Надя Яр - Огни и башни

Надя Яр

Огни и башни

Под утро ко мне наведался вампир.

— Крови не продадите?

Бедняга постучался в дверь. У него не было сил даже забраться на балкон. Ну, или он решил, что с таким вопросом приличнее соваться в дверь, особенно в четыре часа ночи. Люди очень загадочно мыслят, даже когда они уже нежить.

— Нет, — ответила я. — Я вам на прошлой неделе дала пососать — вот тут, у локтя — и с тех пор, кажется, чем-то больна. Голова кружится, слабость и спать охота… Надеюсь, это не вы меня заразили.

— Что вы, — испуганно сказал он. — Мы не переносим болезней. Мы вообще ничем не болеем.

— Во всяком случае, не могу. Удачи где-нибудь ещё.

И я закрыла дверь, хотя мне было его жаль. Ложиться уже не имело смысла. Я спустилась в кафе, включила кофеварку и села в кресло с книгой. Время медленно текло прочь. Когда совсем рассвело, я открыла кафе, вытерла столы на улице, расставила везде салфетки и приправы и вынесла плетёные кресла. Наш городок спит долго, и первые посетители появляются около восьми, но Игер — исключение. Он может зайти и в шесть.

Надеюсь, он придёт один.

Дорога огибала кафе и круто забирала вверх. Из-за угла сочился ровный сухой свет Башни ангелов. После того, как в город пришёл Игер, я опять стала поднимать жалюзи на западных окнах моей квартиры. Игер по-своему решил проблему настырного излучения.

— Свет режет мне глаза, — сказал он. — Так что приступайте.

И объяснил, чего ждёт. Делать было нечего. Собрались городские призраки, сошлись домовые, гномы, вампиры, эльфы, ведьмы, мелкие шалуны-бесенята и прочая нечисть, и очень быстро совместным трудом построили высоченную Стену. Стена шла с юга на север и отделяла город от Башни. Она была прозрачна, как приказал Игер, но излучение гасила будь здоров.

— Что это за материал? — спросила я однажды, подавая ему кофе и сливки.

— Обыкновенный плексиглас, — сказал Игер. — С примесью эктоплазмы.

— Круто, — присвистнула я. — Но это ж сколько призраков выложилось до предела…

— Вот и отлично. — Он пригубил кофе и показал мне большой палец. — Хотя бы на это сгодились, несчастья.

— А… Но оттуда же всё время бьёт свет. Стена не перегорит?

— Пусть только попробует, — сказал Игер.

Ночью Стена работала гораздо лучше, чем в светлое время суток, и намертво блокировала свет Башни. Ночь стала, как положено, темна. Городская нечисть опять почувствовала себя вольготно — в рамках установленных Игером порядков. Они тихонько ворчали на его тиранический произвол, однако на самом деле были рады, что он здесь. Без приказа они не смогли бы организовать строительство и возвести Стену и вскоре либо сбежали бы, бросив свои исконные территории, в неизвестность, либо погибли под лучами Башни. В создании Стены принимали участие даже гули. Правда, им это не помогло. Через несколько дней Игер пришёл на кладбище и всех их перебил, а Врата гулей запечатал. Теперь у нас нет трупоедов, и покойники на старом уютном погосте мирно почивают в своих могилах.

Примерно в то же время Игер по-приятельски выпил в баре с колдуном по кличке Бесий Хвост. Они о чём-то поговорили, а на следующий день Игер наведался к колдуну в гости. В городе за последний год исчезли три девушки, и знающие люди шептались, что Бесий Хвост использует в своих ритуалах кровь девственниц, выжимая её в чашу прямо из ещё живого, бьющегося в кулаке сердца. По слухам, Игер подвесил колдуна на крюк в его собственном логове, выпотрошил его, вынул сердце и сьел. Даже без перца и соли. Я спросила Игера, правда ли это.

— Нет, — сказал он. — Чернушные байки. Я просто выпил из сердца кровь, а остальное бросил бродячим псам.

После случая с гулями и колдуном нечисть в городе приуныла, а обыватели, наоборот, приободрились. К Игеру явилась делегация оборотней из соседнего леса. Они очень вежливо справились, от кого ещё Хозяин — это, значит, он — собирается зачистить округу, и не лучше ли им всей стаей куда-нибудь переехать. Это зависит, ответил Игер. Зависит от того, есть ли у вас надежный бункер, в котором стая может коротать полнолуния. Если он есть, всё в порядке, если же бункера нет и не предвидится, то дальнейшее будет зависеть от наличия или, паче чаяния, отсутствия жертв.

— Жертв? — переспросили оборотни. — А как же гули?

— Никак, — ответил Игер. — Терпеть их не могу. Отвратные твари.

Не прошло и недели, как оборотни обзавелись чудесным, крепким стальным бункером, в котором стали запираться на ночь. Ночной лес стал почти безопасен, горожане возрадовались пуще прежнего, и отношения между стаей и городом пошли на лад. Теперь оборотни приходят сюда за покупками, словно нормальные люди. Некоторые даже заходят посидеть в кафе. На полнолуние из бункера доносится многоголосый, глухой, мучительный вой. Не знаю, как они это выдерживают. Луна ведь нещадно гонит их убивать.

Он появился в полседьмого. Я подняла голову — долговязая фигура маячит у перекрёстка. Руки в карманах, как на прогулке. А он и был на прогулке. И не один. За ним по пятам лениво плелась кошка-тень. Игер медлил на тротуаре, глядя по сторонам, и чёрная хищница, пума или пантера, тоже притормозила, опустила наземь поднятую было лапу и тронула носом его колено. За ней, за ним, вокруг них плясали неуловимые тени. Она сама была как тень, тиха, черна. Только в глазах мерцал опасно жаркий огонь.

Я отодвинула плетёное кресло за его любимым столом на углу, под навесом. Оттуда видно крыши нашего городка, кладбище, Стену и Башню. Не понимаю, зачем ему туда садиться. Именно туда. В присутствии Игера Огнехода меня частенько мучил вопрос, который я даже сформулировать не могла. И даже как следует осознать.

Игер подошёл, тронул меня за плечо, сел и уставился на Башню ангелов пустым взглядом. Кошка-Ингер обошла стол, не нашла возможности сесть за него в кошачьем виде и улеглась вдоль тротуара у ног своего спутника, словно обыкновенное животное — пумиха? пумица? Я принесла Игеру чашечку эспрессо. Он взял её, не глядя, прямо у меня из рук. Пальцы холодные, глаза чуть ли не остекленели. Это таблетки. Я знала, что он пьёт лоразепам — сама и дала ему, сжалившись, первую пачку — но чтобы прямо с утра? А он всё смотрел и смотрел этим стеклянным взглядом на Башню, эту иглу постояной боли, темницу брата, твердыню врага.

— Как дела? — Он с трудом сконцентрировался на мне.

— Ничего, тихо. Вампирчик только ночью заходил, жалкий такой… Кто-то опять пролетал в Башню.

— Когда? — Он слегка оживился.

— Около часа назад. Не вертолёт, а типа мотоцикл небесный. Как из фантастики, флайер.