Роман Покровский - Алая Завеса

Как бы то ни было, Ривальда знает это лучше мистера Тейлора.

— Слишком много просишь от меня, — сказал он.

— Да. Но сделай это… Во имя моей последней воле. В таких случаях не принято отказывать.

И она резко отвернулась и направилась к выходу, потому что ей совсем не хотелось всячески мусолить и перемывать эту тему.

— На прощание! — окликнул Ривальду Лиам, после чего она всё же остановилась и обернулась. — Когда в следующий раз свидимся с тобой, будь живой.

— Иногда, чтобы выжить, нужно умереть.

— Ты снова говоришь загадками!

Но ответа не последовало. Ответом был лишь хлопок закрывающейся двери.

23. Эпилог

«Пришла пора прощаться.»

Спустя два дня после шокирующих событий последнего времени Юлиана наконец-то вытащили из камеры и отправили в комнату допроса.

Казалось бы, само это кресло было мертво. Его уже не занимали ни Уэствуд Глесон, ни изменник Якоб Сорвенгер, ни трагически погибшая Ривальда Скуэйн. На этот раз на нём с важным видом сидел Стюарт Тёрнер — человек, которого Юлиан видел далеко ни один раз, но близко совершенно не был с ним знаком.

— Что я здесь делаю? — спросил Юлиан у Тёрнера, даже не заботясь о тонах вежливости.

— Пришла пора всё разрешить, — ответил Стюарт, даже не поднимая на юношу глаз.

Насколько Юлиан знал, Стюарт Тёрнер работал на Департамент и отношения к полиции не имел. Что же он сейчас делал здесь? Не спросить ли об этом в лоб?

— Я снова в чём то обвиняюсь?

— Не беспокойся об этом, — ответил Тёрнер. — Очевидно, что взрыв Центральных Часов — это не твоих рук дело.

— С меня не переставая снимали показания уже два дня. Мне больше нечего вам рассказать.

— Ничего рассказывать и не надо. Я здесь для другой новости. Вчера в Департамент анонимно поступили документы.

Он пододвинул к Юлиану солидную кипу бумаг. Однако Юлиан и не думал открывать их и изучать.

— Не почитаешь?

— О чём эти документы?

— Перестань выражать недовольство, — сказал Тёрнер. — Это документы, полностью оправдывающие тебя и Пола Уэствуда Глесона.

— Что? — глаза Юлиана полезли на лоб то ли от счастья, то ли от недоуменя. То ли и вовсе от чувства, что его жестоко разыгрывают. — От кого они?

— Говорю же, анонимные. Но мы удостоверились в их подлинности. С утра с вас были сняты все обвинения. Более того, эти документы изобличают настоящего виновника — Якоба Сорвенгера.

— Значит, теперь вы верите мне? — в надежде спросил Юлиан.

— Верю ли я словам о том, что Сорвенгер помогал вызволить Молтембера из Эрхары? Верю ли я в Эрхару вообще? Нет, конечно. Но тебе и не положено знать, во что я верю.

— Я же видел это своими глазами. Я был на той самой крыше…

— Остановись. Не следует всё усложнять, — перебил разошедшегося юношу Тёрнер. — Ты хочешь, чтобы твои далеко не подлинные показания отправились на рассмотрение в местобольский сенат? Всё, что касается Молтембера — уже не наша прерогатива. Там тебя никто не защитит. Более того, могут наказать за дачу ложных показаний. Поэтому настоятельно советую — не лезь не в своё дело. Тебя освобождают. Обвинения сняты. Радуйся свободе и неприкосновенности.

— Значит, вы оставите всё, как есть? А вдруг Молтембер не погиб?

— У нас никаких свидетельств о том, что он действительно там был. И нам ничего не узнать. Молтембера можно найти одним способом. Если он сам этого захочет.

— Тогда в чём обвиняют Сорвенгера? — спросил Юлиан.

— В совершении трёх хладнокровных убийств членов Совета Присяжных, в освобождении из изолятора Агнуса Иллиция. Цель очевидна — убивая присяжных, он хотел влиться в их совет.

— Это правда, в которую я должен верить? — недовольно поинтересовался Юлиан.

— Это правда, которую ты должен знать, — довольно грубо ответил ему Тёрнер. — Будь уверен, в конечном итоге мы разберёмся во всём.

— Мне кажется, вы уже разобрались.

— К сожалению, нет. Спешу тебя расстроить, но Сорвенгер не погиб. Его израненное тело было найдено на месте взрыва. И спасено. К великому сожалению.

Хуже этой новости была только новость о смерти Ривальды.

— А миссис Скуэйн? — спросил Юлиан. — Она была найдена?

— В куче обугленных тел вервольфов мы нашли и её. К несчастью, тело опознанию не подлежит. Опознали её только по кулону. Как раз такой же есть у тебя, — Тёрнер кивнул подбородком на последнее напоминание о Ривальде, висевшее на шее Юлиана.

— Значит, ей повезло меньше, чем Сорвенгеру.

— Мне очень жаль, — постарался выразить сочуствие Тёрнер.

Да что он понимает? Как ему может быть жаль? Хуже его равнодушия может быть опять же только смерть миссис Скуэйн. Ему её гибель может и на пользу пойти. Вдруг замахнётся на пост первого присяжного? Со смертью Ривальды дорога туда прямо открыта.

Юлиан не ответил ничего. Он вольготно откинулся на спинку стула в ожидании того, когда его уже отпустят отсюда и он раз и навсегда забудет это ненавистное место.

— Это ещё не всё, — спустя полминуты напомнил о своём существовании мистер Тёрнер. — После смерти миссис Скуэйн было вскрыто её завещание. И тебя она не обошла стороной. Она завещала тебе своего дракона.

— Драго? — искренне удивился Юлиан.

— Вот уж не знал, что миссис Скуэйн обладает зарегестрированным драконом. Ну да не моё дело. Надеюсь, ты управишься с ним.

— Я отказываюсь, — уверенно ответил Юлиан. — Мне не нужен дракон. Не нужно ничего, что будет о ней напоминать.

— Твоё дело и твоё право.

— А дом миссис Скуэйн? Всё её состояние? Кому это досталось?

— На самом деле эту информацию я не могу распространять. Но ты не являешься посторонним человеком. Дом и все банковские счета оставлены некой Клаудии Бартон.

— Клаудия? — удивился Юлиан. — А кто это?

— К сожалению, этого никто не знает. Узнаем тогда, когда она приедет получать своё новое имущество.

Даже Юлиан не знал, что такая Клаудия Бартон. Хотя знал он о Ривальде больше, чем основная часть этого города и Департамента.

— Сорвенгер пролежит на лечении несколько месяцев, после чего его дело будет направлено в окружной суд, — перевёл тему Тёрнер, не дав времени Юлиану подумать-. Слушания состоятся в конце января — начале февраля. В случае чего, будь готов.

— Я не хочу на суд…

— Если вызовут, придётся.

Тёрнер посмотрел на наручные часы, которые носил почему-то на правой руке и спохватился:

— Мне пора в Департамент. Время поджимает.

— Похороны Ривальды были сегодня?