Надежда Орлова - Невесты Тумана

Мэтр Оливье

Невесты Тумана

Что будет, если в один миксер сунуть книги Толкиена с его эльфами, книги А. Белянина с перемещениями между мирами и книги Бертрисс Смолл с любовными переживаниями? Вот именно этот чудовищный коктейль. Главная героиня постоянно попадает из огня да в полымя, но всегда находится кто-то, кто не даст ей погибнуть, кто протянет ей руку; иногда вместе с серцем, иногда — как получится. И если кажется, что это конец — оглянись: а вдруг это только начало? Ибо всё повторяется на Звёздном Кругу…

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Стерпится — слюбится…

Народная мудрость.

— Габриэла! Габриэла!

Мужской голос разносился над дворовыми службами. Ответа не последовало. Ещё не старый, но здорово потрёпанный жизнью мужчина сошёл со ступенек каменного дома. Грязь чавкнула под сапогами, мужчина поскользнулся и чуть не упал. Выругавшись, он направился к изгороди за конюшней. Оттуда хорошо было видно полоску леса на перекрестье дорог, "дикое" кладбище, где хоронили некрещёных и мертворожденных младенцев и самоубийц, и крохотную лачужку, готовую развалиться от малейшего дуновения ветерка, но между тем стоявшую в таком виде последние…

Джейкоб (так звали мужчину), почесал лысеющую макушку, вспоминая, сколько же прошло лет с тех пор, как появилась в их краю Катлина. Габриэле весной шестнадцать, значит, и Катлина тут живёт почти столько же? Надо же, как быстро время-то…

Его раздумья прервал девичий голосок:

— Бегу-у-у-у!

Джейкоб увидел на фоне леса светлую размытую точку, которая приближалась и с каждым шагом делалась всё чётче и чётче. Вот уже можно было разглядеть тонкую фигурку в мешковатом платье. Вот она подбежала совсем близко, забралась на изгородь и чмокнула отца в колючую щеку.

— Да, па!

Отец напустил на себя строгий вид и пустился в расспросы:

— И где это ты шастала?!

— Па, ну ты же сам разрешил!

— Я тебе разрешил туда ходить, иногда, а ты, я вижу, и жить там согласна! Матушка переживает…

"О, да, эта переживает! Если бы я померла, так она на радостях плясала бы на моей могиле!" — злобно подумала Геби, но промолчала.

Её отец женился на этой вздорной тётке, позарившись на богатое приданое, которое было наградой тому, кто решится на столь опасный шаг: характер у мисс Вилсон был под стать разъярённому льву, что сильно снижало её цену на "рынке невест". Только Джейкоб Смит, к тому времени уже вдовец с двухлетней Геби на руках, переговорил с мистером Вилсоном — её отцом, а потом пришёл, схватил её за руку, не слушая возражений и проклятий, сыплющихся на его голову, и просто повёл под венец. Спустя год она родила Джейкобу двух сыновей, но один умер, когда ему было полтора года, а второй погиб в прошлом году, упав с коня. И Джейкоб, и мачеха были уже слишком стары, чтоб родить ещё одного наследника, поэтому мачеха срывала всё зло на ни в чём не повинной Геби.

Разговор возле изгороди был прерван топотом лошадиных копыт и мимо них пробежал огромный рыжий конь с хомутом на шее. За ним по земле волочились сломанные оглобли, которые время от времени задевали его задние ноги, от чего конь взбрыкивал и, прижав уши, бежал ещё быстрее. А за взбесившимся животным, держась за вожжи, по земле, по камням и лужам, то на спине, то на животе, мотался парень с конюшен. Геби взвизгнула, Джейкоб выругался… Парень разжал руки, судорожно сжимавшие вожжи и остался неподвижно лежать на грязной земле. Джейкоб, не переставая ругаться, бросился вслед за конём. Со стороны конюшен уже бежали несколько человек, двое из них подбежали к пареньку и, подняв на руки, унесли с дороги. Геби ринулась за ними.

— Несите его в дом!

Люди обернулись. По толпе прокатился шёпот:

— Хозяйская дочка…

— Её ведьма учит…

— Но она может помочь…

— Пусть лучше он умрет без греха, чем примет помощь дьявола…

— Сходите за священником…

— Жалко Пита, хороший был конюх…

Геби стояла, словно оплёванная. Она может его вылечить, а они… Да кто они такие?!

— А ну, делайте, что велено! Вы всего лишь слуги, и не вам указывать, что мне делать. Ты! — она обратилась к стоящему рядом слуге: — Принеси с кухни тёплой воды… Где моя корзина? Принесите корзину…

Пит лежал на лавке. Очевидно, ни у кого не возникало сомнений в дальнейшей судьбе юноши. Геби сняла кусок полотна c корзины, обмакнула его в воду и стала аккуратно промокать ссадины и раны на лице юноши. На верхней губе окровавленный пушок, нос разбит, кожа во многих местах содрана, все раны забиты грязью… Придётся повозиться!

— Эй, Пит! Слышишь меня? Это я, Габриэла.

Парень приоткрыл глаза, с трудом разлепил разбитые губы и попробовал улыбнуться:

— А я, было, понадеялся, что попал в рай, а по лицу меня гладят ангелы…

Геби тоже улыбнулась.

— Где болит? Пошевели руками… ногами… та-ак… а теперь вдохни. Не больно?! Слава Господу, кости целы. А раны и синяки до свадьбы заживут…

Она промывала раны, смешивала с жиром тёртые травы, потом мазала рану и аккуратно накладывала чистые полотняные повязки. За этим занятием и застал её вернувшийся отец.

— Иди в дом! — буркнул он и ушел. Геби виновато улыбнулась своему пациенту. Он попытался ободряюще кивнуть, но боль была ещё сильной и он отвёл взгляд.

— А-а, вернулась!

"Только не это!" — подумала Геби. Из комнаты вышла женщина в чепце и грязном переднике.

— Опять к этой старой ведьме ходила? — ядовито поинтересовалась мачеха, вытирая руки об передник.

— Катлина никакая не ведьма! То, что она знает травы…

— Ведьма она и есть. Сама не в себе и тебе голову всякими бреднями забивает.

Вошел отец.

— Ладно вам грызться! — Он сел за стол и Геби поняла, что головомойки не избежать и разговор предстоит долгий. Но отец подозрительно ласково погладил её по голове, а потом продолжил:

— Поймал я, значит, рыжего, веду сюда. Навстречу сам староста. Ну и спрашивает, сколько лет моей Габриэле и не засиделась ли она в девках. Так оно, говорю, хорошо бы пару ей сыскать, а староста и упомяни своего племянника…

Габриэла ойкнула и в слезах убежала в свою комнату.

Племянник старосты являл собой копию мачехи Габриэлы, только к отвратительному характеру были примешаны неимоверная грубость и жестокость. Об этом знали все, но вслух никто не говорил. Сам староста, хоть и покрывал его неблаговидные поступки, сам удивлялся, откуда в парне столько злобы. Изнасиловал дворовую девку, а когда та была уже с хорошим животом, вместе с дружками выкатали её в навозе, перьях и голышом провели по селу, отчего та удавилась в лесу и нашли её только через месяц… В уличных боях ему не было равных, потому что своим кулаком с одного удара он мог забить насмерть овцу. Все, кто знал его, старались не иметь с ним дел, потому что подлости и хитрости в нем было не меньше, чем силы. Однако, богат он был немеряно, а поэтому мог бы считаться завидной партией для Габриэлы.