Не стать зверем (СИ) - Гордеева Ольга Владимировна

Саша кивнул. Кольер говорил ему то же самое. Показав ей зал с библиотекой и оружейной стеной, он кивнул на спальню с гардеробной и потом повел ее наверх, на внешнюю площадку башни.

— Потрясающе, — с чувством сказала Эрлен, восторженно глядя на горы. Саша наблюдал за ней, пытаясь понять, что он испытывает к ней как Змей и как мужчина. Змей чувствовал ее энергетику, стихии эгри и рох, ровными волнами исходившие от нее. Школа Эгрох, подумал он. Он уже знал, что его базовая рабочая стихия как Вечного — это эгри, ударная — наэр, устойчив он к джив, а уязвим к рох.

Как мужчина… она дразнила его и вместе с тем вызвала опасения. Сейчас бы он не рискнул к ней подступиться. Рано. Но вот потом… надо подождать, решил он для себя. Как ему уже объяснили, у него теперь бесконечный запас времени. Вечность, если будет осторожным, конечно.

Поежившись, она встряхнулась и решительно направилась вниз.

— Ах вот вы где, — Кольер, войдя в зал, пристально всматривался в своего подопечного, но Саша был спокоен и даже благодушен. Не рано ли он оставил мальчика с этой ведьмой? — Алекс, разреши представить тебе еще одного Вечного. Знакомьтесь — это Кинэн. Мы договорились насчет восстановления шеадра в Нагре. Завтра мы покажем ему место и он направит туда своих специалистов.

Саша с удивлением смотрел на невысокого худощавого юношу, почти мальчишку, белокожего и темноволосого. Длинные прямые волосы делали и без того узкое лицо острым, тяжелый толстый нос еще больше искажал изначально гармоничные черты, зато живые глаза сх итрым прищуром и тонкие насмешливые губы выдавали в нем ироничный склад характера и подвижный ум. Он точно так же, пристально и насмешливо, уставился на Сашу, а потом неожиданно рассмеялся.

— Ну да, мне 292 года, — сказал он, разведя руками. — Что, непохоже?

— Нет, — согласился Саша.

— Погоди, проживешь столько же, тоже будешь ржать, когда на тебя таращатся непосвященные, — прокомментировал он весело. — Кстати, Эрлен, признайся, сколько тебе лет, а то я что-то комплексую на твоем фоне.

— Какое тебе дело, — с раздражением ответила она, садясь в кресло и подтянув под себя стройные ноги в серебристо-серых обтягивающих брюках.

— Она моложе тебя, — вступился за Эрлен Кольер. — На целых 50 лет.

— Ой, а я-то не знал, — хмыкнул Кинэн. — Так, Алекс, зови меня по имени, и давай отбросим церемонии. Кстати, давай еще немного о деле. Может, мы сразу обследуем и обновим шеадари в Эльашре и в Рувабе, чтобы сто раз не бегать?

Саша не сразу понял, о чем он, а когда сообразил, отрицательно покачал головой

— Я там еще не был. Честно говоря, я до сих пор мало знаю об этих местах, — он сбился, смутившись. — То есть, я знаю, что там были домены Нигейра, и что туда, как в Нагр, нужно вернуться, но до этого еще очень долго, как мне кажется.

— Нагр — это не домен, это обычный очаг, — сказал Кинэн. — И даже не очаг, а кладовка.

— Извини, Верховный, но ты не очень хорошо понимаешь значение Награ для ордена Аспида, — заговорил Кольер нравоучительно, но Кинэн только махнул на него рукой.

— Да все я понимаю, начинать с чего-то надо. Но домен для Вечного важнее банального склада оружия.

— Почему? — поинтересовался Саша, с опасением глядя, как этот непоседливый мальчишка по очереди снимает со стены оружие, примеряет его к себе, с восторгом размахивает и, сунув его подскочившему Кольеру, хватает следующее.

— Очаг — это всего лишь точка, где Вечный базируется или присутствует. Домен… Пожалуй да, ты не очень хорошо понимаешь, что это такое, потому что ты нездешний и у тебя не было времени разобраться. Домен — это территория, где ты главный. Тебя тут чтят, тут везде только твои храмы. От этого зависит твоя физическая сила и жизнеспособность. Разумные приходят в храм, думают о тебе, просят или благодарят, или даже проклинают или ненавидят, неважно, какого полюса их энергия. А ты-Вечный этим подпитываешься. Их чувства — это твоя сила. Второе — это твое экономическое благосостояние. Все земли платят налог, называется варах, 7 процентов от общего дохода каждой из земель идет Вечным. Если на этой территории есть несколько Вечных, то доход делится равномерно между всеми, с небольшим перевесом у того, кто на этой территории доминирует. Если же ты контролируешь территорию один — весь доход твой. У нас на самом деле есть некий паритет, старые многовековые договоренности, кто где сидит и чем занят, и все равно, все пытаются отщипнуть друг у друга хоть что-нибудь. Взамен ты даешь разумным стабильность, благополучие, работу, свою защиту и покровительство, если что. Часто — суд, если гражданские власти почему-то не справились с проблемой. Давай рассмотрим, как это выглядит на примере Ар Ирнана. Твой главный домен — это Реарские горы. Если ты зайдешь в жилище обычного обитателя Кархи, предгорий или горных долин, на южной стене дома ты увидишь образ Нигейра, и, может быть, Лануэль, если в доме живет семья, а не кто-то одинокий. Ирнанское полесье, или собственно Ирнан — это вотчина Гевора, там ты своих изображений не увидишь. А вот в Долинной Марке на южной стене будете вы оба, плюс, может быть, опять Лани, Даллах или Эрлен, если это дом Двуликих. Но Лануэль, Даллах и Эрлен с этих земель дохода иметь не будут, потому что эти земли не являются их официальным доменом. Другое дело, что тебя давно не было, и Долинная марка теперь тоже полностью под контролем Гевора. Твои изображения есть, но их немного, в основном в семьях потомственных воинов.

— А что мешает маркграфу или там например элесским бергам забить на это дело? — полюбопытствовал Саша. — С какой стати кто-то должен что-то платить? У них у всех есть боевые дружины, охрана, гвардия… И кстати, с какой суммы этот налог платится и что делать, если эта сумма занижается?

Эрлен расхохоталась.

— Чувствуется экономически грамотный человек, — хихикнул Кинэн. — Проверять. Педантично и сурово, с регулярностью и терпением. Они не имеют права отказать. Поймать на лжи и прищучить, чтоб неповадно было. А насчет забить… — Хочешь исторический пример?

— Конечно, — кивнул Саша.

— Пару тысяч лет назад город Лах, это в Элезии, в Южном Аскареме, благополучный и богатый, решил, что покровительство Даллаха ему не нужно, — начал Кинэн, угомонившись насчет оружия и приступив к книгам. Увидев, что многие из них зашифрованы, он быстро потерял к ним интерес и на некоторое время уселся в кресло. Кольер, не скрывая вздоха облегчения, позвал слугу и попросил принести напитки и закуски. — Это был большой торговый порт, и они чаще молились Золотой ящерице, чем исконному защитнику. Даллах терпеливо подождал пару лет, не вмешиваясь и надеясь, что люди одумаются, но этого не произошло. Постепенно из города ушли все Повелевающие жизнью, а это, как ты знаешь, не только биологи куполов, которые нам пожрать выращивают, но и врачи. Когда там вспыхнула эпидемия, помочь им никто не захотел. Город вымер. Полностью. Даллах подождал еще немного, предупредив редких выживших, чтоб уходили, потом пришел туда, топнул пару раз копытом, и все — город в труху. Землетрясение. Чтоб неповадно было.

— Пожалуй, я тоже от себя добавлю, — мурлыкнула Эрлен. — Причем не такая уж старая история, дело было при моей предшественнице. Остров в Ар Иллиме, два домена — мой и Альсара, но в какой — то момент Двуликих там осталось совсем немного. Остров считался центром артистической жизни. Когда-то там обитала большая диаспора Двуликих, и они меня чтили. Местные отказались от Эрлениумов, и да, перестали платить. Эрлен Лаура долго ждать не стала… На остров потянулись новые двуликие расы, причем исключительно низкоразумные или дикие, откуда-то с глухих районов Тайрема и Ферта. Участились нападения, как на своих, так и на гостей острова, вандализм, грабежи. Остров сразу стал небезопасным и основной бизнес рухнул. Думаю, ты догадываешься, что потом последовало. Пришлось не только платить, но и каяться.

— Таких примеров много, Алекс, если пройтись по нашей истории, — продолжил за нее Кинэн. — Бывали, конечно, случаи и попроще. Хэйген Ант, например, как-то прилюдно растерзал одного непочтительного бренна, за то, что тот осмелился критиковать его поступки. Бунт в Шеннон Аре против весьма жестких условий на территориях Пардуса закончился взрывом, убившим всех, кто слишком громко возмущался.