Все не то, чем кажется (СИ) - Коткин Андрей

Предисловие.

Автор, на самом деле, очень скептически относится к историям о снежном человеке, летающих тарелках и нетленным мощах всяких пророков… хотя, в теорию о сионистском заговоре временами верится с неимоверной легкостью.

Книжка задумана как чисто развлекательная, поэтому не следует искать в ней ответов на вопросы о глубоких тайнах мироздания. Майя сами собой, всем кагалом, убежали из своих благоустроенных городов в леса, где и сгинули от бескормицы, стены домов в древних городах на территории Пакистана оплавлены многочисленными шаровыми молниями и ничем другим (это мудрые профессора уже без малого сотню лет как доказали). Всякие феномены из темы сверхвозможностей человека — не более, чем истории, рассказанные под водочку на кухне. На кухне вообще много чего рассказывается из того, что не соответствует нашей советской, пардон, капиталистической действительности. Американцы, несомненно, летали на Луну, просто потом позабыли, как это сделали. А то что Луна — плоский блин, нарушающий своим видом все предписания художников по части светотеней на округлых объектах, так и на Солнце есть пятна.

Одним словом, все это выдумано, притянуто за уши и объяснено совсем не по научному. Да и вообще, мир в этой книжке — параллельный, перпендикулярный или еще какой, но точно не совпадает с нашим ни в одной точке. И уж точно, не стоит верить в глобальное очень заразное проклятие уменьшения количества потомков, которое какой-то злобный колдун повесил над белой расой. Нет такого проклятия! И никогда не было!

Часть первая. Глава 1.

Сухие, ломкие хвоинки довольно болезненно кололи в щеку. Александр Иванов, Вано, как звали его пацаны на их улице, внезапно пришел в себя и теперь тщетно пытался сообразить, что же с ним произошло. Помнил, как, взяв в руки лукошко, отправился в молодые сосновые посадки за маслятами, которые после прошедшей сутки назад сильной грозы по всем приметам должны были аккурат в это время дружно начать лезть из лесной подстилки. В принципе, окружающие Вано ряды сосенок, являлись четким подтверждением этих воспоминаний. Но, вместе с тем, он отчетливо помнил, как с утра он, Иван Александров, старик-пенсионер с огромным боевым опытом прошлых военных конфликтов и необъявленных войн, с полной обреченностью собирался в свой последний и решительный, пережить который не оставалось ни малейшей возможности. Собственно, у всей их планеты шансов уже десять лет, как не оставалось. С того самого момента, как на всех экранах головизоров по всей Земле вдруг, сменив привычных дикторов, появились невыразимо прекрасные или столь же неописуемо ужасные лики существ, которых люди до той минуты почитали исключительно сказочными персонажами.

Несмотря на кавардак, царивший в голове, молодой парнишка поднялся на ноги, осмотрел себя, насколько это было возможно без использования зеркала или камеры персокома, констатировал, что он, похоже, все же гораздо больше соответствует первому своему комплекту воспоминаний. Тому, где тонкие мальчишеские кисти рук еще не обзавелись ни выступающими сизыми веревками вен, ни грубыми буграми на пораженных старческим артритом суставах пальцев, ни даже грубой шерстяной растительностью на теле, заметно поседевшей в последние годы его жизни.

Итак, он, Александр Иванов, подросток полных двенадцати лет от роду, житель поселка городского типа под звучным названием Верхние Буки, а на дворе, выходит, сейчас 25 июня 1976 года. Поискал глазами свое лукошко. Нашел. Грибы, правда, частично высыпались при Сашином падении, но их и собрать обратно не долго.

Махнув рукой на продолжение «тихой охоты», направил свои стопы в направлении родного дома. До половины набранное лукошко, конечно, не повод для гордости, но на грибовницу хватит. А еще лучше пиццу сварганить. Ту, где на слоеное тесто выкладываются помимо заранее поджаренных грибов еще кусочки копченой курочки вперемешку с такими же по размеру кусочками сырого куриного филе, все это сверху закрывается кружочками помидоров, тертым твердым сыром, половинками маслин и мелко покрошенной зеленью. Ну, и печется в духовке после этого до готовности, естественно.

Внезапно поймал себя на мысли, что сильно удивляется припомненному рецепту неизвестного блюда. Что за пицца такая? И что такое маслины? Да и помидор в это время года еще нет. Первые только через месяц покраснеют в огороде. И то, если погода не сменится на дождливую. А уж про копченую курицу и вообще речи не идет. Нет ее, и никогда не было. В магазинах только синюшные и тощие с длинными когтистыми лапами иногда встречаются. И тут же принялся одной половиной своего теперешнего сознания учить другую устройству простейшей коптильни. Мда. Шизофрения, как она есть. Или второй, независимый, поток сознания, что звучит уже значительно лучше, хотя по смыслу является тем же самым.

По короткой пыльной улице, состоящей из неполного десятка казенных двухэтажных двухподъездных домов, дошел до своего, точно такого же, поднялся по скрипучей деревянной лестнице на второй этаж и ключом, болтающимся на шее на длинном шнурке, открыл дверь своей квартиры. Родителей дома, разумеется, еще не было. Они, как и все советские люди, в будние дни до самого вечера на работе пропадают, потому Сашка нынче главный по хозяйству.

— Будем варить грибовницу! — Сам себе объявил Саша, и сам же, той частью своего сознания, что была пришлой, поудивлялся, насколько еще тоненьким и детским был его голосок.

Интересно, родители сильно удивятся, когда по приходе домой обнаружат на плите сваренный руками сына суп? До этого-то Сашка ничего сложнее яичницы еще не готовил. А вот для Ивана Александрова, прожившего последние четверть века своей жизни в гордом одиночестве, это было чем-то вроде разминки. Любил он временами над кастрюльками поколдовать.

Самое муторное во всей готовке оказалось грибы от липких пленок на шляпках почистить. Вроде и всего ничего маслят, но мелкие, возни много получилось. Уже покрошил их и в кипяток скинул, когда в дверь позвонили. Пошел открывать.

— Вано, пошли на улицу! — На пороге стоял Кузьмин. Тоже Сашка, это вообще одно из самых распространенных в этом времени имен у советских людей было. Потому, чтобы не путаться, и у него было звучное прозвище: Кузьма. Ну, или Кузя, но на Кузю он обижался.

— Не могу, суп на плите варится. А ты проходи, не стой на пороге. — Иванов посторонился, пропуская товарища вглубь квартиры.

— Что, вот прямо сам варишь! — Восхитился Кузьма, обозрев царивший на кухне творческий беспорядок.

— А куда деваться, если родители допоздна работают.

— Ну да, ну да. — Согласился гость, у которого постоянно дома была бабушка, зато матери не было вовсе, а отец, геолог, по полгода не бывал дома.

В четыре руки с готовкой и закладкой ингредиентов управились вообще в момент. Опять же с мясом возиться не пришлось. У матери в холодильнике стояла банка с уже готовым жареным фаршем. Вывалили в кастрюлю и все дела. Гораздо дольше ждать пришлось, пока варево на плите до готовности не дойдет. Впрочем, в компании это не в напряг, сидели на кухне за столом, пили чай с сушками и болтали. В конце готовки Сашка, который Вано, щедро сыпанул в бурлящее варево сушеных травок из мешочка, найденного в кухонном шкафу, и погасил плиту.

— Пусть доходит, — объявил он и испытующе взглянул на товарища: — мне еще в магазин сходить надо. Дома хлеба одна горбушка осталась, да и грибовницу полагается со сметаной кушать.

— Ну, хорошо, пошли. — Со вздохом согласился Кузьма. — Только я домой за деньгами заскочу. Так-то и мне за хлебом тоже нужно.

До магазина далеконько пришлось топать. Почему-то при строительстве того района, где жили ребята, магазинов не было запланировано вовсе. Вот и пришлось им сначала вдоль по улице топать, потом по узенькому мосту, перекинутому над местной речушкой, на тот берег переходить, взбираться по глинистому склону, еще до конца не просохшему после вчерашней грозы, и дальше по частному сектору несколько кварталов идти. Хорошо еще, что никто из местных хулиганов на пути не попался. У живших в казенных домах, так называемых поселковых, отношения с обитателями «слободки» были временами напряженными.