Переворот.ru (СИ) - Маркеев Олег Георгиевич
— И прекрасно. Платить меньше. — Он широко улыбнулся. — Итак, москвичи и гости столицы, объявляю экскурсию законченной! Вы видели достаточно. Остальное досмотрите дома по телевизору.
Он выдержал паузу, внимательно контролируя реакцию людей. Как только раздался чей-то вдох, предвещавший бурное словоизвержение, Борис Михайлович вскинул руки и продолжил:
— Внимание! Сейчас все дружно идём к лифтам. Спускаемся вниз и организовано выдвигаемся к тому зданию, откуда вы пришли. По территории не разбегаться. Там какие-то дураки решили поиграть в войнушку. Залегли на лужайке и постреливают по холлу. — Борис Михайлович хохотнул. — Наверно, охрана телецентра боится, что её обвинят в бездействии, вот и демонстрируют служебное рвение. Мы прикажем им прекратить огонь, а потом выпустим вас. Не беспокойтесь, волос не упадёт с вашей головы, даю слово. А с моей и подавно. — Он коротко хохотнул.
Вновь кто-то попытался вклиниться, но Борис Михайлович не упустил инициативу:
— Самое главное — деньги. Правильно я говорю?! Что за жизнь, когда нет денег на жизнь! Мы не монстры, как вам могло показаться. — Он кивнул на охранника в маске. — Мы за простых людей. А простым людям нужны не красивые слова, а живые деньги. Я не наше правительство, обещаниями не кормлю.
Он бросил к ногам мешок, распахнул, вытащил ворох плотных пачек банкнот.
— Это ваши деньги. — Он высыпал пачки в мешок, ногой оттолкнул его к стоящему рядом боевику.
— Каждый перед дверями лифта получит по десять тысяч долларов. Без расписки. Прямо из рук в руки. Считайте это компенсацией за моральный вред. Мы с вами поступаем честно. Должны — платим. И не будьте дураками. Возможно, вас задержат и обыщут. Скорее всего, потребуют сдать деньги. Я бы не отдал. Потому что не вернут, во-первых, потому что я их заработал, во-вторых, и, в-третьих, не обеднеет бюджет от ваших несчастных десяти тысяч.
Толпа ожила. Закачалась. Люди поглядывали друг на друга в поисках поддержки.
— Да, конечно же, брать! — ответил Хартман на терзавших всех вопрос. — Когда ещё такой шанс в жизни выпадет?! Десять тысяч за полчаса нервотрёпки. По-моему, не плохо. Внизу вам платят меньше.
На многих лицах появились глупенькие улыбочки.
«Разводка — высший класс, — оценил Громов. — Ну, ты, и сука, Борис Михайлович!»
Судя по гримаске, девушка подумала то же самое.
Градус настроения в толпе от космического холода подпрыгнул выше нуля. В группке правильных пацанов произошёл быстрый обмен мнениями и самый наглый, или более всех выпивший, влез с вопросом:
— Слышь, братан, а если мне десять «косарей» за моральный вред мало? Прикинь, я себе тут язву успел заработать. Ты, эта, накинь по пятьдесят штук на лечение.
«Есть первый труп», — решил Громов и внутренне приготовился к выстрелу.
— Принимаю, но с одной поправкой, — с ходу среагировал Борис Михайлович. Указал на провинциального вида женщину, прижимавшую к себе мальчика-школьника и девочку лет пяти. — Пятьдесят получат матери, пришедшие с детьми. Ну и каждый ребёнок свои десять получит. Они хоть и маленькие, но люди. Я прав?
Он не дал никому ответить. Навёл палец, как пистолет, на пацана.
— Если тебе мало десяти, спущу вниз без лифта. И без парашюта.
Толпа сама собой расступилась, образовав коридорчик, по которому легко можно было послать пулю в грудь пацану. Даже дружки его, насколько можно было, отпрянули.
— Тебе хватит десяти тысяч, или претензии есть? — ровным голосом спросил Борис Михайлович.
Коротко стриженая голова сама собой кивнула.
— Свободен, сявка! Все свободны, товарищи! — Борис Михайлович взмахнул руками. — Дружно и организованно идём к лифтам. Получаем деньги — и свободны!
Людей словно всосало в трубу. Через секунду на галерее из заложников никого не осталось.
Только Громов, девушка и пожилой солидный мужчина. Громов уже для себя все решил. А почему девушка даже не пошевелилась, а мужчина, посмотрев на неё, тяжко вздохнул и тоже остался, он не понял. На самоубийц или подельников Хартмана, явно не подходили. Слишком уж обречённый вид был у мужчины.
«Вряд ли, «папик» или родственник. Но что-то их связывает, явно не случайные знакомые, — отметил Громов.
С Хартманом осталось трое боевиков. Все стояли так, чтобы держать под прицелом фланги и трёх заложников.
Борис Михайлович подошёл к ним, радушно улыбаясь.
— Приятно, когда тебя понимают без лишних слов.
Девушка не встала. Закинула голову и, показав в улыбке великолепные зубки, сказала:
— А вы похожи на Карабаса-Барабаса в розыске. Бороду сбрили, чтобы не узнали, а хамские манеры кукловода так и прут.
— Спасибо за комплимент, Карина, — с поклоном ответил Борис Михайлович.
Громов заметил, что мужчина, стоявший рядом с ней, рефлекторно сжал кулаки. У девушки, названной по имени, лишь дрогнули уголки губ.
Борис Михайлович явно оказался доволен произведённым эффектом.
— Вы не хотите поработать на нас? Очень нужна девушка вашей внешности.
— Попробуйте наладчицу Зинаиду Ивановну Долгих, ей деньги больше нужны. На собачку для внука и садовый домик в Хохловке.
Борис Михайлович рассмеялся.
— С юмором у вас все в порядке, Карина. Вас, кстати, не удивляет, что я вас называю по имени?
— Главное, что моим. Бывали, знаете, в моей короткой, но яркой сексуальной жизни такие обломы, мужики чужим именем меня называли.
Неожиданно она одним движением оказалась на ногах. Почти вплотную к Борису Михайловичу.
Ей пришлось высоко вскинуть голову, чтобы смотреть ему в лицо.
— Я в заложниках?
— Ну что, вы, Карина! С вашим-то характером…
Мужчина вдруг ожил и угрожающе двинулся вперёд. Медленно ускоряясь, как тяжёлый танк.
— Да я тебя порву, мразь, — прорычал он.
«А вот это точно труп!» — мелькнула мысль. Громов понял, что не успевает среагировать и остановить мужика.
Охранник рванулся на перехват. Угрожающе вскинул автомат.
Громов только краем глаза успел заметить, что Карина скользнула влево. И пропала. Возникла вновь на прежнем месте. И лишь после этого раздался звук упавшего плашмя тела.
«Задняя подсечка из низкой стойки с полным разворотом на опорной ноге», — всплыло в памяти Громова.
Сам делал не раз, видел приём в исполнении серьёзных бойцов, но чтобы так, чтобы глаз не успел поймать движения… Только в фильмах «про ушу» и видел. Но там постановочный трюк и ускоренная съёмка, а тут — реальный бой.
Поверженный боевик лежал на полу сломанным манекеном и признаков жизни не подавал. Хартман вскинул руку, двое оставшихся боевика замерли.
— Василий Васильевич, не подходите, я сама разберусь! — крикнула Карина, не оглядываясь.
«Не сомневаюсь, — подумал Громов. Она стояла, полностью прикрывшись телом Хартмана. Автомат отлетел прямо к её ногам. — Пальчиком — горло. И пока эта туша будет падать, подхватить автомат. Секунда — и все мёртвые. У неё получится».
Иван Васильевич остановился и тяжко засопел.
— С вашим характером, Карина, да в заложниках, — повторил Борис Михайлович. — Я вам предлагаю сотрудничать с нами добровольно. Мне нужен диктор. Молодая, раскрепощённая, сексуальная девушка. Голос я ваш, как вы поняли, позаимствовал. Ввели в компьютер ваши голосовые данные, теперь любой текст он читает вашим голосом. Но для картинки на экране нужна ваша внешность. Не хотите поработать диктором на моем канале?
— А полы вам тут помыть не надо? — Карина зло прищурилась. — Где он?
Борис Михайлович усмехнулся.
— Вашего друга, или, как сейчас принято выражаться, молодого человека, увы, среди нас нет. Он на другом объекте. Но мы можем ему позвонить.
— Вы отключили мобильную связь во всем городе, или забыли?
— Карина, для вас я готов на все. — Хартман, явно ёрничая, отвесил галантный поклон. — В моем кабинете есть спутниковый телефон.
* * *15:10 (в.м.)
Странник
