Купеческая дочь замуж не желает (СИ) - Шах Ольга
— Ну, Маринелла, вроде бы все понятно и может получиться. Я ещё подумаю и завтра утром я тебе отвечу. Иди, отдыхай.
И пошла я, солнцем палимая, к себе в комнату. Зелины возле кабинета не наблюдалось, наверное, устала слушать. Я беспрепятственно добралась до своей комнаты. Лимка сидела в комнате уже вся на нервах, в глазах блестели слезы. Мымра, что ли приходила и опять ребенка доставала? Счёт к экономке все возрастал.
— Лима, ты чего? Обидел кто?
— Ой, лэрина Маринелла, вы пришли. А я уж вся спереживалась, папенька — то ваш сердит, бывает, страх как кричит. А вы ушли, и долго нету. Я хотела бежать да сказать лэру Нессиру, что это я вас позвала гулять по городу.
Я рассмеялась:
— Лима, не переживай, папенька не сердился. Просто мы разговаривали. — Храбрый воробушек моя Лимка, сама практически бесправная, зашуганная мымрой — экономкой, а хотела кидаться на мою защиту.
Весь вечер усердно изображала невозмутимость, чтобы Лимка ещё больше не нервничала, жалко девчонку было. Я понимала, что вечером решается моя дальнейшая судьба, ну и Лимкина тоже. Если я поеду в поместье, то ее здесь не оставлю, несладко ей тут. Сама тоже нервничала. Я ведь все поставила на этот разговор с отцом Маринеллы, а он никак не может сразу принять решение. Далось ему это замужество дочери! Ещё раз перечитывала свои записи, планы, списки необходимых покупок, подставляла цены, которые я видела на рынке. Подсчитывала, что я смогу закупить на свое наследство. Получалось, многое могу позволить себе купить. Но необходимый денежный запас все равно мне необходимо иметь.
Как дожила до утра, изнывая от беспокойства — отдельная скорбная повесть, но дожила. Решила подпортить настроение и лэрине Зелине, больно уж у нее вчера морда довольная была, посему решила одеться, как подобает благонравной барышне, навела красоту, и, блистая молодостью и красотой, поплыла в семейную столовую на завтрак. Чего от меня никто, естественно, не ожидал.
Глава седьмая
К чужой душе всегда найдешь ты дверцу. Точней — она откроется сама, Когда поймешь, что пара слов от сердца Сильнее сотен тех, что от ума!В столовой уже присутствовала мымра, папеньки ещё не было, стол накрыт на две персоны. Пока Зелина приходила в себя от моего сюрприза, в столовую зашел, и глава семьи и двинулся к своему месту во главе стола. Я также непринужденно уселась на то место, где было накрыто для ещё одного трапезничающего. Зелина подавилась словами от возмущения, но что она могла тут сделать? Выгнать меня она не имела права, да и сделать мне замечание тоже. Понятно, что месть моя была мелкая, детская, но от этого менее унизительной не становилась.
Папенька тоже оценил новый расклад сил, хмыкнул и невозмутимо приступил к завтраку. Я постаралась улыбнуться как можно ослепительнее и, пожелав всем приятного аппетита, тоже отдала должное завтраку. Лэрина Зелина ещё некоторое время потопталась растерянно, затем повернулась и вышла деревянной походкой. Если бы раньше Зелина пылала ко мне любовью, то после этой выходки, точно бы возненавидела. Но, к счастью, столь радикально ей свои взгляды менять не пришлось. Неприязнь ко мне продолжалась по — прежнему.
Закончив завтрак, отец поднялся и велел зайти к нему в кабинет, после того, как я закончу завтракать, и ушел. Я торопливо допила чай и тоже последовала за ним. Мандраж, конечно, был, но покер — фейс, отработанный годами переговоров с партнёрами и не очень партнёрами, держала невозмутимо. Папенька кивком головы предложил мне присаживаться на стул возле его стола, сам продолжал крутить в руках лист бумаги с моими вчерашними выкладками.
— Ну, что сказать, Маринелла? Не нравится мне твой план, не нравится! Мой план с твоим замужеством мне нравится больше. Но ты же настырная, в кого только такая уродились? Мать твоя наоборот была очень доброй и покладистой, достойной женщиной, но ты же упрямая.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})Отец Маринеллы сокрушенно покачал головой. Меня так и подмывало сказать — «В вас, батюшка, пошла нравом упрямым, в вас!» — но не рискнула лишний раз идти на конфронтацию, достаточно сегодня навредничала.
Купец продолжил:
— И в план твой мало верю. Но не смогу тебе отказать. По закону, раз ты требуешь самостоятельности. Поместье мне не жаль, все равно, тут ты права, не знаю, что с ним делать. Я долго вчера думал, да и сейчас не уверен, что правильно поступаю, но пусть будет так. Я тебе отдаю поместье на следующем условии — сумеешь поднять поместье из убытков за год, максимум два — будет оно частью твоего приданого, выйдешь замуж по своему выбору. Не сумеешь — тоже будет твоим приданым, только единственным. Это наказание тебе будет за глупость и своеволие. И жить тогда будешь уже по моему решению. Деньги, завещанные матерью, ты получишь, и даже твоих карманных ежемесячных денег на это время тоже не лишу. Глядишь, хоть на обратную дорогу пригодятся. Договор оформим сегодня после обеда. Придет мой поверенный и все подпишем. Дальше поступай, как сама желаешь.
Я даже не смогла усидеть спокойно на стуле, так меня переполняли эмоции. Подскочила со стула, метнулась к отцу, поцеловала в щеку и обняла, куда дотянулась, где — то в районе талии, выше не дотянулась.
— Иди — хрипловато проговорил отец, отворачиваясь. И, когда я почти дошла до двери, добавил — Зелине ты сегодня точно на хвост наступила. Смотри, она запомнит.
Но меня злоба мымры уже мало волновала, мне надо было готовиться к закупкам, отъезду на самостоятельную жизнь. И ещё я поняла — отец Маринеллы ее любил и хотел по — своему сделать как лучше для нее. И меня, в теле Маринеллы, тоже не бросит. Он все равно будет заботиться обо мне. Это придавало некоей уверенности, что ли. Не хотелось уходить из этого дома, оставляя за собой только плохое. Я всегда смогу найти помощь у отца Маринеллы. Жизнь все расставит по своим местам. А пока у меня дел, больше, чем моя жизнь. И если появилась у меня возможность прожить ещё одну жизнь, я это сделаю!
Долетела я до своей комнаты, кажется, за один миг. В комнате была Лимка, что — то мурлыча под нос себе, какую — то простенькую песенку, она вытирала пыль.
— Лимка, бросай это дело, давай наряды пересматривать!
Пересматривать наряды — любимое занятие любой девушки, но у меня была вполне практическая цель — мне нужно было отобрать одежду для жизни и работы в деревне, костюм в дорогу, ну и пару платьев для приличия. Распахнув шкафы, я приуныла — платьев было уйма, но все они были только коров очаровывать, как говорила мама дяди Федора из Простоквашино. Длинные, пышные, расшитые бантиками, рюшечками, кружавчиками, с каменьями и без — они годились только для выгуливания их в столичных гостиных и бальных залах. Ну, каменья я, положим, отпорю, будет НЗ на всякий случай, а с рюшечками мне по полям рысачить, что ли?
Нет, до обеда есть время, надо срочно к модисткам или кто там есть в этом мире. И не к самым модным. Ещё чего, деньги на понты переводить! Заодно сейчас и обувь гляну. Да, сапожки из тонкой кожи деревенскую грязь и недели не переживут. Так же, как и бальные туфельки.
— Лима, бросай это, собираемся к модисткам и сапожнику!
Бедная девчонка заметалась, совсем растерявшись от противоречивых распоряжений хозяйки, но собралась быстро. Я тоже вскоре стояла одетая у дверей. На сей раз прятаться мы не стали, демонстративно вышли через парадные двери. Встретившуюся по пути Зелину я принципиально не заметила, как предмет интерьера.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})Нужные мне лавки мы нашли довольно быстро, не так далеко от нашего квартала. Все благодаря любопытству шустрой Лимки. Только попав в город, она быстренько оббежала всю округу, разглядывая и запоминая, где и что расположено.
— Ой, лэрина Маринелла, а вы, правда, здесь хотите платья купить? Вы же всегда у мадам Зизи заказывали, там так все красиво, сверкает, зеркала, духами пахнет — девчонка в восторге закатила глаза.
