Хам или Детка, тебе не понравится! (СИ) - Альфа Лекс

– Ещё немного...

– Достаточно, – спрыгивает со стойки Хам. – Остальное само заживёт. Она – собака.

– Что? – расширяются от удивления глаза Адама. Недоверчиво оглядывает меня. – В каком смысле «собака»?

- Светлость изволил шутить, - закатываю я глаза. - Ибо в дрова!

Глава 11. Фантазийные экзерсисы

Дашка

Глаза Светлости неестественно тёмные. Сначала мне кажется – из-за освещения. Но когда приглядываюсь, понимаю, что зрачок сожрал всю радужку. Абсолютно всю! И мне даже кажется, что отхватил и часть белка. А чуть-чуть опущенное веко делает его взгляд очень тяжёлым. И мне слегка неуютно от его пристального, немного развязного от алкоголя взгляда. Кто знает, чего ожидать от этого непредсказуемого мужика?

– Что? – подозрительно спрашиваю я, выкручивая подбородок из его пальцев.

Отпускает и отстраняется.

– Поехали...

Так, словно мы круто отожгли и едем кутить дальше. И это, честно сказать, не вдохновляет!

Отворачивается к выходу. Делает несколько решительных шагов. Уже привычно срываюсь с места, как послушная собачонка. Но он неожиданно резко тормозит, и я врезаюсь ему в спину. Разворачивается. Хватает меня рукой за шею. Пискнув, шокированно замираю.

Но он не душит, просто держит.

– Мы кое что забыли... – шепчут его губы, приближаясь к моим.

Он облизывает нижнюю, проходясь по ней зубами.

О, боги-демоны... Внутри меня что-то вздрагивает от этого. И мои непослушные губы призывно открываются вопреки моей внятной команде сомкнуться покрепче. В голове вспыхивает картинка, как его эти чуть обветренные губы прижимаются к моим в чувственном поцелуе.

Но они не прижимаются. Уголок дёргается, изгибая их в провокационную ухмылку.

Я вообще не уверена, что Хам и «чувственно» – смешивающиеся жидкости. Тут уж, скорее, Хам и «жёстко».

Его покер-фейс тоже немного плывёт от выпитого, и мимика гораздо эмоциональнее, чем обычно.

– Не это... – шепчет он мне в губы.

От горячего дыхания в глазах звёздочки, словно мне как следует врезали по голове. Хотя почему «словно»? Я, вообще-то, умерла от этого, нет?

Этот факт никак не укладывается, и я, как Скарлетт О'Хара, решаю подумать об этом завтра. Если доживу.

Чувствую, как знакомая прохладная гадина, сползя с его запястья, оплетает мою шею. Придушивает и успокаивается.

– Вот так лучше, – констатирует шёпотом Светлость.

В целом я даже согласна!

Наши губы всё ещё в опасной близости. Я чувствую, как колени мои подгибаются... веки закрываются... и я в секунде от того, чтобы прикоснуться сама к этим сволочным губам. И думаю, если бы не его кисть, всё ещё фиксирующая мою шею, уже позорно бы капитулировала перед врагом. Который, надо отметить, не торопится нападать. И я очень надеюсь, что это какой-то его сидх, а не моё «предающее тело».

В фантазиях своих я уже ощупываю его горячие губы языком, млея от того, как возбуждённо он дышит...

– Прекрати немедленно, – выдыхаю я, теряя от сладкого головокружения связь с реальностью и навязанную субординацию.

– Это была моя реплика, – маняще двигаются эти чёртовы губы.

Отпускает...

Слава богам... Я не падаю к его ногам в этот момент, отыскав в себе хоть какую-то стойкость.

Гад какой... Это ж надо так над девочками измываться!

Сбежать с места преступления мы не успеваем. Открыв с ноги двери в клуб, врываются менты в бронежилетах и, не разбираясь в ситуации, сразу же поднимают на нас стволы. Видимо, вызвал кто-то...

– Хам... – выдыхаю я, делая шаг за его плечо, и испуганно втыкаюсь носом в пиджак.

– Кыш... – оскаливается Хам, пренебрежительно встряхивая пальцами.

И я чувствую, как меня захлёстывает паника, словно на нас сейчас обрушится и похоронит заживо свод здания. Стволы из рук ментов с грохотом сыпятся на пол. И я на подкашивающихся ногах, с вырывающимся из груди сердцем срываюсь следом за улепётывающими защитниками правопорядка.

– Стоять, – ловит меня за локоть Хам.

Паника вдруг отпускает. Чего я сорвалась?..

– Что это было?!

Моё сердце замедляется. С такими вбросами адреналина в мой девичий организм я долго не протяну!

– Паническая атака.

– Как ты это сделал?..

– Неважно. Правило: если вдруг тебя что-то очень сильно напугало, и ты решила спасаться бегством, то бежишь ты всегда в мою сторону. Усвоено?

– Даже если источник паники Вы?

– Даже если.

– Немного нелогично...

– Немного нелогично воскреснуть.

– Ну извините!

– Извиняю.

Мы выходим из этого чёртового стрип-бара. Стараюсь не отставать от него.

– Можно, мы поедем домой? – клянчу я. – Смерть несколько утомляет.

Притормаживает у элитного супермаркета. Мы заходим внутрь.

– Возьми тележку.

Надо полагать, я теперь на правах рабыни? Ладно, тележку я переживу. Тем более, мне срочно нужно чего-то сладкого. Это лучшее лекарство от стресса. Сразу после алкоголя. Хотя лучше всего – сладкий алкоголь. С мороженым.

Я не самая разумная барышня, надо признать.

Шагая впереди, он достаёт пухлое портмоне. А у меня с собой, как назло, нет ни денег, ни карты. Пытаюсь припомнить, в какой карман засунула пару своих последних купюр.

– Если что-то хочешь – возьми.

Ну да, рабов как бы положено кормить. Поэтому, не слишком переживая о разорении Светлости – всё-таки не последний человек в этом мире, я закидываю в корзину йогурт по цене свиного окорока, прозрачный контейнер с пироженкой по бюджету моих недельных завтраков и... Оглядываюсь, замечая, что Хам застыл у витрины с коллекционным виски. И этот факт, надо сказать, напрягает. Кто будет защищать меня от тварей, если он совсем слетит с копыт?

А... Была не была! Повторю за шефом. Тоже кладу для себя с полки бутылочку ликёра поскромнее. И вытаскиваю из холодильника большую упаковку пломбира.

Ну вот. Можно жить дальше. Надеюсь, нотаций про алкоголь не будет. И никаких комментариев про сумму покупок в европейском стиле: мол, разделим траты пополам. Потому что я могу простить многое, но жадность и ханжество в моей реальности для мужика – смертный грех.

Комментариев нет! Чудно... Хоть один недостаток в нём отсутствует. Это добавляет ему пару плюсов в виртуальную корзину бесконечных минусов.

Светлость сметает с полок вакуумные упаковки с нарезкой: рыбка, салями, сыр. Отлично! Пир во время чумы. Но я только «за».

Расплатившись на кассе, хмуро смотрит на пару объёмных пакетов, не торопясь забирать их с ленты.

«Это я должна взять?!» – возмущённо ползут вверх мои брови. Представляю, как под тяжестью этих пакетов врастаю в землю до колен. Фантазия, разыгравшись, решает развить сюжет, и я сначала даю корни, а потом и плоды...

Приподняв одну бровь, Хам скептически смотрит на меня. Словно он только что сорвал с меня яблоко, откусил, а на вкус это свежая рыба.

Предварительно вытащив бутылку с вискарём, он бросает подоспевшему сотруднику, обрывая мою фантазию о Дарья-чудо-дереве в самый её разгар:

– Пакеты в наше такси.

И даже открывает мне дверь в такси, как только оно подъезжает.

Вау-вау-вау!

Позволяю себе вцепиться в его крепкую руку, усаживаясь назад. Садится рядом с другой стороны. Говорит таксисту адрес.

Взгляд залипает на его кисти, лежащей между нами. Руки у него, конечно... кончательные! Терпеть не могу лощёные руки у мужиков. Антисекс конкретный! У Хама не лощёные. С мужественным рисунком выпирающих вен, немного мозолистыми костяшками... Его указательный палец обрисовывает маленький круг по мягкой ребристой поверхности сидения. А мне отчего-то фантазируется, что он рисует им вокруг соска, по ареоле. Но сосок, торчащий из сиденья – это уже несколько перебор даже для моих фантазийных экзерсисов. Палец, рисуя следующий круг, чуть замедляется.

– Что ты куришь, Дарья?

– Ингаляции с шалфеем считаются? Недавно у меня был бронхит.

– Не думал, что от шалфея так прёт.