Осколки души. Том 1 и 2 (СИ) - Шаман Иван

— Мои? Катерина, ты не могла бы… хотя нет, я, пожалуй, сам, — с этими словами я потянулся к картам Николаса, но тот отбил мою руку в сторону.

— Ты обвиняешь в шулерстве меня?! Это оскорбление! Я вызываю тебя на дуэль! — крикнул Николас, вскочив со своего места.

Глава 8

— Олег, а какие тут правила дуэлей? — довольно громко спросил я. — Просто у нас на привалах караванов дрались перед всем табором. До смерти.

— До смерти? — опешил Николас, который явно не собирался к проигранной партии добавлять еще и собственную жизнь.

— Ну да, — буднично пожал я плечами. — А как у вас?

— До первой крови, — произнесла Екатерина, я дождался, когда она начнет вставать, опершись о стол обеими ладонями, и в этот момент выдернул кинжал Локки. Среагировать они не успели. Когда девушка только потянулась к медальону — а Николас воссоздал длинный меч, мое оружие уже замерло у его шеи.

— Пары капель достаточно? — спросил я, чуть надавливая, после чего тонкая алая струйка потекла по клинку.

— Это нападение на дворянина… — опешив сказал Олег.

— Разве? Кажется, он вызвал меня на дуэль, я вызов принял и вроде как даже ее уже закончил. Разве нет? — я надавил чуть сильнее, и Николас отстранился, попытавшись уйти от лезвия. Очевидно, что я такого допускать не собирался, так что схватил его за правое запястье и заставил сесть обратно за стол.

— Я не очень хорош в картах. Но вот с кинжалом мне нет равных, — улыбаясь, соврал я. — Так что, шулер, продолжим дуэль, или вопрос закрыт?

— Это не по правилам турнирного кодекса, — пожирая меня глазами, в которых плясало пламя, сказала Екатерина.

— Возможно, я еще с ним не знаком — дикий человек, что поделать. Но разве, выйдя на дуэль перед всеми, во дворе, вы не признаете себя шулерами, работающими в паре? — улыбнувшись, спросил я. — Кажется, для вас очень важно оставаться нераскрытыми. Тем более что и денег на игру у вас не осталось, придется одалживать. У меня.

— Ты и меня обвиняешь в шулерстве? — мгновенно вскипая, спросила рыжая.

— Ты видела, что он делает, знала, что он мухлюет, и потворствовала. Хотя мы договаривались — что ты будешь проверять. Да и играть честно ты не могла, для тебя победа слишком важна. Верно? — спросил я, не убирая кинжала от горла Николаса. — Не хочешь рассказать, в чем именно дело?

— Я Пожарская, этим все сказано, — вскинув голову, произнесла девушка.

— Прости, я новенький, Лансер барон Нью-Токийский, и мне твоя громкая фамилия ни о чем не говорит, — пожал я плечами. Теперь стало очевидно, что, хотя Николас и был единственным в паре шулером, вела его действительно Екатерина. Вероятно, по праву сильного, других причин я не видел.

— Отпусти этого идиота. Мы выплатим долги через две недели, — сказала, чуть помедлив, девушка. — Сразу после вечера в офицерском клубе.

— И сколько вам нужно на первую ставку? — поинтересовался я, убирая растворившийся легким туманом кинжал. Николас тут же схватился за горло и несколько раз тяжело вздохнул.

— Пять тысяч, — немедля ответила Екатерина, а стоявший рядом Олег тихонько присвистнул. Мне же оставалось только хмыкнуть — сейчас в банке живыми деньгами лежало только три тысячи, у меня, естественно, не было ни гроша. Но это ровным счетом ничего не значило.

— Я готов простить вам долг на две с половиной тысячи и заплатить еще столько же наличными. За одну небольшую, но очень важную услугу, — улыбнувшись, сказал я и, набрав расписок на обозначенную сумму, пододвинул в центр стола.

— И какую же? — спросила Катерина, напрягшись.

— Вы расскажете всем и каждому, по большому секрету, что нашли совершеннейшего лопуха, который вдрызг проигрался вам в карты, — улыбаясь, сказал я. — Главное, у него полно денег, и он хочет сыграть еще.

— Ты ведь шутишь? — удивленно посмотрел на меня Николас.

— Да? Разве могут две с половиной тысячи монет шутить или ошибаться? — в тон ему спросил я.

— Нет, пожалуй, не могут, — отвернулся Николас, прикрыв царапину на шее ладонью.

— Вот и славно. Олег, друг мой, не составишь компанию? А то я еще плохо ориентируюсь в здании академии, — спросил я, забирая со стола все расписки, золотую монету и кучу мелочи.

— С радостью, — ответил кучерявый. — Куда хочешь сходить?

— В столовую, горло промочить, — сказал я и перед выходом взглянул на класс бастардов. Кажется, хуже быть уже не могло, но это же значит, что и падать дальше некуда. А значит, мой путь ведет только вверх.

— О чем ты хотел спросить? — спросил догадливый Громов, когда мы вышли в безлюдный коридор подвала.

— Да, о ерунде всякой, — улыбнулся я, однако, прежде чем решил, с какого вопроса начать, до меня донесся сдавленный крик. Звук шел не из воздуховода, а откуда-то из того же коридора, где был наш класс. Что само по себе странно. Но главное — это был крик боли, кого-то мучили.

Развернувшись на пятках, я немедленно направился к источнику звука, а попытавшийся остановить меня Олег лишь схватил воздух. Судя по его лицу, соваться туда, куда я шел, не стоило, и вообще, это было решительно не мое дело. Но в этом мире все было моим делом — и только мне было решать, во что вляпываться.

— Ого, — едва слышным шепотом буркнул я, дойдя до места истязания.

В зарешеченном окошке камеры, от которой веяло холодом, я сумел разглядеть подвешенного к потолку парня. Руки его были разведены в стороны, а по спине из порванной кожи текли тонкие струйки крови. Чуть позади с плеткой стоял уже знакомый мне «господин» Морозов. Рядом на коленях расположился один из дуэлянтов, тоже голый по пояс. Похоже, сейчас они получали заслуженное наказание.

— Значит, от дуэлей в присутствии большого количества людей стоит отказаться, — сказал я сам себе, вернувшись к Олегу.

— Ага, но это не совсем так, Ланс. Дуэли разрешены, во время турнира академии и большого кубка, — поправил меня Громов. — Да и в обычные дни, если это официальная дуэль, одобренная ученическим советом и не запрещенная ректором. Ну и разборки между высшими аристократами, куда уж без них. Но они вообще никого не слушают.

— Похоже, тебе есть что мне рассказать. Но давай начнем с самого начала, — улыбнувшись, попросил я, когда мы вышли на первый этаж. — Зачем деньги Пожарской, и какого черта она делает среди отбросов?

— Ну спасибо, — поморщился Олег. — Но в целом ты прав, мы никому не нужны. Меня сфинксы чуть не сожрали.

— Извини, если это прозвучало слишком резко. Так что с Катей? — продолжил я как ни в чем не бывало.

— Ты только ее так не называй, — хмыкнул Громов. — Иначе на дуэль вызовет и сожжет, как сможет. Но… она тоже отброс. Очень взрывоопасный, как и все ее родственники. Вернее, приемные дети Пожарских. Только один из них достоин трона, а значит, всем остальным не жить.

— Потрясающе, а если она просто выйдет из гонки, отказавшись от призрачного стула? — поинтересовался я.

— Отказаться от трона — значит отказаться от титулов и рода. Безродных без сил и способностей пожрут сфинксы, — передернув плечами, сказал Олег, и я понял, что это не просто фигуральное выражение. — В академию может войти только аристократ, претендующий на место в высшем обществе. Как и выйти из нее.

— Какое славное место, — усмехнулся я, делая себе еще одну зарубку в памяти. — Тогда что здесь делают девочки без способностей и дара бога?

— Их провели одаренные родители, пока они считались детьми, для поиска мужа. Либо они станут чьими-то женами и выйдут отсюда уже после объявления неразрывного брака, будь хоть третьими в гаремах, либо… их пожрут сфинксы, — поморщившись, объяснил Олег. — Хотя, конечно, может произойти чудо, и одна из них обретет дар богов, став претенденткой на место главы рода, но я о таком только читал.

— Ясно. Братоубийственная война до последнего выжившего и нулевая толерантность при полном равноправии. Это мне нравится, — усмехнулся я. — А что с деньгами? Чем, кроме связей, они могут помочь Пожарской?