Зловещие маски Корсакова - Игорь Евдокимов
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Зловещие маски Корсакова - Игорь Евдокимов краткое содержание
Грядет Конклав Слепых. Тайные общества со всех концов света соберутся вместе – и оккультный сыщик Владимир Корсаков единственный, кто способен предупредить их об угрозе, что нависла над миром. Но хватит ли ему сил для того, чтобы уцелеть самому, ведь неумолимый поток событий уже несет его в самое сердце тьмы? Из глубин горящего дьявольским светом озера – в подземелья Эрмитажа, где плачет кровью египетский саркофаг. Из туманного Петербурга – в Венецию, где его обвиняют в преступлении, которое он не совершал. Проклятия, ожившие мертвецы, тайные общества и существа, что питаются самой верой в них… Чтобы понять, кто стоит за этими событиями, Корсакову вновь придется взглянуть в лицо своим страхам – или навсегда исчезнуть среди карнавала зловещих масок. И чем ближе он подбирается к ответу, тем явственнее становится шёпот тех, что ждут своего часа.
Зловещие маски Корсакова читать онлайн бесплатно
Евдокимов Игорь Алексеевич
Зловещие маски Корсакова
© Евдокимов И.А., 2026
© Оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2026
© Nata_Alhontess, samui, Istry Istry, GaliChe Часть I
«Дело о бездонном омуте»
I1281 год, Новгородская земля
Лишь перед рассветом унялись нечеловеческие голоса и скреб когтей по стенам и дверям. Крики тех несчастных, кто не успел укрыться в храме, умолкли гораздо раньше.
Прошел еще час. Сквозь узкие окошки-бойницы пробился лучик солнца, разрезав темноту под высокими сводами церкви. Напуганные люди, проведшие ночь на холодном каменном полу в центре храма, начали подниматься, настороженно прислушиваясь. Все стихло. Чужаки ушли. Будь все как обычно, погожее летнее утро встретил бы громкий крик петуха. Но не в этот раз. Молчание стояло гробовое, словно за стенами церкви не осталось ничего живого. И каждый из уцелевших был уверен: так оно и есть. Никто не спасся. Никто из тех, кого беда застала вне надежных каменных стен, не выжил.
Только сейчас люди поняли, что все это время сидели молча. Это осознание будто прорвало невидимую стену. Кто-то закашлялся. Заплакал ребенок. Полетели шепотки. Люди спорили, опасно ли открывать двери, или ужас из озера ушел вместе с ночной тьмой.
Вперед выступил священник: старший среди жителей, самый уважаемый из выживших. Спорщики затихли, ожидая его решения. А решение давалось нелегко. А ну как враг лишь затаился, только и выжидая, пока откроются тяжелые двери храма, чтобы хлынуть внутрь и истребить тех немногих, кого не удалось забрать ночью? Но и ждать долго – верная смерть. В церкви ни воды, ни еды, чтобы прокормить несколько десятков людей. А ночью… ночью чужаки могут вернуться.
– Отворяйте! – наконец скомандовал священник.
Мужики подошли к дверям, покряхтели – и подняли тяжеленный засов. Только он да еще толщина дверей и стен позволили горстке людей уцелеть. Засов с гулким стуком упал на пол. Мужики толкнули створки, и в храм хлынул солнечный свет, уже не сдерживаемый узкими оконцами. Картина, открывшаяся снаружи, ужасала. Никто не мог поспорить с чужаками в жестокости, ни рыцари-крестоносцы, ни татары. Кровь этой ночью лилась столь обильно, будто с небес обрушился багровый дождь.
– Баб и детей малых не пускать, – распорядился священник. – Соберите, что уцелело. Мертвецов, что найдете, захороните. Телеги гляньте – кто не сможет идти, посадим и сами повезем. Поспешайте. К полудню надобно уйти.
Мужики угрюмо кивнули и отправились на свой мрачный промысел. Священник закрыл обратно двери и вернулся к уцелевшим женщинам и старикам. Велел из храма не выходить да позаботиться о детях. Сам же нырнул в свою каморку. Рассветные лучи из махонького оконца падали на стол. Священник достал тяжелый том в кожаной обложке, грохнул перед собой и раскрыл на пустой странице. Пока страшные воспоминания свежи, требовалось положить их на письмо. Не себе, так будущим поколениям наука будет. Священник взялся за перо и аккуратно вывел первую строчку.
«В лето 6789 от сотворения мира, по Божию изволению, приключися беда в граде нашем.
И не ведахом поначалу о знамениях страшных, их же множество бысть. И на рыбу мор нападе, и всплываше она на поверхность озера мертва. А на брегах произрастаху цветы чудные, доселе невидимы».
Священник остановился, не в силах собраться с мыслями. Он знал, что следует писать дальше, но не мог продолжать. Несколько минут сидел, глядя перед собой невидящим взором. Наконец коснулся пером чистого листа. Каждая новая строчка доставляла боль, будто писана собственной кровью. Но священник продолжал. Он писал о пропавшей скотине. О рыбаках, что стали исчезать следом. О странных тенях, виденных дозорными среди деревьев в лесу, за озером. О чужих следах, кружащих вокруг стен, а вскоре – и вокруг домов внутри посада. О том, как собралась рать и отправилась в урочище, что за озером. Как ждали их те, что остались в городе. Ждали день, и ночь, и снова день… Священник опять остановился. Оставалось самое сложное. Самое страшное.
«А в нощи прииде враг на град. И прежде воссия озеро светом диавольским. А после того изыде из него поток неумолимый бесов, их же и описати не достанет сил моих. И взыдоша на забрала, и вскочиша в град, убивающе вся без разбору. Иже же успеваху, укрышася в церкви. И затворихом, и заложихом врата, и утвердихом оныя. Всю нощь скрежетаху бесовская отродья когтьми своими о стены, но не возмогоша в место святое внидти.
Наутрие же вси, иже уцелеша, порешиша град оставити и огню предати, да не будет он бесом на поругание оставлен. Да хранит Господь души павших и да ниспошлет избавление выжившим.
Писано отцем Варфоломеем, в месяце июне».
– Батюшка, все сделано, – раздался у дверей неуверенный голос одного из мужиков. – Схоронили тех, кого смогли найти. Да только не много от них и осталось. Молитву прочтете?
– Иду, – ответил священник, посыпая пергамен песком, чтобы не стерлись начертанные слова.
Он вышел, щурясь от бьющего в лицо солнечного света, такого непривычного после полутемных сводов храма. Следуя за провожатым через разоренный город, священник понял, насколько страшным оказался удар неведомых демонов. Дома стояли… Он долго не мог подобрать нужного слова, пока оно само не явилось. Выпотрошенными. Их вскрывали и выволакивали прячущихся людей, будто внутренности пойманной рыбы.
Уже подходя к окраине, где выросла братская могила, священник услышал громкие взволнованные голоса людей. Доносились они от одного из выпотрошенных домов. У него сгрудились несколько мужиков, до хрипоты споривших о чем-то своем. Завидев приближающегося священника, один из спорщиков бросился к нему и затараторил:
– Батюшка, рассудите! Тут… такое… Вам бы самому глянуть!
Как по команде спорщики умолкли, а священник замер, услышав в наступившей тишине звук, чуждый для разоренного города. Детский плач.
Мужики расступились. Священник подошел ближе и увидел, что на пороге разрушенного дома лежит… что-то. Что-то живое. Приглядевшись, батюшка опешил.
Младенец!
Ребенок лежал молча, больше не плакал, но при этом, несомненно, был жив и с любопытством, неуместным для окружающего бедствия, смотрел на собравшихся вокруг.
– Уцелел! – выдохнул священник.
– Пощадили дитя малое, – подтвердил подозвавший его мужик. – Савелия дом это. У них сынок был.
– А вот почто пощадили, а? – грубо спросил городской кузнец. – А ну как сам он из этих? Отродье бесовское?
– Думай, что говоришь, дубина! – возмутился провожатый. – Видно же, что справный малыш, а не диковина какая!
– Верно тебе говорю!
