Саша Суздаль - Блуждающий Неф

Саша Суздаль

Блуждающий Неф

Все имена, названия и определения приведены к форме понятной для жителя Земли. Они не соответствуют реальным, так как не имеют аналогов, к тому же никак не влияют на содержание книги.

Бифуркация

Он шёл в сопровождении четырёх Хранителей[1], и знал, что его заблокируют надолго, возможно, навсегда. Он не раскаивался в содеянном, так как давно ни о чём не сожалел. Все его симпоты[2] были ленивы, а глифомы[3], как он считал, были забиты галактическим мусором. И он с радостью принял бы смерть, которой для них не существовало или, хотя бы, забвение, чтобы очистить глифомы и, возможно, в той, новой жизни снова познать то, что он знал сейчас и снова уйти в забвение. Ему хотелось прервать этот бесконечный круг, выхода из которого не было и не будет никогда.

Впереди, прямо возле дороги, в пыли, лежало маленькое тело, всё поражённое болезнью. Он накинул на него сеточку — жизни в теле оставалось на сотню прасеков[4], но тут озорная мысль мелькнула в его ленивом уме, и он наклонился над телом.

— Нельзя, — бросил мысль один из Хранителей, но он попросил последнее желание:

— Пусть живёт!

Хранители остановились, и он принялся ковыряться в теле, заменяя её поражённые клетки своими конструкциями.

— Нельзя, — опять вмешался Хранитель.

— Пусть она живёт! — остановил он Хранителя.

Хранители замолчали, снова проверяя его конструкции, но ничего не заметили, а он продолжал вязать хитроумные комбинации, которые, сплетаясь с живыми клетками, вскоре оживили маленькое тельце. Он оставил возле тела свою сумку.

— Зачем? — спросил Хранитель.

— На первое время, — ответил он, вытаскивая из сумки горсть монет. Хранитель кивнул, и они пошли дальше, по тропинке, мимо болота, огибая его по дуге. Он остановился у воды, выуживая из тины зелёных головастиков и меняя их конфигурации.

— Зачем, — снова бесстрастно спросил Хранитель.

— Пусть они её охраняют.

Они пошли дальше, туда, где находился контейнер, чтобы заключить его в нем — навсегда.

Репликация первая. Гешек

Чёрное здание вздрогнуло, погашая инерцию, и застыло. Вероятно, что-то получилось не так, как нужно, потому что Маргина жёстко приземлилась на спину. Голубые змейки, окутывающие кольцо репликатора, растворились в воздухе, погружая внутреннее пространство станции репликации в полумрак.

Отдавалась болью спина, локти саднило, немного болел затылок: приземление на спину прошло не совсем бесследно. Маргина приподнялась на локтях и увидела позади себя горку чёрной массы, из которой, как из пластилина, рождался чёрный человек. Маргина, пошатываясь, поднялась и расправила плечи. Всё тело болело, как будто его прокатили между жерновами.

Кажется, она осталась у себя дома, а Элайни, Лайни и Сергей исчезли — знать бы, куда. После того как в её Стране Маргов и Фрей появились Хранители и сказали, что для сохранения Вселенной необходимо, чтобы её раздвоившаяся дочь Элайни и её жених Сергей снова переместились — сначала она им не поверила.

На взгляд людей Хранители — существа необычные. Достаточно сказать, что те из них, которые принимали облик котов, Мо, Хамми и, особенно, Туманный Кот так много для неё сделали, что она, Маргина, вспоминала о них только с любовью и бесконечной нежностью. Мо, Хамми и его папа Хаммипапа фактически воскресили её, когда Ва-Мава, ревнивая жена Ва-Гора, вождя племени ваду, убила её ножом. А Туманный Кот воскресил Элайни, после того как в неё и Серого стрелял Шерг. Правда, Серого спасти не удалось — мёртвые не воскресают.

— С тобой всё в порядке? — спросил чёрный человек, просто для проформы — он уже давно её отсканировал и теперь убирал последствия перемещения.

— Спасибо, хорошо, — сказала Маргина, ощущая, что ей как-то сразу стало намного лучше. Всмотрелась в чёрного человека и спросила: — Ты Хаммипапа?

— Нет, я Мо, — ответил чёрный человек.

— Мо? — удивилась Маргина. — Ты решил поменять свою форму? Тебе уже не нравиться быть котом?

— Я подумал, что тебе так привычнее, — сказал Мо и сразу расплылся для Маргины в огромного рыжего кота. Маргина рассмеялась и стала мять и поглаживать его густую шерсть на спине:

— Теперь я узнаю своего пушистого котика, — а котик млел под её рукой, купаясь в её голове. Маргина помассировала ещё немного замершего Мо и сказала: — Всё, хватит, у меня уже руки болят.

— Кстати, — вспомнила она, — а ты почему остался в Стране Маргов и Фрей? Тебе что, не нужно возвращаться к своим динозаврам?

— Мы не в Стране Маргов и Фрей, — ответил Мо.

— А где? — удивилась Маргина. — Я что — не дома?

Мо что-то сделал и стены чёрного здания опали. Перед ними простиралась цветущая степь с редким кустарником, со странными одинокими камнями, торчащими то тут, то там. Степь шла то зелёными пятнами травы, то серебристо-серыми полосками полыни или заливалась красным ковром цветов, наподобие мака. Вдали паслись какие-то, едва различимые, животные. А прямо перед ними стояло засохшее дерево без коры.

— Ты куда меня перенёс, — посмотрев на Мо, возмутилась Маргина.

— Это не я, это ты, — спокойно ответил Мо, — к тому же и станцию мою прихватила.

— Не морочь мне голову, Мо, — не успокаивалась Маргина, — я тут ни при чём.

— А ты в неё загляни, — подсказал Мо.

— Куда? — не поняла Маргина.

— В свою голову, — объяснил Мо, — мы переместились туда, куда хотела ты.

— Я что, дура, чтобы перемещаться в эту степь? — двинула плечами Маргина.

— Не я это сказал, — Мо растянул пасть на все тридцать своих зубов. Маргина ошеломлённо посмотрела на него и через секунду расхохоталась, упав ему на спину.

— А, вообще, мы где? — проснулась Маргина, выходя из здания и оглядываясь.

— Мы на планете «Контрольная», — ответил Мо.

— Странное название, — хмыкнула Маргина, и, задрав голову в небо, спросила: — А почему здесь три солнца?

— Солнце тут одно, — объяснил Мо, — а два других — очень близкие звёзды. Вон у той звезды есть планета Парники, на которой была моя станция. А у этой, что посередине, есть планета с названием Деканат.

— Так мы что, чуть-чуть промахнулись? — подытожила Маргина.

— Угу, — поддакнул Мо.

— И ты не знаешь — почему? — она пристально посмотрела на него.

— Не знаю, — отмахнулся Мо, но что-то подсказывало Маргине, что Мо нагло врёт.

— А что говорят твои друзья, Хранители?