Дэвид Фарланд - Логово Костей

Дэвид Фарланд

«Логово Костей»

Книга одиннадцатая

ДЕНЬ НИСХОЖДЕНИЯ

Месяц Листопада

День четвертый

Посвящается Мери

Пролог

Бои на улицах

Тернист путь истинной мудрости. Тому, кто ослеплен гордостью и одержим страстью к наживе, не дано осилить его. Лишь тот, кто вошел через врата кротости, пройдет этот путь до конца.

Когда караван Раджа Ахтена приблизился к Слоновому Дворцу в Майгассе, казалось, будто звезды с небес падали вниз, струясь алым и золотым дождем.

В неподвижном ночном воздухе аромат пряностей с близлежащих рынков висел низко над землей. В нем улавливалось благоухание рассыпчатого черного перца из Дейазза, корицы с островов, расположенных за Авеном, и свежего кардамона.

Заменив собой запах смерти, который подобно пелене покрывал войско Раджа Ахтена, эти ароматы несли успокоение.

Воины армии Раджа Ахтена, принцы и правители Индопала, облаченные в изящные доспехи тончайшей работы, с рубинами в высоких тюрбанах на гордо поднятых головах, воздели мечи к небу в знак приветствия.

Армия возвращалась с победой из южных краев через земли, уничтоженные заклятиями опустошителей.

Проклятия, извергнутые опустошителями, которым запахи служили вместо слов, неотступно следовали за воинами:«Пусть сгинут сыны человечества. Пусть станут прахом. Пусть сравняются с землей», — взывали они.

Вот и сейчас запахи тления — заклинания, насланные вражескими колдунами, все еще витали над войском. В сознании Раджа Ахтена запахи ассоциировались с армией гигантских опустошителей, надвигающейся из-за горизонта. Четвероногие и двурукие опустошители, проносящиеся перед мысленным взором Раджа Ахтена, были похожи на гигантских насекомых наподобие богомолов. Некоторые из них сжимали в передних лапах дубины, вырезанные из камня, огромные мечи или длинные железные прутья с крючками на конце, они ловко орудовали ими. Неумолимо надвигающаяся орда сотрясала землю, вздымая за собой тучи гри, которые с диким визгом, подобным визгу летучих мышей, метались и бились над войском опустошителей.

Во главе армии Раджа Ахтена четыре слона тащили повозку, нагруженную трофеем, — это была голова гигантского мага-опустошителя. Зрелище было потрясающее. Голова весила около четырех тонн и буквально распирала повозку. Задубевшая кожа походила цветом на кожу крокодила, а в разинутой пасти виднелись бесчисленные ряды зубов, напоминающие бледно-зеленые кристаллы. Некоторые клыки были размером с детскую руку. Ни глаз, ни ушей у чудовища не было. Вместо этого его бугристая плоская голова была обрамлена щупальцами — единственными органами осязания, заметными глазу. Болтаясь как дохлые распухшие угри, длинные щупальца подпрыгивали и дергались при каждом толчке повозки.

Вслед за слонами, возглавлявшими шествие, следовал сам Радж Ахтен, Владыка Солнца. Рабы несли на плечах паланкин, в нем, раскинувшись на подушках, возлежал Владыка, облаченный в сияющие белые доспехи. Изящное покрывало из прозрачного лавандового шелка подобно тончайшей паутине закрывало его лицо от толпы восторженных подданных.

По обе стороны паланкина возвышались на своих скакунах достойнейшие спутники Владыки — пламяплеты. На время они смирили бушующее в них пламя, и лишь чуть заметные струйки дыма, вырывающиеся из ноздрей, указывали на то, какая мощь скрыта внутри них. Опаленные огнем головы всех четырех были совершенно лишены волос. Особая грация и безупречная гладкость их голов указывали на неизмеримую силу, а их глаза даже во тьме ночи мерцали таинственным светом, подобным свету далекой звезды. Их одежды искрились цветами пламени — здесь было и ярко-алое полыхание горнила, и мягкое золото походного костра.

Радж Ахтен чувствовал незримую связь, соединявшую его с пламяплетами. Теперь он служил тому же господину, что и они. Их мысли, как дым витавшие вокруг, были доступны ему.

Путь войска лежал меж двух колонн из чистого золота, возносящих почти к самому небу чаши с негасимым огнем, горящим здесь уже сотню лет. Колонны служили началом Пути Правителей. Не успел паланкин поравняться с колоннами, как оглушительный рев приветствия понесся со стороны города. Многотысячная толпа прихлынула к дороге, чтобы поклониться своему правителю. Они усыпали землю розовыми бутонами и белыми лепестками лотоса, которые, дробясь под мерной поступью слонов, издавали тонкий аромат, струящийся вверх и ласкающий обоняние. Но еще милей Раджу Ахтену был запах пряных масел, доносившийся из тысяч зажженных ламп.

Толпа неистовствовала, радостно встречая своего освободителя. Жители Майгассы, как и беженцы из южных земель, — всего более трех миллионов человек — все собрались здесь, чтобы поприветствовать его.

Завидев паланкин, люди падали на колени, пригибая головы к земле в знак почтения. Их сгорбленные спины в белых рубищах изо льна покрывали землю. Перемежаясь с горящими лампами, их фигуры напоминали собой круглые камни в потоке света.

Те, кому не удалось занять место поближе к дороге, стремились протиснуться вперед, продираясь сквозь толпу, чтобы хоть краем глаза взглянуть на правителя. Женщины визжали и били себя в грудь, предлагая себя Раджу Ахтену. Мужчины выкрикивали слова безмерной благодарности. Слышался испуганный плач детей.

Грянула овация. Рев приветствия поднимался над городом, подобно пламени, отдаваясь эхом на холмах, окружавших город, и даже на высоких стенах самого Слонового Дворца.

Лицо Раджа Ахтена тронула улыбка. Прошлое напомнило о себе болью. В битве при Картише он получил много ран, которые погубили бы любого, будь он менее могуч, чем Радж Ахтен. Его лицо тоже было изранено. Откинувшись на шелковых подушках, он наслаждался мягкими движениями паланкина, который слегка покачивался при каждом шаге идущих в ногу носильщиков. Испуганные голуби парили в небе над городом, кружась, как пепел над огнем. Начало дня казалось безупречным.

Но что-то мешало; темная фигура вдалеке становилась все заметнее. Среди покорно склонившихся людей лишь один человек остался стоять, возвышаясь среди толпы. На нем были серые одежды ах'келлахцев — судей пустыни. Правая пола была откинута назад, обнажая рукоятку сабли. Он не склонил головы, дерзко глядя вверх на Правителя, так что черные кольчужные кольца, служившие продолжением его простого железного шлема, спускались каскадом на плечи и спину.