Михаил Харитонов - Долг

Михаил Харитонов

Долг

Михаил Харитонов

Долг

Себастьян и впрямь не походил на беглинских хлеборобов — дородных, бородатых мужичков с волосами цвета пшена. Крестьянин опасливо пригнулся.

— Нижайше простите, высокочтимый мастер, — заговорил он вслух, и в голосе его звучало робкое упорство маленького человечка, которому вдруг доверили важное дело, — а токмо велено было мне спервоначала вызнать вашу Силу…

Смерх усмехнулся. Проверка была правильной: не всякий колдун, даже владеющий начатками Безмолвной Речи, отличит одно вежливое обращение от другого.

— Подойди, — велел он.

Вблизи крестьянин показался ему не местным: слишком смуглым и обветренным было его лицо, чересчур заношенной — одежда. К тому же он двигался стесненно и робко, а берлинские хлеборобы больше ходили вразвалочку, как то подобает людям свободным и зажиточным.

— Просим вас, высокочтимый, до нашей нужды, — ходок старательно поклонился.

На душе у воина-мага стало чуть теплее. Его хотели попросить об услуге, и услуге значительной — иначе не искали бы сильного волшебника.

— Я из Грязцов буду, это недалече… Беда у нас… Похитили девушку…

Себастьян Смерх выпрямился. Стоявшая на краю миска с похлебкой полетела на пол.

— Молчи, — властно приказал он. — Открой свой ум, — с этими словами маг поднял руку и коснулся ладонью рябого лица.

Через несколько мгновений он знал все.

История была самая обычная. Деревенька Грязцы — беглинские выселки — была когда-то таким же сытым и безопасным местом, как и село. Но в последние времена Тьма, теснимая королевскими магами с Лунного Хребта, просочилась в местные леса, там обосновалась и уже стала протягивать лапы к человеческому жилью. На дорогах завелись стаи волколаков, в колодцах — моросная нежить. Коровы не доились, посевы гнили на корню. Стати пропадать детишки, а бабы то и дело рожали мертвеньких. Уходить же с обжитой земли было некуда.

Местный колдун вычитал в свитках, что в таких случаях следует обращаться к деве-защитнице. Нашел и подходящую девушку: рожденную весной, златовласую, не утратившую девической чести, а главное — несущую в себе начаток Силы. На этой неделе собрались уж было провести посвятительный обряд, да пришла беда: ночью со стороны Хребта пришли огромной стаей волколаки, еле-еле отбились от них, а наутро избранная девушка пропала. И колдун той же ночью скончался невесть от чего, — как будто кто выпил его Силу до самого донца… Деревенские, недолго думая, спешно собрали последнее серебро и отправили гонца: ехать в Беглинку, а если не сложится, так и в самый Зоц, искать сильного волшебника, который одолел бы нечисть и вернул девушку в село.

— Я все понял. Берусь. Сколько принес? — спросил Себастьян.

Крестьянин выпростал из кармана туго набитый мешочек. Но воин-маг не сводил с него испытующего взгляда. Тогда мужик, отворотив глаза, выгреб из того же кармана еще несколько серебряшек.

— Обкрадывать своих плохо, пытаться обмануть мага — того хуже, — веско сказал Смерх. — За это я лишаю тебя мужской силы на десять лет. Что касается дела, то я принимаю плату и клянусь исполнить свой долг честно и не щадя сил.

Мешочек с серебром осел: когда маг произнес клятву, треть содержимого мошны перекочевало в сокровищницу Братства.

— Да ничего я тебе не сделал, — брезгливо процедил маг, заметив, как перепуганный крестьянин тайком ощупывает причинное место. — Мне не нужна твоя мужская сила. Впредь будь честен.

Рябое лицо крестьянина посветлело.

— Хорошо, коли так, высокочтимый мастер. А то я уж думал, чего теперь бабе своей скажу, — простодушно ответил он. — А когда…

— Я приду скоро, — пообещал маг. — И не один. Приготовьте все для обряда. Как зовут девушку? — уточнил он на всякий случай. — Вы знаете ее Истинное Имя?

— Истинного Имени не знаем, — развел руками крестьянин, — ее ж колдун нарекал, который помер, а сказать не успел. А кличут ее Гранфретой. Фреткой, то есть, ежели по-простому.

— Хорошо. Я приду к вам послезавтра и приведу вашу Фрету, — сказал Смерх.

Себастьян осторожно двигался по лесной тропе. Дождь все моросил, разбиваясь о черные скользкие ветви в едкую пыль, липнущую к лицу и ладоням. Маг закутался в плащ, осторожно ступая по бурой, слипшейся от влаги листве. Ветер бежал за ним среди мокрых ветвей, брызгался, норовил поддеть пласт слежавшейся прели — смести в кучу, перевернуть, обнажив не-тронутое золотое нутро. Но мертвые слипшиеся листья крепко держались друг за друга.

Он осторожно обходил завалы и кучи бурелома. Однажды вышел на поляну, над которой рыскали ястреба. Порывы ветра били их под крылья и швыряли то ввысь, то оземь.

Смерх видел все это магическим зрением — листвяные толщи, черные недра завалов, голодных птиц, упорно расправляющих мятые перья. Видел он — точнее, чуял — и то, что ждало его впереди, там, где старые деревья смыкали ветви в тумане.

Первую атаку воин-маг отбил быстро, в одно касание.

Скорее, это была разведка боем: тяжелее стало дышать, подкосились ноги, перед глазами засновали черные блошки. Смерх дал противнику вонзить магическое жало поглубже, после чего, просчитав возможные направления, ударил коротким заклятьем по невинно выглядящей куче лесного сора.

Стон огласил лес. Из-под сушняка и гнилушек выкатилось волосатое тело беса.

Маг потратил несколько секунд, чтобы осмотреть его обычным и магическим зрением. Это был типичный лесной бес — рыжий с подпалинами. Немолодой: шерсть на груди успела поседеть, страшная морда иссечена шрамами. На груди болтался амулет: клык волколака, окованный серебром. Смерх, преодолевая отвращение, сорвал вещицу с трупа. Осмотрел. Амулет был сильным: от него исходило темное сияние, видимое магическим зрением. Маг покачал амулет на ладони, потом положил в карман, намереваясь пополнить им сокровищницу Ордена. Сам он не любил вещей Тьмы, даже полезных, но понимал, что переборчивость в таких делах неуместна. Может быть, когда-нибудь эта вещь пригодится страннику, солдату, сборщику налогов, а то и лазутчику в стане врага…

Задержка оказалась опасной. Пока Себастьян возился, в воздухе соткался клубок, состоящий из крыс, муравьев и ос. Клубок упал оземь и распался. Крысы и насекомые бросились на человека. Себастьян успел очертить Светлый Круг. Крысы отпрянули, но осы успели подняться достаточно высоко, чтобы сбросить сверху муравьев. Пока Смерх сжигал их в воздухе, несколько насекомых успели упасть на него, а один — укусить его в голову. Будь Смерх обыкновенным человеком, этого было бы достаточно, чтобы умереть: кривые челюсти муравья были напоены сильнейшим ядом, парализующим дыхание. Теряя сознание, Себастьян успел коснуться амулета и выжать из него всю Силу. Оставшихся мгновений хватило, чтобы очистить кровь и добить оставшуюся нечисть.