Александр Федоренко - Интим со Смертью... (СИ)

***

…Молодой мужчина, на вид лет тридцати-сорока, стоял на балконе и курил, глубоко затягиваясь, так словно хотел накуриться на всю оставшуюся жизнь. На дворе стояла солнечная ясная погода, все вокруг цело и пахло. Он полюбовался видом усеянных белыми цветками абрикос и груш, а затем посмотрел на часы — до появления его гости оставалось около получас.

Он готовился к ее приходу целую неделю, стараясь купить все самое лучшее, по его мнению. Он желал этой встречи, и одновременно боялся. Затушив сигарету, и вернувшись в комнату, мужчина прикрыл дверь на балкон, и подошел к шкафу. Достал из него черный костюм двойку, черную рубашку, и принялся переодеваться. Когда закончил, подошел к заранее, накрытому столу, и осмотрел его.

Два столовых прибора, два бокала, свечи, бутылка «Черного Яхонта» вазочки с желе, блюдо с конфетами.

— Думаю, сойдет — проговорил он, и отправился в ванную.

Там он расчесался и побрызгался одеколоном, затем вернулся в комнату, уселся в кресло и стал ждать. Мысли то пускались вскачь как застоявшиеся кони, то замирали словно осы, попавшие в мед. Так он сидел в тишине, около двадцати минут, пока в прихожей не раздался дверной звонок.

Мужчина встал, нажал кнопку пульта, и по квартире, разлилась приятная, чарующая музыка из специально сделанной подборки. Он вздохнул и направился к двери. В глазок смотреть не стал, и так знал кто это, поэтому просто открыл.

Открыл и обмер — перед ним стояла девушка, сочетавшая в себе, все его предпочтения. Ее образ как бы воплощал все его сокровенные желания, она была необычайно красива, и как-то сразу пришлась по душе. У нее были черные как смоль вьющиеся волосы, синие как безоблачное небо глаза, вишневого цвета, вызывающе притягивающие губы. И когда она открыла свой ротик, он едва не растаял, настолько приятен, сладок и мелодичен был ее голос.

— Ну вот и я — просто сказала она.

— Проходи — так же просто ответил он, глядя ей прямо в глаза, и посторонился, пропуская ее в квартиру.

— Все как обещала… — пропела девушка — такая я только для тебя.

Он, наконец, глянул на ее ладную фигурку, облаченную в длинное красное платье, шикарный вырез сзади, и декольте, почти открывавшее грудь, и ощутил такую щемящую тоску, оттого, что ее не было в его жизни все эти годы. В ее ушах блестели красные рубины, красивое ожерелье из черного агата, обрамляло изящную шею, но руки были без браслетов, колец и перстей. Она держала в руках красную, лакированную сумочку, которая сочеталась и с платьем, и с туфлями на высокой шпильке.

— Хороша чертовка — подумал хозяин квартиры, и вновь посмотрел ей в лицо.

Гостья, явно прочитав его мысли, мило улыбнулась, показывая в улыбке стройные ряды белоснежных, зубок, и не разуваясь, прошла в комнату. Он, не спеша, чтобы выдержать марку, проследовал за ней, отставил стул, и она красиво так опустилась на него. Так же не спеша, он обошел, вокруг стола, и сел напротив.

— Как добралась? — Спросил так, больше для проформы, а не ради интереса, и потянулся за вином.

— Без проблем — у меня очень плотный график, но я все рассчитала. И на сегодня я твоя…

— Рад это слышать, если конечно не обманешь — с тебя станется.

— Ты слишком мало обо мне знаешь, чтобы так думать. Я всегда придерживаюсь того, что пообещала.

— Ну тогда начнем — у меня тоже, не так много времени.

— Не прибедняйся, у тебя намного больше, чем у всех остальных. Я так надолго, нигде больше не задерживаюсь. И не дарю им себя…

— Ты считаешь это подарком?

— А ты нет?

— Ну не знаю…. Я вроде бы не задаром, получаю такой прекрасный приз.

— Это как-то не так звучит, ты не находишь?

— Согласен. Прости.

— Прощаю. Давай разливай и лучше расскажи о своих пристрастиях, что любишь слушать, что смотреть, чем интересуешься, что пьешь, любимое блюдо.

— Вероисповедание тоже хочешь знать? — Полушутя ответил он — ты же не в жены ко мне метишь…

— Быть твоей женой я бы с легкостью смогла, но для тебя это нереально. Впрочем, до утра я ей побуду, ведь ты же не заставишь меня готовить, мыть посуду и убирать квартиру?

— Это было бы интересно…

— Не наглей…. Ты позвал меня как жрицу любви…. Блин опять звучит как-то не так. Давай рассказывай о себе, то, что я еще не знаю.

— Я бы тоже хотел услышать кое-что и от тебя, раз нам предстоит пройти ускоренный курс мужа и жены.

— Все-таки ты наглый…. Хотя иначе я бы и не пришла, вот так вот. В смысле в таком виде…

— Ну я наслышан, как ты обычно одета…

— Ну-ну, верь больше…

— А живешь, как далеко?

— В последнее время я редко бываю дома. Работы, знаешь ли, прибавилось…

Он наполнил ее бокал, налил себе, и стал наблюдать, как она пригубит, делая первый глоток. Так они просидели около получаса, смакуя вино, глядя в глаза друг другу, и поедая желе и конфеты. Затем он, вспомнив, что у них не так и много времени до утра, залпом выпил свой бокал, включил другой трек, и встал, намереваясь пригласить ее на танец. Часы превращались в минуты, а минуты в мгновения, которые нельзя было трать попусту, раз уж такая личность, попалась в руки. И она если не покорна, то уж точно пока что покладиста, а дальнейшие их отношения зависят только от него.

…Они закружили в танце, оном другом, третьем, все на разные лады, затем также в танце переместились в спальню, где ждало украшенное лепестками роз, ложе. Слетело красное платье, обнажая удивительное тело, улетел брошенный пиджак, упали брюки, она сняла с него рубашку, и они сплелись в страстных объятиях. Знала ли она настоящую любовь, это вопрос. Но он ей дарил свои нерастраченные чувства, отдавая большую часть своей способности любить вечно. Такова была оплата ее прихода к нему, именно так — в виде соблазнительной красавицы, которая и так бы пришла, но не в этом виде. И не в этом теплом, и страстном облике.

Он чувствовал как медленно, но неуклонно перетекает в нее, чувство, которое казалось, было неисчерпаемым, чувство Любви и Нежности. Уговор, есть уговор. Что ж пусть пользуется, если сумеет…. Так вот любя, он переставал бояться ее, бояться перехода, бояться неизвестности — все это оставалось в прошлом его души. Звучали самые романтические песни, длились сладострастные утехи, губы уже горели от поцелуев, они уже казалось, полностью изучили тела друг друга, но отдавая самого себя, он и в ней воспламенял, все большую и большую страсть.

Мысленно он желал, чтобы ночь длилась вечно, но за окном забрезжил рассвет, и она отпрянула, тихо сказав:

— Нам пора. Ты готов?

— И да, и нет. У тебя есть собственный чертог, где бы мы могли…