На той стороне 2 - Владимир Журин

На той стороне - 2

Глава 1

Расставшись со столь прекрасной женщиной как Сирталос, я откровенно загрустил, вспоминая наши с ней уединения в моей комнате гостиницы. Накатила легкая меланхолия и я, чтобы проветриться и встряхнуться, сегодня после обеда в сопровождении своих синтаки, отправился прогуляться по пригороду. Тем более на площади соседнего квартала должны проходить торги по выкупу долгов перед городом. Значимое мероприятие надо сказать, проводимое регулярно раз в месяц.

В Магебурге, как в любом свободном городе нет рабства в привычном нам представлении, владелиц-вещь. Но как всегда, дьявол кроется в мелочах. Дело в том, что как я понял из объяснений моего делового партнера, Изи Моисеевича в вольных городах продается не сам свободный человек как вещь, а его долг перед городом, который он обязан погасить уже перед выкупившем его держателем его долговых обязательств. А вот дальше в дело вступает уже полная, лицемерная хитрожопость покрывающая жадных богатеев всех времен и народов. Дело в том, что цену платежей на выкуп, устанавливает владелец долга. То есть, если вы ранее продавали свой товар по десять монет, владелец долга на полных законных и контролируемых властью правах, установит вам продажу данного товара ему, скажем по одной монете. Это значит, что долг вы погасить конечно в состоянии, вот только времени и монет у вас уйдет столько, что и сосчитать не каждый экономист возьмётся. Этакая долговая пирамида наоборот, попав в которую вы все время видите выход из этой ямы, а добраться до него не можете.

Площадь встретила меня возбужденной толпой народа, гомонящего на все лады. Среди людей я увидел гномов и эльфов обеих сестер, которые неведомым чувством не людей, узнавали меня среди множества народа и приветствовали, положенными поклонами вежливости на которые я отвечал легкими кивками головы, лишь обозначая свой ответ на их приветствия. Этикет, никуда от него не деться, будучи Мали-Кили и Оябуми.

Роллос, ни с кем не считаясь, проложила нам дорогу сквозь толпу к удобному краю площади, имеющему небольшую каменную оградку цветника с которого открывался отличный вид на проводимое мероприятие.

Устроившись в кругу своего сопровождения, я принялся разглядывать большой деревянный помост, на который выводили должника, и глашатай, выкрикивал собравшимся его долг перед городом. После, начинались аукционные торги на выкуп долговых обязательств сего субъекта. Сейчас на помосте стояла девочка подросток, еще не дотягивающая до полноценной молодой женщины, но и в тоже время, уже не являющейся ребенком. Этакий переходный возраст в двенадцать четырнадцать лет. Я в начале смотрел на развязавшуюся натуральную войну за ее долговые обязательства с праздным любопытством, пытаясь понять для себя, в чем же может быть выгода с нее, а вот потом, когда осознал, что в итоге получит эта бедолага на выходе с торгов, содрогнулся. Да стоило мне взглянуть на морды отчаянно торгующихся дельцов за этого подростка и все становилось ясно и оттого мерзко. Ну да, куда она денется от выкупившего ее долг. Нет-нет, силой принуждать к постели ее никто не имеет право, закон города сразу встанет на сторону этой девочки. Вот только сваленный непомерный долг на плечи и перспектива простого выхода из этой ситуации, мне думается легко найдут компромисс заинтересованных сторон.

Едва закончился отчаянный торг за лот с подростком как на помост вывели мальчишку не многим младше предыдущей девчонки. Судя по всему, перспектива у этого бедолаги точно такая же, как и у должницы до него. Вот только торги за долги данного индивида в своем раскалённом накале аж прямо зашкалили в своем стремлении заполучить их себе, среди выкупающих их торгашей. Во втором ряду, двое выкрикивающих ставки людей даже сцепились в подобии драки, стараясь подавить своего конкурента не монетой так силой. Н-да, этой мерзости как оказывается хватает и здесь, а мне думалось средневековье свободно от подобной грязи. Увы, моя наивность как всегда на высоте.

Пока я размышлял, углубившись в себя не особо глядя на происходящее на помосте и возле него, где на небольших столиках сразу происходила оплата и оформление документов на выкупленные долги, продажа долгов начала подходить к концу. Однако, увлекся я размышлениями, думается пора и честь знать, а то ноги от неподвижного стояния дают о себе знать болью в спине. В этот момент на помост вывели сразу несколько мужчин среди которых в первый момент я увидел моего Кулаза. Ух нет, не он, рука на месте, да и в плечах, стоящий на помосте гном по шире будет. В этот момент я уловил раздавшееся негромко с боку.

— Брат.

Этот отчаянный шепот все прояснил. Едва я глянул на Кулаза как тот буквально сжался, вовсе не напоминая мне привычного глазу вечно наглого гнома.

— Брат твой?

Уточнил я, продолжая с непониманием смотреть на своего синтаки.

— Эта, Гротон, он хороший. Только эта, выпивает бывает, вот. Ну там потом всякий эта, скандал делает, вот. Но это не он, вот. Это все к нему сами пристают, вот.

Пока Кулаз непривычно для меня мямлил, я осознал почему. Да ему, до глубины гномьей души, стыдно за своего брата. У него сейчас такой вид про который говорят-готов провалиться сквозь землю. Поэтому просто пожалев гнома, я остановил его оправдания.

— Бортолос.

— Да Оябуми.

Сразу раздалось с боку на темно эльфийском.

— Узнай, что там за долги у гнома. Вот у того, видишь?

Указал я, невоспитанно пальцем, на брата Кулаза.

— Слушаюсь Оябуми.

И Бортолос, бесцеремонно расталкивая толпу локтями, устремился к помосту, выполнять поручение своего Оябуми. Возможно для современного человека звучит как сарказм, вот только для дроу все очень серьезно, это почет и выделение на фоне других синтаки. Здесь, среди не людей, наказанием считается если тебе наоборот, ничего не поручают и ты бесполезен для своего Дома, пустое место в окружении деятельного общества.

Ждать пришлось не долго, уже через пять минут со счастливой улыбкой на хитрой, вороватой физиономии, Бортолос, стоя напротив, наклонившись, чтобы мне было удобно его слушать, докладывал.

— Оябуми, долги гнома оценены в сто сотенов. Он устроил пьяную драку в кабаке где побил посетителей и поломал мебель. А после, сопротивлялся стражникам. Его и скрутили то, только когда он сам уснул, пьяный. Это уже третьи торги на которых пытаются продать его долг. Если сегодня его никто не выкупит, то его отправят на каторгу, отрабатывать нанесенный городу ущерб. Скорее всего для гнома это