Шон Уильямс - Неласковое пламя

Шон Уильямс

Неласковое пламя

Шон Уильямс снискал международную известность и удостоился премий в первую очередь за романы в жанре космической оперы, действие которых происходит во вселенной «Звездных войн». Многие из них созданы в соавторстве с Шейн Дикс. В их число входят подсерии «Astropolis», «Evergence» и «Geodesica», а также литературная версия компьютерной игры «The Force Unleashed», высоко оцененная обозревателями «Нью-Йорк таймс». Рассказы писателя составили несколько сборников, в том числе «New Adventures in Sci-Fi», «Light Bodies Falling» и «Magic Dirt». Он также является автором десяти взаимосвязанных фэнтезийных романов, идея которых пришла из детских воспоминаний о пейзажах засушливых равнин Южной Австралии, где он по-прежнему живет с супругой и прочими домочадцами.

Действие его последнего сериала «Broken Land» происходит в том же мире, что и в книгах, перечисленных выше. Предлагаемый на этих страницах рассказ напрямую связан с событиями из этого сериала.

В нем автор вовлекает нас в опасное путешествие вместе с воином, который должен сделать окончательный выбор — кому же все-таки принадлежит его верность. Как выясняется, оба варианта могут оказаться гибельными.

Разлука для любви — что ветер для пламени.

Слабое погаснет, сильное — лишь разгорится…

На двадцать третий день путешествия молодой человек заметил след ворчуна. Резко осадив механического скакуна и бросив его влево, он остановился в тени желтой стены каньона и легко соскочил наземь. Из-под ног фонтанчиками взвивалась пыль, каждый шаг оставлял глубокие отпечатки. А вот то, что он рассмотрел впереди, отпечатками назвать было трудно. По земле как будто проскребли костяными иголками, оставив длинные, тонкие полосы. Собственные следы странника были единственными человеческими проявлениями, попавшимися ему на глаза за последнюю неделю этого путешествия на запад.

Он опустился на корточки, притворившись, будто рассматривает царапины, но на самом деле больше прислушиваясь. И очень скоро сквозь шум безымянного ветра, постоянно дувшего по эту сторону Щели, ему удалось различить сухое постукивание, примерно такое, какое издают игральные кости, когда их трясут в чашке. Он выпрямился и посмотрел вправо вверх.

На высоте в четыре человеческих роста на выступе древней скалы сидел громадный, песочного цвета паук. И смотрел на странника множеством глаз, похожих на темные камешки. Тот застыл, глядя на паука. Ворчун был не самый крупный, видали и покрупнее, но все равно — ширины необъятной. Если прыгнет, у него будет лишь доля мгновения, чтобы выхватить нож или вызвать из Щели огонь. А если паук был здесь еще и не один…

С другой стороны каньона долетел резкий перестук. Второй, а потом и третий ворчун пластались по камням — уродливые шрамы на лике этого мира. Четвертого ворчуна странник запеленговал только по стуку жвал, настолько полно тот сливался с камнями.

Он-то и заговорил — медленно, так, чтобы человек его понял.

— Мы знаем тебя. Ты — Рослин из Гехеба.

Рос не спеша наклонился и подобрал два камешка, похожих на кремни. Взял один в левую руку, другой — в правую и отстучал короткий ответ. Мастер Пакье преподал ему язык ворчунов в самом начале ученичества, вот только, если можно так выразиться, говорить на этом языке случаев у него было не много.

— Он самый, — сообщил он ворчунам. — И что с того?

— Ты у нас кое-что взял.

Это была сущая правда. Давным-давно, еще подростком, он спас от ворчунов девочку по имени Ади. Отсюда дотуда был примерно месяц пути, но, похоже, слухи успели распространиться.

Он выпрямился во весь рост.

Годы постоянных тренировок наделили его силой и раздвинули широко плечи. Темные волосы густым хвостом свисали до середины спины. В воздухе заметались отдельные вьющиеся пряди — по приказу Роса началось превращение, и ровное дуновение ветра стало порывистым.

— Вы пропустите меня, — отстучал он камешками.

— Ты не можешь, — сообщил ему ворчун. — Путь впереди перекрыт.

— Ну так я его открою.

— Ты не можешь, — повторил ворчун. — Поверни обратно.

— Это угроза или предупреждение?

— Понимай как хочешь, Рослин из Гехеба.

И, легко развернувшись на восьми ногах, ворчун уполз в расщелину камня. За ним последовали двое других.

— Погоди.

Рос успел пожалеть, что изначально пошел на конфликт. Как-никак, а ворчуны были первые живые существа, встреченные им на пути. И они знали Щель гораздо лучше, чем он. Не исключено, они были в силах ему помочь. В особенности если он будет говорить побыстрей.

Ворчун, которого он заметил раньше других, тоже собирался нырнуть в трещину камня.

— Я здесь кое-что разыскиваю, — как можно проворнее отстучал Рос. — Скажем так, дракона. Ты, случайно, не…

Но паук скрылся из виду, ничего не ответив. Рос остался хмуриться в одиночестве, овеваемый по-прежнему неспокойным ветром каньона. Флюгера его покинутого скакуна ходили туда-сюда, собирая энергию ветра и отправляя ее в керамические фляги, в два ряда укрепленные вдоль деревянного бока. Сто двенадцать крохотных ног пребывали в полной готовности для движения, ожидая, чтобы всадник вернулся и продолжил поездку. Это был, конечно, не самый могучий и выносливый из скакунов. Он едва выдерживал совокупный вес Роса и его поклажи, зато в скорости не уступал верблюду. А защищен был даже и лучше.

«Ты не можешь. Поверни обратно».

Рос не считал себя тонким знатоком языка ворчунов. Может, ему пытались сказать прямо противоположное: «Ты не можешь повернуть обратно».

На сей счет он и сам не сомневался, но каким образом ворчуны угадали?..

Теребя пальцами серебряный медальон, висевший на кожаном шнурке у него на шее, Рос выбил еще три фонтанчика пыли и запрыгнул в седло. Дернул повод — деревянную ручку, присоединенную двумя ремешками к замысловатой коробке передач механического скакуна, — и послал машину вперед. Деревянное устройство запыхтело, зашипело и двинулось с места. Тиканье заводного механизма отдавалось эхом от обрывистых стен.

На запад, все время на запад! Щель, прорезавшая красную кожу земли, сворачивала то на юг, то на север, но общее направление в сторону заката оставалось неизменным. Рос уже приспособился разбивать лагерь таким образом, чтобы на рассвете ловить прямые солнечные лучи. Это хоть как-то смягчало постоянное давление двух параллельных каменных стен, между которыми ему приходилось день за днем ехать. Дно каньона оставалось совершенно безжизненным. Однообразие желтых и коричневых красок утомляло глаза. Даже небо над головой казалось каким-то вылинявшим.