Сожги! - Сергей Д. Блинов

Глава 1

С Л. у нас отделы у нас разные. Кроме офиса, пересекались только в баре у Томмазо. Знаете, как это бывает? Большая компания, собранная двумя-тремя самыми компанейскими парнями, дополненная комплект коллегами или кем-нибудь подцепленным прямо в заведении. Никто ни с кем не знаком, но всем весело. Иногда весело, но это максимум. Другое дело Питер. С ним я в одном кабинете работаю. На перекуры ходим. Я не курю, нет, но Питер такой человек, что самые интересные вещи ему в голову приходят, если во рту сигарета. Стоит, дымит, говорит сквозь сжатые губы, так что порой ни черта не разберешь, но мысли красивые, дельные. Жаль, что парень пропал. Очень жаль.

Вообще-то все началось с сущей глупости. Л. заболела чем-то. То ли гоблины опять тоннельный хрип притащили и по всему офису разнесли, то ли сезонное что-то. Вроде, никто не болел, но Л. умудрилась. В самый неподходящий момент. Тогда большой проект сдавали.

Архитектура как таковая и архитектура человеческих отношений очень похожи. Копаем котлован, готовим фундамент, бетон привозим, мешаем, ставим арматуру. Кто-то гибнет уже на этом этапе. Недавно гоблина по неосторожности с головой залили. Пришлось семье кругленькую сумму отстегнуть. А нигготианские жрецы сказали, что это к добру. Жертва в фундаменте все здание держит.

Все, как в любви, говорю же.

Тот многоквартирник сдали без жертв, зато обнаружили недостачу. Кто-то утащил материалов на двадцать золотых краммов, а то и больше, и два отдела заставили проверять. Л. — от снабженцев, а Питера — от безопасников. За день до отчета Л. позвонила в офис. Не знаю, как они там с Питером что сводили, но ничем толковым это не кончилось. А дальше вы и сами можете догадаться.

— А приезжай ко мне. Посидим. Обмозгуем.

— Конечно, приеду.

Вежливость коллег в неудобной ситуации. По шапке получать не хотелось ни ей, ни ему, а главное — не хотелось этого главам их отделов.

Зачем вы опять спрашиваете?

Ничего я не додумал. В конце концов, вы тут все знаете, чем я в конторе занимаюсь. Да и вообще.

А если будете перебивать, не буду даже начинать эту повесть...

Или, все-таки, стоит?

На всем этаже звонка не было только у Л. Так она объяснила. Бульвар Павших Драконоборцев, дом двадцать шесть под литерой «А», этаж третий (лучше на лифте, потолки высокие), квартира та, что без лампочки и звонка. На стук в дверь Л. откликнулась сразу.

— Иду, иду!

Дверь была паскудно-тонкая, шарканье тапочек слышалось из-за нее так же отчетливо, как если бы ее не было вовсе. Дома строили давно, в голодные годы, чтобы расселить новоиспеченных горожан, хлынувших в Кранкенбург из обнищавших деревень и поселков. Тогда было не до личной жизни. Теперь же многие поменяли двери, чтобы не смущать соседей. Но только не Л.

Она встретила Питера в запахнутом халате, штанах, шерстяных носках и тех самых тапочках на толстой подошве, шуршавших по каменным квадратикам пола.

— Только не разувайся, холодно.

Питер повесил пальто на кривой гвоздь, побрызгал на руки кипяточной водой из древнего, плевавшегося и кашлявшего крана, оставил на кухонном столе купленную по дороге коробку шоколадных конфет, прошел в комнату — и замер.

Драконий череп занимал глухую стену целиком. В каждой из пустых глазниц уместился бы ребенок-десятилетка, свернись он клубочком. От самого кончика заостренного рыла тянулся нарост, похожий на огромную костяную пилу. Клыки висели рядом. Их аккуратно вытащили из пасти и распределили по стене в виде узора-оберега.

— Сюда попал Аднан, — сказала Л.

Ее палец обвел отверстие под левой глазницей.

— Он снайпером служит. Раньше тут еще винтовка висела.

Питер кивнул.

— Где твой муж теперь?

— Уехал. Драконов не становится меньше.

— Уверен, что все будет хорошо.

— Два года назад уехал.

— И ни весточки?

— Раз в полгода смена. Драконоборцы возвращаются, говорят, знаем такого, жив, здоров. А ты сидишь и думаешь, сколько всего могло произойти с того момента, когда они последний раз Аднана видели...

Л. осеклась, как будто наговорила лишнего. Питер стоял, не зная, куда деть руки. Но молчание нарушил именно он. Единственно верным вопросом.

— Не сложно было череп заносить?

— Еле в дверь влез, — улыбнулась Л., и Питер вдруг осознал, что трудности подъема на третий этаж драконьего черепа занимают его куда больше, чем пропавшие цемент с паркетом.

Спартанская обстановка в квартире Л. объяснялась не отсутствием денег. Драконоборцы получали солидное жалование — а как иначе! — вдов и детей не оставляли без поддержки. Дело было в том, что без мужа Л. обходилась минимальными удобствами, а к поломавшемуся крану и другим мелочам, легко исправляемым мужскими руками, привыкла. Стол, за который она усадила Питера, служил и обеденным, и рабочим, и (два года назад) местом страстных прощальных соитий. С каждым ударом по клавишам печатной машинки он содрогался и поскрипывал.

Пустели папка за папкой, количество листов в отчете увеличивалось, но цифры в накладных и расходных документах упорно не желали сходиться, и Л. предложила сначала травяной чай, затем настоящий, бодрящий, из высушенного черепашьего листа, и, наконец, брауни-джин. Питер не стал отказываться.

Ошибку обнаружили сразу после второго стаканчика. Она закралась в один из промежуточных отчетов Л.

— Вообще-то мне не так просто с цифрами справляться, — оправдывалась она. — Когда Аднан был тут, вообще запрещал работать. Кюхен-кирхе-киндер, у него такое представление было. Хотя киндер... сам понимаешь.

Питер кивнул. Драконью кровь может погасить только драконья кровь. Ящеры, такие как Аднан, не производят потомства с людьми.

— Не думали об усыновлении?

— Могли бы подумать, но женаты мы всего четыре года, два из которых Аднан сражается с драконами.

Л. подумала, покрутила опустевший стакан.

— Может, еще?

В бутылке оставалось глотка на два каждому, так что отказываться было глупо.

Потом как-то так случилось, что мы собрались у Томмазо компанией без лишних людей. Питер сел рядом с Л., и болтали они, в основном, друг с другом, лишь изредка отвечая смехом на шутки, не понятные посторонним, редко приедающиеся и возбуждающие то самое желание продолжать пить, веселиться и тянуть руки, полусерьезно приглашая нравящихся женщин на медленные танцы. Бармен-брауни ходил вдоль стойки, состригал с маленьких энтов листочки и цветы, смешивал их с джином, добавлял разноцветные ликеры и запускал полные стаканы