Тихая Жизнь (СИ) - Горбонос Сергей "Toter"

Тихая Жизнь. Книга Первая

Глава 1

Холодный серый день. Поздняя осень. Кладбище.

— Не переживай, я буду помогать. Мы не будем тебе обузой. Все будет хорошо — жалостливо проговорил мальчик, скорее всего школьник. Не высокий. Да какое там, черноволосый азиат даже по меркам своего народа выглядел низким и худощавым. Глаз не видно, и без того узкие, сейчас он были совершенно не видны, под распухшими от слез веками.

Женщина рядом не ответила ничего. Казалось, она сейчас пребывала не здесь, неотрывно глядя на фотографию на надгробии свежей могилы. Без слез. Без эмоций.

Вечер того же дня. Дом. За окном и без того паршивая погода переросла в проливной дождь. Парень забежал, на ходу снимая промокшую одежду. В доме было тихо. Свет не горел.

Он аккуратно подкрался к одной из комнат. Там, посапывая, спали два ребенка лет семи. Девочки. Близняшки.

Аккуратно прикрыв за собой дверь, парень тяжело вздохнул, и ссутулившись побрел в поисках матери.

— Мама, меня тут тетя Шу с соседней улицы угостила. У нее чудесный сад. Она передала нам целую кучу вкусных яблок. Ма-а-ам.

Тишина. Дождь все усиливался.

Проходя мимо кухонного столика, малец увидел записку. Маленький клочок бумаги с одной строчкой. Но прочитав ее тот замер. И стал медленно бледнеть, становясь белее мела. Пакет с яблоками выпал из рук, фрукты покатились по полу. А мальчишка деревянной походкой пошел к себе в комнату, продолжая сжимать клочок бумаги. Шел, все более шумно и прерывисто дыша. А зайдя к себе в комнату наоборот схватился за грудь, будто задыхаясь. Ноги подкосились. Пальцы скребли пол. А потом он затих.

Мерный стук часов отмерял секунды. Одна. Две. Три.

Тело парня дернулось. Еще раз, еще. А потом и вовсе забилось в конвульсиях. Это продолжалось пару минут. Потом парень затих, казалось, что и не дышит он вовсе. Лишь в редких отблесках молний стало заметно, как возвращается краска к его лицу.

Еще немного тишины. Веки резко разомкнулись, а зрачок забегал с такой скоростью, что его движения были едва уловимы. Парень задышал спокойно, а потом и вовсе тихо заговорил, но в юном голосе не слышались больше те мальчишеские интонации, скорее уж совсем другие:

— Второй шанс значит, да? Хм…

Он поднес к глазам руку, с по прежнему зажатой в ней бумагой. Аккуратно развернул лист.

"Прости и позаботься о сестрах"

— Леди, вы эгоистка.

Бумага выпала из рук, а он снова затрясся всем телом, прижимая голову руками. Правда в этот раз приступ был куда более скоротечен.

— Значит Ясуо. Ясуо Мора. Какой глубокий подтекст в имени.

Тихий шорох. Легкий перекат. Парень стоит на ногах.

Подходит к зеркалу. Осматривает себя, словно видит в первый раз.

— Ладно, могло быть и хуже. Хорошо хоть не "моглА"… — парень улыбнулся понятной лишь ему шутке.

Очередная вспышка молнии была совсем рядом. Послышался плач. Мальчик быстро вышел из комнаты, двигаясь на звук. Зайдя в очередную комнату, он увидел, как обнявшись, плачут дети.

— Братик, молнии страшные. Хотим к маме — и оба ребенка вцепились в присевшего на кровать парня.

— Тише, тише… — шептал он, успокаивая детей и те постепенно затихали.

Дети уснули. Молнии стихли. Дождь подходил к концу.

Парень аккуратно перенес близняшек к центру кровати. Укутал. Полюбовался немного.

Руку кольнуло.

В кармане штанов что-то лежало.

Достал.

Небольшой клочок бумаги.

"Прости и позаботься о сестрах"

— Люблю, когда товар и цену показывают сразу — улыбнулся парень — Есть жизнь, которую можно прожить спокойно, есть те, кто в тебе нуждается и любит… не смел даже желать… — последняя часть фразы была произнесена шепотом и глубоким грудным голосом, нисколько не схожим с мальчишеским. Парень медленно поклонился, глядя на звездное небо в окне.

— Что же, думаю завтра стоит поискать подработку. Обычную, хорошую подработку. И нашу непутевую маму поискать, хотя об успехе последнего — парень последний раз глянул на записку — я сомневаюсь.

На горизонте алел рассвет.

*Годами позже*

Светлый кабинет. Строгая атмосфера соседствует с множеством цветов. Солнечные лучи пробиваются через листву деревьев.

В кабинете, перед монитором компьютера сидит человек. Аккуратный, не лишенный лоска костюм. Пшеничные волосы собраны в хвост. Виски уже тронуты сединой.

— Джошуа, ты видишь тоже, что и я?

— Да и я безумно горд этим — отвечает ему стоящий за его правым плечом мужчина. Он так же не молод. Волосы уже полностью седы. Его вид производит впечатление потомственного дворецкого в n-ном поколении.

Речь идет о происходящем на экране.

Просторный зал. Отличный ринг. Профессиональное освещение.

На ринг поднимается здоровый мужик. В зале слышны овации.

А потом зал затихает. На ринг поднялся второй боец. Точнее вторая.

Золотоволосая блондинка. Выходит спокойно. В ушах наушники. На ней короткий топ и шортики.

Звучит гонг. Судья дает отмашку. Бой начинается.

Мужчина расслаблен и весел. Голоса не слышно, но он жестикулирует и смеется. Явно насмехается.

Рывок. Девушки идет на сближение. Удар.

Мужик улыбается. Делает шаг… и неловко припадает на колено.

Теперь ему не весело. Теперь он серьезен. Но удар сделал свое дело. Реакция не та, скорость не та. Хотя удар ли? Он не выглядит потерянным. Он выглядит разозленным. Подобно человеку, что никак не может убить осу. А оса все жалит… Бой продолжается…

Отмашка судьи. Бой останавливают. Лицо мужчины все залито кровью. Она заливает глаза, орошает пол ринга. Он не может продолжать.

Тот кричит на судью, оспаривает решение. Но видно, что без особого желания, без огонька. Это его шанс, шанс не потерять лицо.

Девушка смотрит ему в след. Потом разворачивается и так же покидает ринг. Конец видео.

— Ты видел это, Джошуа?

— Да. Как я и сказал — я горд. Все наши ученицы, они как дочери нам. Они хрупки и красивы, подобно цветку и мы сделали все, чтобы вырастить у цветов шипы. Теперь, закончив старшую школу, они смогут отстоять свою красоту, свою независимость. Никто не сможет их обидеть, причинить вред.

В уголках глаз "дворецкого" видны капельки слез. Он горд и счастлив за своих "детей".

Но сидящий в кресле не разделяет его радости. Он хмур и хмуриться еще сильнее. Непроизвольно покусывает губы.

— Мы сделали ошибку, Джошуа, непростительную ошибку. Я в отчаянии — одновременно он заново включает запись, отматывает ее на нужном ему моменте и жмет паузу.

Сейчас видны последние кадры сьемки. Мужчина уже покинул ринг, девушка разворачивается, чтобы уйти. И этот момент ловит камера. Ее лицо замирает крупным планом.

Оба мужчины вглядываются в картинку. Один с тоской, другой с непониманием.

— Ох, но как же так! — осознание настигает и второго. — Мы же растили их трепетно, берегли и лелеяли.

— Ты все правильно понял, Джошуа. Ты тоже увидел его? Презрение в ее глазах. Ты же тоже понял, что оно направлено не на силу бойца. Нет. Она презирает его, потому что он мужчина. Для нее он стал слаб. Мужчина стал ассоциироваться со слабостью, вызывать презрение. Не таких я хотел выпустить девушек, не так я хотел их подготовить к жизни.

— Не отчаивайтесь директор. Этот проект слишком масштабен и амбициозен. Ошибки неизбежны. Мы должны лишь со смирением принять их и исправить.

— А сможем ли?

— Конечно, ведь не одно презрение я вижу, еще и немой вопрос.

— Ты прав. Сомнения. Они есть у нас, они должны быть и у них. Людям свойственно сомневаться даже в незыблемости истин. Мы должны более равномерно адаптировать их с социумом и сгладить углы наших ошибок. Итак, я решил.

Стоявший за плечом мужчина достал небольшой блокнотик и ручку. Замер в ожидании.

— Отныне, начиная со старшей школы, а со следующего года полноценно наша школа переходит на смешанную модель обучения. Теперь в ней могут обучаться и мальчики. Произвести донабор в классы.