Посольская школа. Невеста Сокола (СИ) - Мор Дэлия

— Если вы решили завести себе врага в моём лице, были способы проще, лина Ведана, — я встала из кресла, надеясь, что оно не упадёт. — Нас делает не окружение, а мысли о нём. Если вы относитесь ко всем, как к грязи под ногтями, то лично мне понятно, чем вы наполнены. И прежде чем мы продолжим разговор, я прошу вас вспомнить, в какой школе вы учились с Верховной сами. И да, в бордель женщины идут, потому что не видят иного выбора.

“А теперь взгляните на себя в зеркало и скажите мне, что вы лучше тех несчастных!” — подумала я, но язык пришлось прикусить.

— Не сравнивайте положение ведьм в Кессании с бессалийским сбродом, — закатила глаза Первая. Всю мою пламенную речь мимо ушей пропустила. Продолжала гнуть свою линию. — Мы были изгоями. Стояли вне закона. А причина, почему выходцы с бессалийского дна живут так плохо — банальная лень. И, кстати, пример Верховной Станы — лучшее тому подтверждение. Когда есть желание, добиться можно любых высот. А не идти в бордель со словами “у меня нет другого выбора”.

— Я рада, что мы друг друга понимаем, — я не сдержала усмешку. — Итак, ещё раз. В школе будут учиться выходцы с бессалийского дна и сироты клана. Это не обсуждается, потому что мои воспитанницы не пойдут работать в бордель. Дети не обязаны повторять судьбу родителей. Именно ради возможности выбора как жить и лучшей судьбы они сейчас портят зрение над учебниками. Узнают, что есть другой мир. Тот, куда позвала всех свободных людей Верховная Стана. Всех, лина Ведана, услышьте это слово правильно. Так что если хотите, можете отправлять детей дипломатов в мою посольскую школу. Завтра я жду их вместе с родителями на встрече-знакомстве. Если нет, то катитесь в Бездну. А лучше сразу в Пекло. Я никаких условий договора не нарушаю. Место за партой предоставлю.

— Вы пожалеете о том, в каком тоне со мной разговаривали, — ведьма тоже встала с дивана и откинула копну рыжих волос за плечи. — Ждите ответ до завтра. У меня всё.

Скорчив гримасу, она повернулась ко мне спиной и покинула кабинет. Душное облако чёрного перца потянулось следом. Высокомерный министр иностранных дел — горе для королевства. Но насколько я знала, сестёр круга не выбирают. Впервые захотелось посочувствовать Верховной.

— Себя пожалей, ага, — пробормотала я под нос и села за стол.

Руки тряслись. Нужно выпить что-нибудь успокаивающее, иначе я сегодня больше ничего не сделаю. А дел накопилась гигантская куча.

Глава 8. Ночная прогулка

Увы, к мысли о кружке ароматного чая я вернулась только к ночи. В дверь постучалась Анна с докладом о том, как разместили сирот клана, потом отец прислал письмо, что Хорс согласился перейти на работу в посольскую школу. Преподавание магии мы действительно закрывали, а вот с инструкторами проблема до сих пор стояла остро. Хоть воинов Сокола проси потренировать ребят. Но нет уж. Я прямо сказала лучшему убийце, что в его помощи не нуждаюсь. Не отступать же от собственных слов так быстро?

— Чай, — напомнила я себе, запахивая халат на груди.

Дверь в мою собственную спальню открывалась из кабинета. Потайная дверь. Я не хотела, чтобы воспитанники знали о моём круглосуточном пребывании в школе. Вопросы будут. В клане так не принято. Но и у меня пока денег не хватало на отдельное жильё. Из родительского дома я съехала сразу, как приняла руководство бессалийским приютом. Жила сначала в съёмном доме, потом переехала в особняк главы. И вот я в Бессалии, а здесь на многие километры одни деревни и торговый тракт. Лучше уж тихо жить в школе, чем каждый день трястись в повозке, добираясь сюда из “Белых Сорок”. Порталы щелчком пальцев я открывать не умела.  

— Чай, чай, — твердила я как заклинание, держа перед собой лампу.

Работники ушли спать в здание бывшего приюта, кухня стояла пустая. Святые предки, я, наконец-то, побуду одна! Мешочек с травами шуршал в кармане. Я уже представляла, как закипает чайник, тихо посвистывая, но шаг пришлось замедлить. Сквозь закрытую дверь кухни пробивался свет.

— Кто там? — испугавшись, прошептала я.

Купол тишины вешала, не замечая, как бормочу заклинание. Вопреки всякой логике потом задержала дыхание и стала подкрадываться на цыпочках. Зачем, если меня всё равно не слышали? За дверью явно кто-то был. Гремел посудой и тихо пел.

“Позови охрану! — вопил внутренний голос. — Пусть Сокол выполняет свою работу. Вдруг там воры?”

Ага, бессалийские головорезы, насвистывающие одну из похабных песенок, столь любимых воинами клана. Я выдохнула, сообразив, что как раз охранник и мог там сидеть. Ночной дежурный.

— Бездна, — выругалась я и сняла купол. — Срочно нужен чай. А то пугаюсь каждой тени.

Дверь открылась бесшумно. Возле плиты в расстёгнутой до середины груди рубашке стоял Сокол.  

— Не спится, лина Амелия? — насмешливо спросил лучший убийца клана.    

— Заработалась, — буркнула я. — А вы что делаете в школе посреди ночи?

— Дежурю, — он буднично пожал плечами и снял кипящий чайник. — Захотелось сегодня насладиться луной, а заодно походить под вашими окнами и полюбоваться на плотно зашторенные занавески. С мальчишечьей надеждой, что вы вдруг выгляните из-за них в неглиже. Но желание и так сбылось. Очаровательный халатик. Очень вам идёт. А вы знаете, что в таком освещении он становится почти прозрачным?

Я скосила взгляд на одежду, удостоверилась, что он в очередной раз врёт, и всё равно занервничала. Вспомнила разговор с отцом и его беспокойство. Именно этого он боялся. Я ночью наедине с первым бабником Фитоллии!

— Зачем вы постоянно пытаетесь меня смутить?

Сокол поставил на стол вторую чашку и наполнил обе кипятком.

— Дурная привычка, — задумчиво произнёс он. — Да, за полгода самая что ни на есть привычка. Простите, если перегибаю иногда. Вы так мило злитесь. Глаза блестят, румянец на щеках вспыхивает. И это единственная реакция. Я не понимаю, как вызвать что-то другое. Оттого чувствую себя тупым и тем более теряю гибкость. Откатываюсь в те времена, когда дёргал девочек за косички. Показывал, что чувствую интерес. Да, они тоже злились, дули на меня губы, но было понятно, стоит ли подходить ещё раз. Приглашение проскальзывало из-под опущенных ресниц. Конкретное такое, однозначное. А вы продолжаете на меня обижаться. Давайте я тогда вернусь в состоянии взрослого мужчины и спрошу прямо. Я вам совершенно безразличен или есть шанс?   

Я перестала дышать. Так не хотелось сейчас почувствовать запах похоти или злорадства. Я мечтала хотя бы ненадолго заблокировать свой дар, чтобы просто поверить кому-то старше шестнадцати. Да, лгали и претворялись все знакомые мне взрослые.

— Шанс на что, лин Сокол? — спросила я. — Сделать меня одной из сотен строчек в списке ваших побед? Нет, на это нет ни единого шанса.

— Репута-а-а-ация, чтоб её демоны в бездне драли, — он устало выдохнул и потёр шею. Бесчисленные шрамы на груди было видно даже в слегка расстёгнутой рубашке. Мундир висел на спинке стула, а меч стоял в углу. — От неё сложнее избавиться, чем отстирать засохшую кровь. Чем мне доказать серьёзность своих намерений? Боюсь, за предложение немедленно жениться вы влепите мне пощёчину.   

— Вы же не думаете, что пошлые намёки работают лучше? — я улыбнулась, не сдержавшись. Растерянный Сокол — то ещё зрелище!

— Побойтесь гнева предков, — он округлил глаза. — Вы слишком невинны и никогда не слышали настоящей пошлости. Поверьте, я предельно корректен. Разве что в подпитии хожу по краю дозволенного. Но не цветами же вас задаривать? В моей ситуации настолько стандартный ход лишь подтвердит неблагоприятную репутацию дамского угодника без ума и фантазии.

У меня мозг отказывался принимать логику этого мужчины! Как нужно было изловчиться, чтобы решить, будто цветы подтвердят репутацию бабника, а непотребности на пьяную голову — нет?