Плевать мне на игру! Топ три (СИ) - Пефтеев Сергей "Imbir"

***

Очнулся Эльдман Младший далеко от того места, где он потерял сознание. Пробуждение оказалось шокирующим и ужасающим. Перед его глазами застыло лицо женщины, цвет кожи которой, говорил о том, что ещё минуту назад она была живой. Её одежда была разорвана в клочья, по шее на грудь стекала бордовая кровь. Эльдман не сразу понял, что происходит. Но как только он обратил внимание на её разорванную глотку, а во рту ощутил вкус свежего, горячего мяса, всё стало на свои места. Младший в ужасе отскочил от женщины и вжался в стог сена. Его последний обед, а точнее то, как он был приготовлен, сыграл с ним злую шутку, ведь старик говорил чистую правду. Чтобы сохранить память и душу оскверненные должны питаться живыми. Именно поэтому в той и других деревнях мертвые выращивали кур и свиней. Живые люди тоже являлись неким подобием скота, деликатесом этих земель. Их специально разводили и выращивали для богатых господ, из-за чего их цена была непомерно высока. К примеру, эта женщина, которая могла ещё не раз дать потомство, стоила без малого сто тысяч крон. Убить её, означало украсть у кровавого лорда этих земель, но Эльдман этого не знал, да и сейчас в его голове мелькали совсем другие мысли. Всё дело было в глазах убитой им женщины. Эльдману казалось, что она не сводит с него осуждающего взгляда. Инстрис так искусно постарался над графикой игры, что непосвященный человек, просто бы не смог отличить её от реальности. Психика Эльдмана трещала по швам. Всё его нутро изводилось, кричало и просилось убраться из этой шкуры, из этого мира, как можно дальше от этих кошмаров. Он с силой впился ногтями в руку, чтобы хоть как-то привести себя в чувства, закрыл глаза и глубоко вдохнул. Спустя некоторое время, когда Эльдман напомнил себе о нереальности происходящего, он смог открыть глаза и осмотреться. Каким образом он оказался в этом ангаре, среди стогов сена и кто эта женщина, было для него огромной загадкой. Всё что ему удалось вспомнить, это момент сражения со скелетом у стены.

— Кажется, он побежал туда! — донеслись с улицы хриплые мужские крики. — Скорее в амбар!

Не успел Эльдман оправиться от шока, как в амбар с разных входов ворвались облаченные в длинные, черные плащи мертвецы. Их было четверо, над головой каждого парила надпись «Пастух для живых 15ур. 850 ОЗ», а в руках они сжимали боевые черные косы. Выглядывающими из-под темных капюшонов черепами, эти существа сильно напоминали жнецов, но на самом деле это были обычные осквернители, работой которых было защищать живых людей от пустых. В данном случае, они рассматривали Эльдмана как лису, которая проникла в курятник и придушила одну из куриц.

— Вот он, держи его! — крикнул один из пастухов и замахнулся косой для удара.

Действуя инстинктивно, Эльдман ударил его ржавым мечом по корпусу и кулаком в челюсть. Тут же уклонился от удара в затылок и в прогибе назад ударил нападавшего ногой по голому черепу, после чего завалился на спину и вонзил меч ему в ногу. Даже будучи не в себе, Эльдман не прекращал бороться за свою жизнь. Перекатившись в сторону, он подскочил на ноги и парировал очередной удар. Нападавшие были очень настойчивы, атаковали со всех сторон, поэтому Эльдману постоянно приходилось прыгать и падать на землю, изворачиваться как мангуст. Однако запас энергии был ограничен, из-за чего некоторые удары приходилось блокировать. В очередной раз, подставляя ржавый меч под взмах косы, Эльдман уже знал, что тот расколется, а потому бросил рукоять и ухватился за торчащие из сена вилы.

— Какой проворный попался! — зло крикнул один из пастухов. — Бейте его по ногам!

Ловко орудуя вилами, Эльдман повалил пастуха в стог сена, после чего резко подпрыгнул вверх. Подобно большому бумерангу боевая коса промчалась под ним, а через секунду, когда Эльдман шлепнулся спиной о землю, вернулась назад. Чтобы не лишиться головы, ему пришлось замереть, чем и воспользовался близстоящий к нему пастух. Черная коса пробила плечо бледного юноши и уперлась в землю. Эльдман хотел освободиться, но на другую его руку встали ногой.

— Наконец поймали! Откуда он такой ловкий вылез?! — приговаривал пастух, что собирался покончить с, по его мнению, пустым.

— Постойте! — выкрикнул Эльдман. — Не убивайте меня! Я сдаюсь.

— Вы поглядите, он разговаривает, — пастух замешкался наносить удар.

— Вот диковина, говорящий пустой, — пристально рассматривал бледного юношу один из них.

— Пустая твоя башка, он сожрал нашу девку вот и очухался! Дважды вернулся с того света. Что же нам с ним делать?

— Простите меня, — вновь обратился к ним Эльдман. — Это всё большое недоразумение, я не знаю, как сюда попал, и что произошло. Но уверен, мы сможем договориться как цивилизованные осквернители.

За эти слова, один из пастухов ударил Эльдмана ногой по челюсти, за которую он так переживал.

— Закройся! С живыми будешь договариваться, они куда сговорчивее.

— Если зарубим его, кроны нам это не вернет, — досадно произнес пастух, разглядывая тело женщины. — Эта баба ещё лет пять могла рожать, ей цена сто пятьдесят тысяч, не меньше. А за такие деньги с нас мясо до костей снимут и повесят болтаться у въезда в город.

— В таком случае, предлагаю отдать его под суд. Раз к нему вернулся рассудок, так пусть он и отвечает перед кровавым лордом. Мы ж не виноваты, что он такой резвый оказался, и через забор перемахнул.

— Да, если обвинительный документ получим, все камни полетят в него. Тогда решено, тащим мерзавца к судье.

С Эльдмана сняли ржавые доспехи и вместо них нарядили его в деревянные колодки. Считая, что ему ещё повезло, Младший покорно плелся за двумя пастухами, что покинули ферму и отправились в город к судье. Эльдман впервые оказался в городе мертвых, а потому даже колодки не мешали ему смотреть по сторонам. На выложенных брусчаткой улицах разъезжали кареты запряженные мертвыми лошадьми, неспешной походкой прогуливались одетые в наряды восемнадцатого века оскверненные. Все в красивых платьях и париках, что скрывали лысые черепа и гнилую плоть. Чтобы мрачный вид жителей не выделялся на фоне ухоженного города, здесь не было фонарей и факелов, а все здания были выполнены в готическом стиле. Крыши домов имели пирамидную форму и острые шпили, а на их парапетах восседали разнообразные горгульи.

Облаченные в черные плащи осквернители привели Эльдмана к большому зданию, которое высокими витражными окнами напоминало католическую церковь. Внутри неё царила столь густая тьма, что даже покрытые зеленой пеленой глаза не могли рассмотреть, что она скрывала. На первый взгляд, церковь была совершенно пуста, но отовсюду доносились странные шорохи и пощелкивания. Преодолев длинный зал с деревянными скамейками, двое пастухов бросили Эльдмана к покрытой таинственными рунами каменной плите. Руны замерцали зеленым свечением, и Эльдман ощутил, как неведомая сила заставила его воспарить над полом. Массивный камень оказался столом судьи, из-за которого на бледного юношу уставилось два десятка черных глаз. Местным судьей оказался жуткий арахнид, в черном костюме и париком на голове. Он был чем-то средним между человеком и насекомым. Над его головой парила надпись «Древний судья Архинист 37 ур. 6225 ОЗ».

— В чем обвиняется эта нежить? — медленно, словно пережевывая каждое слово, спросил судья, и протянул пастухам неестественно длинную конечность.

Те покорно поклонились ему и преподнесли в дар несколько живых кроликов. Судья Архинист с большой радостью принял дар, и тут же закинул одного кролика в омерзительную пасть, а другого бросил в темноту за своей спиной. Из темноты донеслось громкое копошение и чавканье.

— Этот прохвост, — указал на Эльдмана один из пастухов, — проник на ферму кровавого лорда Зирота и убил одну из его женщин. Имеется в виду живую.

— Она больших денег стоила, двести тысяч, — добавил второй.

Эльдман с осуждением посмотрел на обвиняющую сторону, ведь он прекрасно слышал, во сколько они оценивали женщину в амбаре. Однако сказать ничего не решился, он прекрасно знал, как работает судейская система. Да и кроликов при себе не было.