Александр Лукьянов - Удача под контролем

Александр Николаевич Лукьянов

Удача под контролем

Дважды два – четыре. Кошки мяукают. После утра наступает день. Большинство народа в Чернобыльской Зоне очень не любят «долговцев». Все истины бесспорны ровно настолько же, насколько банальны.

«Долг» – это часть правительственных сил, которые, хотя и контролируются извне, но совершенно самостоятельны в своих действиях. Группировка существует в Зоне со Второй Катастрофы. Её основали выжившие члены одного из спецотрядов, отправленных под Чернобыль, чтобы разобраться с причиной Катастрофы. Отряд попал в серьезную передрягу. После того, как половина отряда погибла при ужасных обстоятельствах, выжившие поклялись, что не уйдут, пока не разберутся с тем, что произошло в Зоне. Пока не справятся с ней. «Долг» объявил своими целями зачистку территории от мутантов и уничтожение группы «Свободы», чем они сейчас и занимаются. Как только последняя преграда будет убрана, утверждают командиры «Долга», сюда будет сброшен многочисленный армейский десант, который возьмет под контроль Зону.

Первоначально группировка «Долг» гнездилась в большом корпусе Агропрома. У Бармена даже сохранились старые фотографии, сделанные ещё на «Полароиде». Когда тот будет в настроении, можете подкатиться с просьбой, покажет и поделится воспоминаниями. На картинках можно отчётливо разглядеть красные эмблемы «Долга» на бетонных плитах забора. Но это было давненько. Что-то там такое стряслось, неведомо зачем «долговцы» затопили подвалы Агропрома, потом не поделили чего-то с военными и после конфликта перебрались на окраину Дикой территории. Группировка расчистила себе под базу теперешнее местечко – один из немногих безопасных оазисов Зоны, где можно расслабиться. Тут славно: нет аномалий, не кишат очумевшие мутанты. На север от базы находится бывшая войсковая часть, теперь – обиталище «Свободы», к югу – Свалка. Да, «долговцев» не любят. Меж тем, практически каждому обитателю Зоны так или иначе доводилось контактировать с ними. Ну, во-первых, «Долг» позволяет сталкерам отдохнуть на своей базе. Конечно, на входе доведётся прослушать занудную лекцию о соблюдении правил строжайшей дисциплины, которая царит во владениях группировки и о жестоких карах за малейшее нарушение: «Ты находишься на территории, где порядок поддерживается членами группы «Долг». Любое требование патруля должно выполняться беспрекословно. Все необходимые объяснения будут при необходимости даны. Хотя правила поведения тут простые: веди себя со всеми по-человечески, и всё будет вэри гуд». Зато потом, удостоверившись, что гость не из «Свободы», с которой «Долг» на ножах, его безвозмездно и беспрепятственно пропустят. Во-вторых, при всех недостатках (что, у вас их нет, а?!) «долговцы» – надёжные и крепкие мужики, редко дают слово, зато всегда его держат. Войти с ними в соглашение непросто, однако сумевшие это сделать обеспечены поддержкой самой мощной в Зоне силы. В-третьих, надо признать, что только «Долг» бьётся не на жизнь, а на смерть с бандюками и мутантами, создавая в этом бедламе хоть какой-то порядок. Группировка контролирует границы Зоны и остужает горячие головы психам, которые целыми эшелонами сюда приезжают, любители романтики… а потом гибнут пачками в первый же день. В-четвертых, есть на территории базы подземелье, в котором разместился бар с красивым названием «100 рентген». Туда стекаются сталкеры со всей Зоны. Заворачивает всем в баре вышеупомянутый местный торговец, которого так и кличут – Бармен. Там можно не только пообщаться и выпить, но также купить-продать почти всё, что угодно.

Бармен не всегда стоял за грубо сколоченной стойкой «100 рентгенов». Рассказывают, что, в отличие от Сидоровича (ну того, что на Кордоне), он не всегда промышлял торговлей. Когда-то слыл крутым сталкером и ходил в напарниках у Шрама. Ну, у того самого, что прошлым летом остановил легендарного Стрелка уже на самых подступах к… к чему-то очень важному… Крутизна – крутизной, а судьба – судьбой. Это снаружи Фортуну называют капризной дамой, а в Зоне она – донельзя стервозная девка. Наверное, мутантка, ко всему прочему… Влип будущий Бармен невообразимо нелепо. Возвращался со Шрамом из очередной удачной ходки, а уже у самого входа на базу выскочил навстречу из кустов какой-то рехнувшийся от выброса плюгавый сталкеришка и, дебильно улыбаясь, протянул им на ладони гранату с вынутой чекой. Реакция у Шрама была на зависть – сталкеришку с разнесённой башкой тут же отнесло выстрелом шагов на пять, да вот отфутболенная граната рванула-таки, улетая. Шрам доволок на спине напарника до «долговского» фельдшера, оплатил лечение перебитых ног. Ясно, что разгуливать по Зоне утиной перевалочкой- нечего было и думать. Шрамов партнёр поправился, на свои сбережения оборудовал бар и за четыре года расширил его до теперешнего состояния. До Первой Чернобыльской катастрофы в этом подвале размещался заурядный склад. Железная дверь, когда-то выкрашенная серебрянкой. Вниз ведёт бетонная лестница, отлитая на одном из киевских стройкомбинатов. Серые бетонные же стены местами перемежаются неоштукатуренной кирпичной кладкой. Лампочки-«шестидесятки» в жестяных конических абажурах под потолком. Плакат «Киевский метрополитен – 1985». Вялое: «Проходи-проходи, не задерживайся…» безнадёжно тоскующего охранника, который на входе принимает на хранение всё оружие посетителей вплоть до ножа. И вот вы в баре.

Точнее, всё в том же складском подвале. Только теперь у стен красуются столики из неструганых досок, угол отделен сеткой-рабицей для хранения хозяйственной мелочи, а вместо отсека для хранения рассыпного цемента – стойка. За ней сам Бармен неторопливо моет стеклянные пивные кружки. За его спиной бубнит маленький телевизор, который, впрочем, лишь «создаёт уютный звуковой фон» – никто из посетителей передачами не интересуется, все либо молча пьют-жуют, либо тихо переговариваются. Шипит жарящееся кабанье мясо (вчера мутанты опять пытались атаковать блокпост, охрана завалила трёх секачей). Гудит холодильник-ветеран «ЗИЛ», набитый пивом. Ну, не благодать ли, матерь божья коровка?! Место для отмякания души и отдыха тела. За стойкой бармен держит прислонённый к стене помповый дробовик. Впрочем, оружие вряд ли заряжено. Скорее это просто нечто вроде таблички: «Здесь ведут себя прилично!». Впрочем, спокойствия в баре никто и не нарушает, все чтут нерушимые традиции. Ну, а если уж донельзя усталого сталкера после стакана крепкой развезёт и потянет пошуметь, охранник деликатно выведет того во двор, а там уж подхватят дружки-приятели и пособят добраться до родного матраца: «Глазки закрывай, баю-бай!» Бармен – мужик с понятием, учитывает, что посетитель сегодня, быть может, раз десять костлявой в чёрны очи заглядывал, а нервы – они ж ни у кого не железные. Так зачем на выпившего попусту полканов-то спускать? В закромах у бармена всегда есть приличный ассортимент продовольствия, медикаментов, экипировки. Имеется и оружие с боеприпасами. Если тот же Сидорович с Кордона готов с зелёных новичков три шкуры содрать за самый заурядный товар, то цены Бармена вполне умеренны. «Совесть -дороже денег» – ворчливо отвечает он, когда новичок с подозрением осведомляется о причинах неожиданного гуманизма. И, в общем, не врёт. Честность и умеренность стали для Бармена лучшим капиталом. Сталкеры способны дать солидного крюка, чтобы именно в «100 рентгенах» подороже сбыть добытый хабар и подешевле прикупить снаряжение. Курочка, как говорится, по зёрнышку клюёт. А, поскольку таскающих зёрнышки – много…