Vi Sørger - Despaired

Vi Sørger

Пролог. Первые шаги.

Аккуратно поднятая рука, удерживающая стакан с плещущейся в нём жидкостью. Уставший взгляд, направленный в окно — очередной стрим закончился уже более получаса назад, но это было лишь досадной мелочью. Тот был музыкально-разговорным, не настолько сильно выжигающим, как это было обычно… до последних минут оного. Ведь достаточно всего пары слов и нескольких минут, чтобы испортить настроение.

Я перевёл взгляд на свою руку. Этот месяц кончился для меня очередным провалом — я не получил то, к чему шёл уже который год. Уже с десяток лет, но… Ни одной главной роли. Всегда находился кто-то лучше, кто-то более нужный, кто-то более «более».

Это надоело уже давным-давно, но столь же давно это стало привычным. Я тяжело вздохнул и приложился к напитку в стакане… о котором я до этого забыл. Допив одним глотком этот «дюшес», или как там его называли, я открыл ящик стола и достал бутылку с виски. Старина-Джек всё также радовал своим оранжевым цветом, мерно колыхаясь в ёмкости. Плеснув себе в стакан, примерно на два пальца, я вновь откинулся в кресле, продолжая рефлексировать и вспоминать прошлое.

И всё же, с другой стороны, мне грех было жаловаться. На жизнь мне хватало — и на хлеб, и на масло, и даже на икорку… правда, в основном красную. Увы и ах, но ничего не поделать, каждый день бутерброды с чёрной мне не совсем по карману… ну, если питаться только ими, конечно.

Пригубив напитка, я невольно посмотрел на соседний ящик в столе, но некоторым усилием воли отогнал желание его открывать. Ещё не время, если можно так сказать. «Это на Новый Год», как сказали бы мои знакомые.

Взгляд сам собой прошёлся по квартире, выхватывая несколько старых, уже потрескавшихся от времени плакатов групп, которые мне раньше нравились, что соседствовали с относительно новой мебелью, после чего на несколько секунд задержавшийся на зеркале, что было встроено в шкаф. Из него на меня взирало уставшее, аккуратно выбритое лицо с потухшим взглядом серых глаз.

Прикоснувшись к своему лицу, я чуть-чуть поморщился и откинул прядь светлых волос, заметив проявляющиеся, едва заметные круги под глазами. График бодрствования и сна вновь вышел в окно, погибнув в неравной схватке с реалиями репетиций и стримов, которые просили всё чаще, и из-за этого же столь утомлявшие. Вздох вырвался сам собой, под ощущение подступавшего сквозняка.

К моей вящей радости, кроме едва заметных кругов под глазами не было никаких изъянов. Возраст, достаточный для морщин, меня уже догнал, но вот они уже отставали, позволяя мне сохранить весьма молодой вид. Ровный нос и высокий лоб — с последним пришлось поработать, подобрав подходящую причёску, но коль известный Леонардо мог быть красавцем с высоким лбом, то, чем я хуже?

Прохладный ветерок, шедший со стороны балкона, так и манил выйти. Сопротивляться уже этому соблазну я не стал — после долгого стрима хотелось вдохнуть свежего воздуха полной грудью. Вечерний город ещё не успел засиять всеми цветами, но постепенно разноцветные огни загорались, что в окнах, что на рекламных вывесках.

За последние полвека, если верить тому, что говорят отцы и деды, город изменился не слишком сильно. Всё те же высотки, только больше и пестрее, всё те же машины, только больше разных электромобилей, всё те же люди… и вот они как раз не менялись.

Что приезжие, что мигранты — столица пережёвывала всех без остатка, давая иллюзию шанса, за который хватались единицы из сотен тысяч, тогда как остальные либо падали на самое дно, либо бултыхались на его грани.

Есть две крайности — проигрыш и победа. У обоих этих крайностей также два варианта — полный или на грани. Конечно, большинство скажет, что я был не на стороне проигравших, но… я не испытывал удовлетворения.

Привычная к игре на гитаре рука сама, выработанным рефлексом, потянулась к карману чтобы вытащить пачку сигарет, но тот оказался пуст. Поморщившись, я вдохнул свежий воздух и облокотился на перила, смотря на уже много лет как известный мне пейзаж, наполненный неоновой рекламой.

В который раз я задумался о смысле жизни, карме, смысле добра и зла… чем дальше я жил, тем чаще обращался к этим вопросам. Попытки найти ответы не обернулись каким-либо успехом… но и усилий на это я потратил не столь много. Впрочем, более всего мне в этом понравился буддийский мотив. Мысль что «карма» может быть объяснена как прошлой жизнью, так и этой была интересна, но… я быстро утратил к этому интерес.

Видимо, я оказался слишком стар чтобы принимать в себя какую-то религию, и слишком молод чтобы её понять. Впрочем, этому есть и другое объяснение — очередные съёмки. Я соглашался на многие проекты, но я никогда не получал главную роль. В лучшем случае, один из самых знаменательных для меня моментов, я получил роль близкую к главной — постоянный спутник главного героя… который в итоге погиб.

Это было весьма забавно, пусть я и не могу сказать, что мне понравилась эта роль. Впрочем, тогда достойно платили — спасибо и на этом.

Однако, приятной отдушиной для меня стала музыка. Она давалась мне с детства, но, видимо, я выбрал не тот путь, решив стать тогда актёром, а не музыкантом. Но я старательно навёрстывал то, что не развивал раньше.

Практически продолжением меня была флейта — на ней я чаще всего и играл, делал каверы, да и сама она позволяла мне расслабиться. Больше я предпочитал поперечную, хотя и умел работать и с продольной. Гитара также не вызвала каких-то проблем. Большие проблемы возникли с экзотикой, которую я взялся изучить практически на спор. Это был сямисэн — щипковый инструмент, который шутки ради я иногда сравнивал с балалайкой. Любителей японщины это иногда прямо-таки задевало, и вызывало небольшие бурления в комментариях.

Барабаны мне не дались, но с этим ничего не поделать. Не мой инструмент, к сожалению. Понял я это практически сразу как взялся за барабанные палочки. Просто «не оно».

Но что это я всё о себе, да о себе?.. И правда, надо побольше. В конце концов, скромность — это не то, чем я богат.

Свой «скромный канал» на всем известной площадке я завёл лет пять как, неспешно набирая зрителей и слушателей. Как я говорил раньше, по большей части я делал каверы на