда болит. Поболит-поболит, и пройдёт, не страшно!

— Сын ему верит. Говорит, та боль не была обычной…

— Морок древнего! — отрезала старуха.

Муж умолк.

Александр потух, как спичка, брошенная в бочку с водой.

«И с самого начала понятно, что идея со стиркой была дурацкой, если как следует подумать… Чего я, к своему стыду, не сделал…»

Он развернулся и пошёл прочь, понимая, что у глупой бабы своя правда. Ей не вобьёшь в голову все медицинские знания за один вечер. Нужно просто смириться и идти дальше. А одежда прямо на нём высохнет: не в первый и не в последний раз.

— Взвод, подъём! Умываемся, одеваемся, собираем палатки! — заорал часовой. Один за другим наёмники вылезали наружу. Оставалось семь дней пути.

Бэн-Изирь ослеплял великолепием разноцветных куполов, подхватывал суетой и оглушал гомоном. Все вокруг куда-то спешили. Александр сдерживал желание поддаться этой суете. Первые пару часов всегда приходится привыкать заново к этому городу-базару. Сияние храмов, вонь подворотен, запах пряностей торговых лавок — воистину, город контрастов. Лет пятнадцать назад он выплеснулся за городские стены и, будто только стены сдерживали его яростный рост, за это время увеличился в три раза.

Единым составом они дошли до перекрёстка перед городскими воротами и остановились.

— Расквартируйтесь в «Весёлом скорпионе». Пару дней на отдых и обратно, — сказал он Байлу.

— Правое плечо вперёд, шагом марш! — скомандовал взводный, и строй, обтекаемый толпой, пошёл к постоялому двору, волоча за собой все многочисленные телеги с палатками, лошадьми, гуляй-городом и прочим добром.

Семь человек, прибившиеся к ним в пути, хотели было двинуть следом, да потом поняли, что не знают, куда идти. Александр посмотрел на них и собирался уйти, не прощаясь. Но мальчишка слез с телеги и неловкими ещё шагами направился к нему:

— Спасибо вам. Всякое люди говорят, но я знаю, что вы меня спасли. Не буду больше верить этим дурацким россказням про древних.

Древний подумал, что россказни не такие уж и дурацкие, если отбросить мистику, но промолчал.

— И вот ещё что… — замялся парень.

«Сейчас денег будет просить» — разочаровался Александр, «Поможешь людям единожды, и они стараются вытянуть из тебя всё, что можно».

Но тот удивил:

— Я хочу спросить вас, где можно научиться врачевать?

Древний на секунду растерялся, не зная, что сказать. Потом ответил:

— Иди помощником в местную лечебницу, учи буквы, читай и проси лекарей объяснить, что они делают и зачем. Возможно, чему-то и научишься. Другого пути для тебя я не