Наталья Егорова - Найти драконов

Наталья Егорова

Найти драконов

Я остервенело хлопнул себя по шее, но комара не убил, зато споткнулся о корягу и плюхнулся на колени в мокрый мох. Мои мучители как по команде остановились, терпеливо ожидая, пока я соскребусь с земли, отряхну штаны, распрямлюсь... Они не выказывали ни тени нетерпения, продолжая бубнить что-то об аномалиях, сошедшей с ума стрелке компаса, забытой дома топографической карте.

Это лишь подтверждало самые худшие опасения, мучившие меня последние несколько часов. Мы несомненно заблудились.

Если верить электронике, сейчас четыре часа. Значит, до темноты нам осталось часов пять: в лесу сумерки наступают быстро. И, скорее всего, домой нам сегодня уже не попасть.

Очень своевременная мысль "и чего я сюда поперся?" закономерно всплыла в мозгу. Я вообще оказался самым неприспособленным к походу участником авантюрного отряда. Витька-Тролль обладал повышенным запасом толстокожести, нехилыми бицепсами и камуфляжным комбинезоном, к которому не липли ни грязь, ни влага. Илюха вообще чувствовал себя в этих непролазных чащобах как дома, его даже комары, по-моему, не кусали. Я же - типичный горожанин, всю жизнь на сидячей работе - вкусил прелестей дикарского отдыха на всю катушку.

Остервенело скребя искусанную кровопийцами шею, я вызывающе осведомился:

– Ну, считается, что мы все еще не заблудились?

Илюха тут же принялся за свои штучки насчет того, что лесной массив здесь не так велик, что на крайняк можно и заночевать прямо в лесу и даже без палатки - не зима, чай, что нечего было доверять уродскому дешевому компасу, а сразу идти по солнцу и всяким там приметам. На этом он выдохся, перестал размахивать длинными руками, покосился на затянутое серой хмарью небо и двинулся к очередному непролазному малиннику.

Нам ничего не оставалось, как топать следом. Витька совсем некстати принялся рассказывать про своих приятелей, которые отправились в леса на поиски военных трофеев, заблудились и едва не неделю плутали в чащобе. Оголодали вконец, пробовали есть лягушек, наловили их целую сумку, но отрывать им лапы по французской технологии не смогли. А когда вышли, наконец, на деревню - грязные, оборванные, отощавшие - то были подозрительными селянами препровождены в милицию.

Да уж, злободневная история, нечего сказать. Я мучительно пытался сообразить, на сколько может хватить трем здоровым молодым мужикам запасов провианта, уместившихся в наших рюкзаках. Мох под ногами пружинил все явственней, кроссовки хлюпали и бессовестно промокали. Я тихо злился на себя: ведь мог же надеть резиновые сапоги, вон, Илюха, шлепает себе по чавкающим кочкам и в ус не дует. А я поленился тащиться через пол-Москвы в резине и теперь расплачиваюсь мокрыми ногами.

Витька с усилием выдернул высокий армейский ботинок из черной грязи:

– Ты нас, Сусанин, в болото не заведешь?

Илюха обернулся - на физиономии всегдашняя безмятежность.

– Да разве ж это болото? Так, недоразумение одно. Не боись, прорвемся.

И почавкал дальше. А через десяток шагов я ухнул в топь.

И сразу от души: нога ушла в жирно чавкнувшую гнусь по самое не балуйся. Я даже охнуть не успел - ляпнулся в грязь сразу и ладонями, и физиономией. По затылку хлопнул набитый рюкзак, окончательно впечатывая лицо в холодную слизь. Я дернулся, судорожно хватая воздух, почему-то не заорал, только пыхтел, пока выбирался.

Орали попутчики. Я ни слова не разбирал, но суетились они здорово. Тыкали мне какие-то палки, тянули руки. Ругались. Оба. А мне в тот момент самым важным казалось не потерять кроссовку в чертовой глубине, потому что куда я денусь потом в лесу, разутый. И я изо всех сил скрючивал ногу, тянул носком к себе и, кажется, даже упрашивал кроссовку не сниматься, надеюсь, что только мысленно.

Они меня вытащили, конечно, и даже обутого. Вот только грязного с ног до головы и мокрого. И злого до чертиков. И без фотоаппарата. В смысле, его тоже выловили, вот только толку от него теперь... Даже батарейка оказалась грязью заляпана, чего уж там говорить о пленке. И вспышка враздрызг, удивительно, обо что это она - не об жижу ведь.

И уж, ясное дело, дальше мы не пошли.

– С-сусанин, блин!

– Дык кто ж знал-то? Я тут как-то клюкву собирал, так вообще сухо было, - оправдывался Илюха.

– Ну, завел! Ну, блин, завел! - у Витьки, похоже, просто не хватало слов.

– Видно, размыло. Дожди вон, две недели шли, - продолжал бормотать Илюха.

Сквозь перебранку доносилось потрескивание разгорающегося костерка. Зубы стучали как отбойный молоток. Полураздетую на промозглом ветерке жертву хотя бы не теребили на предмет собирать дрова. Лагерь разбили тут же у болота, на сухом. Витька моментом затеял какую-то немыслимую похлебку, Илья натаскал целую гору лапника.

– Ночевать тут будем, - пояснил он. - Тебя высушим...

Ночевать в августовском лесу без палатки, без спальника, на краю болота, зная, что завтра опять вслепую брести в зарослях в тщетных попытках выйти на дорогу? Ну, знаете! Такая романтика не по мне.

Хотя, что я, собственно, мог сделать?

С Илюхой мы пересеклись в "Краеугольнике". Здесь, в душном прокуренном подвальчике все вечера, а то и ночи напролет - когда клубмейкера Упса в очередной раз выгоняла из дома жена - шумела разношерстная компания игроков. Чудаковатые субъекты от десяти до сорока, предпочитающие Magic преферансу, а ролевушки - телевизору, до хрипа спорили о преимуществах одного средневекового оружия над другим и убийственности огненной магии в сравнении с ментальной.

Я учился в то время на инженера по никому не нужным летательным аппаратам, подрабатывал дизайнером рекламных щитов и всерьез увлекался ролевками. За изгрызенным, залитым пивом столом "Краеугольника" текла жизнь яркая, насыщенная, богатая на события, которых не хватало мне в жизни обычной. Там я вяло перекатывал лекции, лениво волочился за однокурсницами и грустно бренчал копейками в кармане, прикидывая, сколько дней осталось до зарплаты. Здесь я добывал невиданные артефакты, возводил или крушил города одним движением руки, и броском дайса обрушивал на непокорных огненный дождь или каменный град. Великолепный конь нес меня по зеленым долинам, не изгаженным цивилизацией, стайки гоблинов испуганно разбегались при одном моем появлении, а прекраснейшие принцессы так и падали к моим ногам.

Среди моих партнеров по партии частенько оказывались белобрысый, высоченный, худой как гвоздь Илюха, неизменно играющий за бесшабашного эльфа, и коренастый качок Витька, заслуживший прозвище Тролль за приверженность этой расе. И если с Витькой мы общались лишь на сборищах ролевиков, то дружба наша с Илюхой мало-помалу переросла в некое подобие братства.